Стемнело как-то очень быстро; были сумерки, да еще и дождь собирался. Включили фары. На въезде в город, неподалеку от ресторана Панорама, машина прижалась к обочине, пропуская встречную фуру. Через несколько метров спустила правая передняя шина. Вероятно, наехали колесом на гвоздь. Водитель матерно выругался и вылез из-за руля посмотреть. Вслед за ним также выругался и также вылез из машины сидящий рядом пассажир. Так не хотелось самим ставить запаску. Они устали за долгий путь из Москвы, и дождик, действительно, начал накрапывать. Оба попинали ногами спущенную шину - да, надо ставить запаску.

 

- Может бомжа какого найти? Пусть поставит, за бутылку.

- Ну, дойди до ресторана. Вон, напротив. Там всегда кто-нибудь ошивается. А я пока в машине посижу.

Водитель направился к ресторану, а пассажир вернулся на свое место, защелкнул кнопками замки всех дверей Волги, откинулся на сиденье и прикрыл глаза. В этот раз поездка была особенно тяжелая. Еще и эти проверки на дороге вымотали все нервы. Ладно бы просто автоинспекция. Раз остановили, второй, нервы надергали, но обошлось. А у Коврова остановили и инспектора, и ОМОН. Автоматы наставили, - выходи. Все осмотрели. Проверили карманы, кейсы, переворошили все газеты, потом под сиденья полезли, смотрели багажник, снова вернулись к салону. Думали - все, хана. Вот нам и крышка. Давление, наверно, за двести зашкалило. Но нет, извинились и отпустили. Когда они уехали, мы пять минут тронуться не могли - такое было напряжение. Надо к отцу на могилу съездить, поклониться. Ну, слава богу, вроде уже прибыли. Сейчас колесо заменим, и дома.

 

Он поискал сигареты, но на полочке под щитком лежала пустая пачка. Пришлось перегнуться на заднее сиденье, там в его дипломате должна быть еще пачка сигарет. До дипломата было долезть не просто - все заднее сиденье завалено вещами. Лежали разворошенные газеты, он купил огромную пачку, чтобы читать в дороге. Там же – оба дипломата и огромная пластиковая сумка, из которой выглядывали бутылка кефира и немного обломанный длинный багет хлеба. Там же какие-то запчасти, которые были куплены в автомагазине в Москве. Наконец, он добрался до своего дипломата, вытащил его, открыл, достал пачку сигарет и забросил дипломат обратно на заднее сиденье. И сигарету выкурить не успел, как увидел приятеля, направляющегося к машине с каким-то хануриком.

- Вот, - сказал водитель, - согласился за бутылку перебросить колеса.

- Ну и ладненько.

- Сиди. Я открою ему багажник. Пусть достанет домкрат и запаску.

 

Вскоре ханурик притащил к правому переднему колесу домкрат, а потом и запасное колесо. Руки у него тряслись, чувствовалось, что поднять колесо было ему трудно. Он прислонил колесо к крылу и хриплым голосом попросил:

- Мужики, мне б опохмелиться чуть-чуть, а? А то руки не слушаются.

- Достань там бутылку, - попросил водитель приятеля, - сзади, в пакете. И стаканчик возьми из бардачка. Пассажир перегнулся, вытащил из пакета хлеб, засунул руку поглубже и достал бутылку водки. Это была водка «Кристалл» московского завода с тем же названием. И бутылку, и стакан он передал через открытое окно. Водитель налил ханурику полстакана, завинтил пробку и вернул бутылку пассажиру. Тот снова перегнулся на заднее сиденье, засунул бутылку в пакет и туда же вернул батон. Ханурик тем временем принял стакан и, звякая о край зубами, медленно выпил водку.

- Цени, - сказал водитель, забирая пустой стакан, - какой водярой тебя поим. Прямо от сердца отрываем.

- Да ладно тебе, - вмешался пассажир, - я взял три бутылочки. Хватит и нам.

 

Ободренный выпивкой ханурик присел и начал откручивать гайки колеса баллонным ключом. Пассажир вышел, чтобы легче было поддомкрачивать, и встал рядом с дверкой. А ханурик принялся устанавливать домкрат. Поставил, качнул пару раз ручкой - машина начала подыматься, и качать стало тяжелее.

- Мужики, - взмолился ханурик, - еще полстаканчика, а!

- Налей ему, - сказал водитель и выругался.

Пассажир обошел машину, подергал ручку левой задней двери.

- Подыми защелку, - попросил он приятеля.

Тот влез в машину на место пассажира, дотянулся и поднял защелку левой задней двери. Снова появилась бутылка из пластикового пакета и была передана через крышу. Снова полстакана исчезло внутри ханурика, а бутылка вернулась на место, в пакет. Пассажир захлопнул дверку, обошел машину и сказал:

- Ты, мужик, еще работу не сделал, а уже половину гонорара употребил.

- Чё? - спросил ханурик.

- Да ничего. Работай, давай, быстрее.

 

Ханурик с усилием снял со шпилек спущенное колесо, бросил его рядом. Затем подкатил запасное колесо, попытался приподнять его, чтобы надеть на шпильки. Опустил колесо, снова попробовал его поднять и вдруг сказал:

- Мужики, кажись, у вас запаска-то спущена.

- Это как так? – всполошились оба.

- А вот, прорезь здесь.

Ханурик показал пальцем на какое-то место на запасном колесе. Приятели присели, чтобы разглядеть прорезь, но видно было плохо.

- Ну, где там прорезь? – спросил водитель.

Ответа не было. Ханурик уже оказался у левой задней дверки. Он открыл ее, схватил пластиковый пакет и рванул через дорогу прямо перед проходящей встречной машиной. Та с визгом затормозила.

 

Оба приятеля бросили машину и помчались за вором. Но тот побежал не к освещенному ресторану, а левее, в сторону каких-то темных построек, похожих на гаражи и сараи.

- Убью, сволочь, - кричал на бегу водитель.

- Стой мужик. Водки дадим тебе ящик, только остановись, - орал его приятель, - пальцем не тронем. Стой, дурак.

Ханурик мелькнул между гаражами, и исчез.

Приятели побродили в мешанине этих построек, вернулись к дороге. Тут пассажир присел на какую-то металлическую ограду, закрыл лицо руками и заплакал. Он плакал, и сквозь слезы произносил «Папа, папа, ну, как же так, а? Ох, папа». Водитель обречено молчал.

 

Валера деньги получил только к вечеру. Выезжать к себе в город было поздно, пришлось остаться на ночь в гостинице. Решили выехать из Москвы утром пораньше, чтобы не попасть в пробки. Гена пошел в буфет за пивом, сосисками и хлебом, а Валера остался в номере сторожить деньги. Договорились открывать на условный сигнал. После ужина посмотрели телевизор и легли спать.

 

Утром Валера проснулся в панике. Казалось, всю ночь он видел один длинный кошмарный сон. Покойный отец сидит рядом с ним в автомобиле и смотрит на него своим особым взглядом. Валера хочет сказать отцу, чтобы он не беспокоился - они часто возят большие деньги, но понимает, что это бесполезно. Отец всегда знал все глубже и лучше посторонних. Вот и сейчас он молча кивает головой, показывая что-то взглядом. Впереди машины люди, они обтекают машину с двух сторон, открывают все дверки, выхватывают у Валеры кейс с деньгами, уходят. Валера хочет броситься за ними, но не может. Поворачивается к отцу - и видит его обычный укоризненный взгляд. И тут просыпается.

 

Минут пять он лежал, пытался успокоиться. Потом поднялся, пошел в туалет, затем в ванную. Вернулся в комнату уже бритый. На скрип двери Гена открыл глаза. Валера уселся на свою кровать и подробно рассказал сон. Его приятель не отнесся ко сну легкомысленно.

- Папаня у тебя, царство ему небесное, был основательный человек. Это нам предупреждение.

- Да, сколько мы возили, и ничего, - воскликнул Валера.

- Так и снов таких не было. Деньги где?

- В кейсе. Может, где в машине спрячем, ну, в багажник или под сиденьем.

- Нет, это сразу найдут. Пачка большая, в вакуумной откачке, сто тысяч, все ж таки. Да, серьезное дело возить валюту. Слушай, помнишь идею: то, что ищут, надо класть на видное место. Что у нас есть?

- Так, два наших дипломата, сверток запчастей, пачка газет и журналов, сумка пластиковая, – Валера заглянул в огромный пластиковый мешок с рисунком, - в ней носки, водки я купил, еще разные мелочи. Сейчас, внизу в магазине купим кефир и хлеб, перекусим в дороге.

- Ну, понял, куда надо класть валюту?

Валера согласно кивнул. Вскоре автомобиль летел по ранней Москве в сторону окружной дороги.