Учись, пока я жива.

...Она была чересчур жизнерадостной. И ему стало страшно.

А. Кристи.

 

Я сидела на лавочке со своей подругой и говорила ей о том, что мне не о чем писать, хотя рвется сердце, и болит душа от точек-звезд и цвета ночного неба, хотя невысказанной болью пульсирует мысль, желающая превратится в слова. Тогда подруга рассказала мне эту историю.

- Ты можешь написать ее сама.

- Напиши ты, - ответила она мне.

А после мне снились сны, где я подбираю слова, и снились две девочки, Ира и Вика, в коричневых фартучках и черных платьицах из услышанной истории. Ира – симпатичная. Вика – очень красивая. Всегда вместе, они даже ночевали в одной постели. Поэтому, наверное, детская дружба и превратилась в иное чувство, в котором Ира любила, а Вика позволяла себя любить.

Это случилось вдруг. Еще вчера подруги были беззаботными школьницами, весело отбивающимися от мальчишек, дергающих их за косички, а сегодня пронзительная красота Вики раскрылась во всем своем совершенстве. Ее увидели. Самые влиятельные мужчины, дипломаты, политики внезапно оказались у длинных стройных ног девушки, снежные волосы которой своим сиянием уносили в сказочный мир эльфов и фей, а раскосые карие летящие глаза манили в «очарованную даль». И внезапно мир для Виктории оказался шахматами, с фигурами в которых она может делать все, что захочет.

Меха, роскошные машины, дорогие колье, рестораны. Кураж. Опьянение успехом.

- Ты не боишься так жить? – тревожно спрашивала Вику влюбленная подруга.

- Я живу одним днем! Как бабочка!

Любовь Иры стала не нужна, и девушке оставалось лишь в бессильном отчаянии смотреть на отдаление подруги. Все холоднее были поцелуи Вики, все рассеяннее смотрела она на подругу, погруженная в иной мир. С надеждой заглядывая в любимые летящие глаза, Ира видела в них лишь пустоту. Измученная ревностью девушка пошла на разрыв с любимой.

Несколько месяцев прошло в борьбе с собой, с уничтожающим чувством, с желанием прикоснуться к сияющим волосам, услышать любимый голос. Пока однажды, с горящими щеками и стучащем где-то в горле сердцем, Ира дрожащими руками не набрала заветный номер...

...В тот вечер Вику пригласил в ресторан японский дипломат. Он отпустил водителя, решив вести машину сам. Дымчато-синее небо, ночной город – казалось, все было только для них двоих, и разливанное море любви японца к славянской божественно-красивой девушке пьянило его сердце и душу предвкушением путешествия в «очарованную даль». Они не заметили, как прошла ночь, как начинался рассвет, как седые облака, грозно нависающие над землей, налились кровью. «Я живу одним днем». Японец не справился с управлением. Оба погибли на месте. «Я живу одним днем»...

... А маленькая девочка все еще улыбается Ире, говоря снисходительно и легко: «Учись, пока я жива». Девочка понимается все выше и выше, превращаясь в бабочку и исчезая в небесном пространстве... И тянет сердце, и невыплаканные слезы, и непреодолимые чувства любви и утраты, раздирают на части грудь Ире, даже во сне не испытывающей облегчения, даже во сне знающей, что с Викой случилось непоправимое. Знающей, как, возможно, знала и Вика, весело-мелодично повторявшая при каждом подходящем случае: «Учись, пока я жива»...