Предыстория к рассказу

 

Прежде чем представить очерк Ивана Осыховского о знаменитом

российском тяжелоатлете С.И. Елисееве (фото в шапке), предварительно

позволю себе несколько слов о герое очерка и его авторе.

Сергей Иванович Елисеев родился в 1876 году в Уфе. С детства

увлечённо занимался физическими упражнениями и закалкой, тренировался

гирями и штангой, принимал участие в российских и мировых чемпионатах

по тяжёлой атлетике, не раз становился абсолютным чемпионом мира. Его

успехи и достижения были известны широкой российской общественности.

Так, в 1899 году в Милане, в 23 года Сергей Елисеев становится чемпионом

и рекордсменом мира; через четыре года участвует в чемпионате мира в

Париже и, заняв второе место, вновь прославляет Россию.

В 1905 году в России зажигается факел революции, и спортсмен

Елисеев под кличкой «Атлет» становится её активным участником.

Из Википедии:

«В июне 1905 года он (Сергей Елисеев – Т.К.) вёз листовки. Толпа

черносотенцев накинулась на него и пробила голову. Пятьдесят дней он

находился между жизнью и смертью, а когда выздоровел, жандармы

отправили его в тюрьму, а затем сослали в Якутию. После Октябрьской

революции, в 1919 году, Сергей Елисеев перебрался с семьёй в Тюмень, а в

1925 году – в Томск, где работал бухгалтером».

 

На томской земле со знаменитым атлетом и познакомился автор

очерка Иван Григорьевич Осыховский – мой двоюродный дядя по линии

отца, – и даже породнился с ним. Произошло это тогда, когда сын великого

спортсмена Глеб женился на сестре матери Ивана Григорьевича – Аграфене

Никитичне.

Очерк был написан в 70-80-е годы XX века. Его любезно представил

мне внук автора, Александр Михайлович Осыховский, которого я недавно

разыскала на Украине. Язык и стиль изложения оставляю подлинными,

также оставляю подлинными и результаты спортивных достижений Сергея

Ивановича Елисеева, которые приводит автор, лишь пуды переведены мною

в килограммы.

 

Несколько слов об авторе.

Родился Иван Григорьевич Осыховский 26 января 1917 года в селе

Молчанове Нарымского края (теперь Томской области). Судя по его

воспоминаниям, с великим спортсменом он впервые встретился именно в

Молчанове, куда тот приезжал к своему сыну Глебу из Томска. В 1935 году

Иван Григорьевич успешно поступил в Томский электромеханический

техникум, где сразу заявил себя одним из лучших студентов. Там же он стал

тренироваться штангой и гирями под руководством великого русского

атлета. Но продолжить учёбу в техникуме Ивану не пришлось: в конце июня

1937 года в Молчанове арестовали его отца, и он почувствовал, что угроза

преследования нависла как над его матерью, так и над ним самим, тем более

власти начали притеснять отца ещё в 1932 году, – это происходило на

глазах Вани. Мальчик видел, с каким упорством отец собирал различные

документы, чтобы доказать свою невиновность, – только в чём была его

вина, никто в семье не понимал. А отец всё хлопотал: ему хотелось

получить заслуженную книжку Красного партизана, которая доказывала бы

его участие в борьбе против колчаковцев. С ней – он считал – к нему

отпали бы все подозрения, но, проигнорировав доказательства, книжку

власти так и не выдали.

После ареста отца Иван был исключён из техникума с формулировкой

"за разлагательскую деятельность", но в чём заключалась эта

"деятельность", ему не объяснили. Юноша уехал в Свердловск, где ему

посчастливилось зачислиться в электроэнергетический техникум.

Через полгода после расстрела отца арестовали и мать Ивана. Ещё

через восемь месяцев свердловские нквдэшники нагрянули и к нему, – это

было первого ноября 1938 года, обвинение: контрреволюционная

деятельность в Молчанове. Через три месяца за недоказанностью

преступления юношу освободили, но связь с Сергеем Ивановичем

Елисеевым была прервана. А вскоре – в возрасте 62-х лет – умер и сам

спортсмен, это случилось в 1938 году. Автора очерка также нет с нами – он

умер в 1998 году на 82-м году жизни.

Прочитав очерк, я подумала, что подробности жизни знаменитого

российского спортсмена, возможно, заинтересуют и других.

 

Итак,

 

Иван Осыховский

 

Самородок

 

Годы разрухи, голода и НЭПа заставили многих горожан переехать в

деревню. Потянулась туда и молодёжь. В числе других в наше село

Молчаново приехал общительный, весёлый, спортивного телосложения

молодой человек по имени Глеб. Он познакомился с родной сестрой моей

матери,* и вскоре они поженились. Молодая чета поселилась на квартире у

сельского крестьянина. Я также познакомился с Гелей – так звали Глеба

его родные и друзья. Мы крепко подружились.

Как-тo раз, забежав к Геле домой, я увидел на столе фотографию

молодого, красивого, изумительного телосложения мужчины.

- Kтo это? - cпpoсил я.

- Мой отец, - ответил Геля.

На этом моё мальчишеское любопытство и закончилось. Вскоре к Геле на

летний отпуск из Томска приехал отец – в их дворе тут же появились двух и

трёхпудовые гири. Но кто и когда ими занимался? Я – всеведущий и

пронырливый пацан, долгое время узнать не мог, как ни старался!

Однажды в воскресный день к Геле пришли друзья – молодые ребята, они

стали упражняться с гирями, показывая молодецкую силу и ловкость. Со

второго этажа по лестнице спустился отец Глеба, он поздоровался со всеми

и направился к воротам. Хлопцы об отце Глеба знали очевидно больше, чем

я, потому что один из них тут же обратился к нему.

- Папаша, покажите что-нибудь, - попросил он.

Другой парень в это время демонстрировал «номер» с двухпудовкой, явно

интригуя отца Глеба. Последний скромно, вежливо и долго отказывался, но

перед назойливыми хлопцами в конце концов не устоял. Подойдя к гирям,

он взял в каждую руку по двухпудовке, легко поднял вверх и развёл руки в

стороны, сделав «Крест». Затем бросил гири и пошёл по своим делам.

Хлопцы опешили. Наконец один сказал изумлённо:

- Bот это – да!

На меня же, смотревшего в щёлку ворот, этот «номер» никакого

впечатления не произвёл. Хмыкнув в нос, я подумал: «Тоже мне – фокус!

Петруха Волков вместо лошади воз сена на гору вывозит, а Трофим Орлов

– подковы гнёт. Вот это – фокус, так фокус!»

Ещё раз взглянув на завороженных хлопцев, я махнул рукой и побежал по

своим мальчишечьим делам.

 

Шло время.

В августе 1935 году я поступил в Томский энерготехникум, а в сентябре в

Томск приехал Геля по делам службы. со своими родителями: отцом –

Сергеем Ивановичем Елисеевым, – и матерью – Екатериной Евграфовной.

Познакомился я и с братом Глеба – Виктором Сергеевичем. В это время я

был уже спортсмен, охотник, рыбак и играл с двухпудовыми гирями – это

сблизило и сдружило нас с Сергеем Ивановичем. Когда я изъявил желание

всерьёз заняться штангой, а также научиться приёмам классической

(французской) борьбы, Сергей Иванович сказал, что для этого прежде

всего нужно бросить курить и потреблять спиртное. Я принял сие за

должное.

Под руководством Сергея Ивановича я стал тренироваться штангой в

секции Томского Индустриального института, которой он руководил. В паре

с ним начал изучать приёмы борьбы. Тренироваться под руководством

абсолютного чемпиона и рекордсмена мира – для меня была великая

радость и честь! Вскоре в своём техникуме я организовал секцию

штангистов и стал передавать ребятам мастерство Сергея Ивановича.

На первых городских соревнованиях штангистов, которые проводились в

1937 году, команда техникума заняла первое место, а я стал абсолютным

чемпионом, вернее, микрочемпионом по сравнению с рекордсменом

Елисеевым.

В предвыходные, выходные и праздничные дни мы часто с Сергеем

Ивановичем тренировались в институтских залах, занимались хозяйскими и

другими делами, например, ремонтировали чёлн, делали вёсла, чинили

рыболовные снасти. Всё это не только сблизило, но и органически срастило

меня, бедного студента, с Сергеем Ивановичем. И чем дальше мы

находились вместе, тем больше я привязывался к нему, – учился у него не

только спорту. Я удивлялся и восхищался его трудолюбием, скромностью,

спокойствием, рассудительностью, душевностью, гостеприимством,

организаторским талантом, принципиальностью в деловых вопросах,

готовностью в любую минуту прийти на помощь, его спортивной

увлечённостью в 60 лет, житейской мудростью его. Для меня он был

образец во всём. Он последовательно, тактично, на личном опыте и

примерах учил меня житейским премудростям, – из деревенского парня-

вохлака делал человека.

Как-то Сергей Иванович сказал, что строгий режим и мера во всём есть

фундамент долголетия, бодрости и трудолюбия, а лучший доктор от всех

болезней – труд.

Одевался знаменитый спортсмен всегда скромно, аккуратно, в меру

нарядно, без крика моды, в чистое и опрятное, но тщательно отутюженное,

– например, костюм, сорочка, галстук. В любые сибирские морозы ходил в

демисезонном пальто, ботинках с галошами, меховой шапке-пирожке и

кожаных перчатках. Гляжу, бывало, а у него на усах сосульки от пара. «Ну,

морж и морж!» - смеюсь в душе. Мне нравилось, когда Сергей Иванович

дома обрывал эти сосульки и фыркал, что кот...

В питании был скромен, аккуратен, ел вовремя, не переедал, несвежее и

наспех приготовленное не употреблял, правила этикета в этом знал и

выполнял удивительно аккуратно и красиво. Блюда готовились только из

свежих продуктов, преимущественно растительных, по последнему слову

кулинарии. Готовить горчицу и хрен никому не доверял, готовил только сам

и настолько мастерски, что лучшими «блюдами» для меня, студента, были

именно горчица и хрен, основу которых составлял мёд. Сергей Иванович не

пил и не курил, правда, в праздничные дни позволял себе пригубить

рюмочку водки, настоянной на травках или корешках. Иногда выпивал

кружку «Жигулёвского» пива. А уж угощал – как гостеприимный хозяин: в

меру скромно, культурно, щедро, но без принуждения.

Режим этого «железного человека» был стальной: всё в меру, всё вовремя.

После подъёма – усиленная физзарядка, а в запланированные дни не

только тренерская работа, но и личная тренировка. Всё что показывал

ученикам, он делал сам.

Находясь у Сергея Ивановича дома, я часто в свободное время

рассматривал его спортивные реликвии: фотографии, дипломы, статьи о

нём, рекламы, и каждый раз был на вершине восхищения от спортивных

подвигов «Русского самородка». До сих пор перед глазами групповая

фотография силачей из 18 стран, участников чемпионата мира 1899 года в

Милане. В первом ряду сидят атлеты-тяжеловесы по 10-12 пудов (160-190

кг – Авт.) собственного веса. Во втором ряду, в середине, в тёмном трико

стоит, сложив руки на груди, миниатюрный, не похожий на богатыря, но

красивый, стройный, бодрый, с ясным видом Сергей Иванович – абсолютный

чемпион мира, получивший Большую и Малую золотые медали. Кроме того,

в знак уважения и восхищения силой и скромностью русского богатыря-

самородка хозяин цирка, где проводились соревнования,** подарил

Сергею Ивановичу золотой кувшин.

 

- Как эти "слоны" с большими животами брали штангу на грудь? - спросил я

как-то Сергея Ивановича.

- Они её на грудь закатывали по животу, а затем толкали или выжимали.

Раньше это разрешалось, - ответил он.

При небольшом собственном весе – около 80 кг – результаты Сергея

Ивановича феноменальны. К примеру, жим одной рукой – 4,5 пуда (72 кг),

толчок одной рукой – более 7 пудов (112 кг), выкрут одной рукой – 7

пудов (112 кг), жим двумя – более 10 пудов (160 кг), рывок двумя – 10

пудов (160 кг), толчок двумя – 12 пудов (192 кг), подъём до груди – 31 пуд

17 фунтов (около 503 кг). Когда в 1902 году опубликовали таблицу

мировых рекордов, то в 34-х упражнениях 10 рекордов принадлежали

Елисееву.

Программа первенства по тяжёлой атлетике, как видно, была очень

трудная: 34 упражнения и без разделения участников по весовым

категориям. Это не то, что теперь: два упражнения – рывок и толчок двумя

руками.

Но это не всё... Наука в то время ещё не успела проникнуть в спорт, а

поэтому техника силачей была самобытной, больше медвежьей, – не то что

сейчас. Тех лет штанга отличалась от современной, как первый велосипед

Черепановых от современного велосипеда, или соха от трактора-пахаря.

Штанга состояла из стального грифа без насечек и пометок для рук, двух

стальных пустотелых шаров, наглухо закреплённых на концах грифа гайкой

и контргайкой. Нужный вес для атлета устанавливался путём засыпки дроби

внутрь шаров, отверстия которых закрывались винтовой стальной пробкой.

Центр тяжести такой штанги был много ниже оси грифа, который, как

сказано, не вращался. Работать с ней было также удобно, как ходить в

ботинках со сплошной, вылитой из стали подошвой. Чтобы взять штангу

вверх при любом движении и зафиксировать движение, её нужно поднять

гораздо выше современной штанги, да к тому же, как правило, штангу

приходится тянуть на себя.

Будучи простым, заурядным спортсменом, штангу в 68 кг, которой мы

иногда занимались дома у Сергея Ивановича, я с трудом брал на грудь, в то

время как современная штанга в 100 кг давалась легче. При всём сказанном

следует учесть и строгость правил: жим одной или двумя руками следовало

делать при строго вертикальном корпусе, в солдатской стойке, – никакие

отклонения не допускались. Помню – выполнение этих правил требовал

Сергей Иванович и во время тренировки, и при судействе на городских и

краевых соревнованиях по классическому пятиборью в 1935-1937 годах.

Нынешняя, на мой взгляд, неверная тенденция – погоня за рекордами по

принципу «лишь бы больше поднять» – уничтожила эстетику гирьевого

спорта, изуродовала такое, исконно классическое движение, как жим двумя

руками, свела число упражнений с 34-х до 5-ти, а затем и до 2-х.

 

Как-то я спросил Сергея Ивановича о том, когда он впервые почувствовал

свою силу. И Сергей Иванович рассказал о том, что во время его учёбы в

гимназии, устраивались спортивные соревнования по перетягиванию каната.

А было это так: два студента садились на доску, упираясь ногами друг в

друга и держась руками за верёвку, изо всех сил тянули канат на себя. Кто

кого перетянет, тот и выиграл! В основном в этих соревнованиях принимали

участие старшеклассники, и они всегда брали первенство по перетягиванию

каната по гимназии.

Однажды Сергей Елисеев – ученик пятого класса – в очередной раз

наблюдал за соревнованиями по перетягиванию каната. Один из

старшеклассников, всех одолев, вызывал на борьбу очередного

претендента на титул чемпиона гимназии. Но никто выходить не хотел. И вот

тогда одноклассники, подшутив над Елисеевым, вытолкали его в круг, а он

в то время был щупленьким маленьким пареньком. Ну, если вытолкали – что

делать, пришлось садиться и принимать участие. После команды тренера

начались перетягивания, и тут после нескольких усилий Елисеев

почувствовал, что соперник не может его перетянуть. Тогда он ещё больше

упёрся ногами и выиграл соревнования, в результате чего стал чемпионом

гимназии.

Так Сергей Иванович впервые почувствовал свою силу.

 

* Аграфена Никитична Елисеева, в девичестве Харитонова.

** Здесь автор видимо ошибся, т.к. соревнования проводились на помосте

всемирно известного оперного театра Ла Скала.