Утром Тимоша проснулся не по зову будильника, так как с вечера сам себе наказал: «Завтра выходной – спи, сколько хочешь». Разбудил его холод, потому что ночью он курил, и забыл плотно прикрыть окно. Сейчас лёгкий ветерок заносил в комнату снежинки, которые таяли на полу и в густой шерсти собаки Румбы, отдыхавшей на своём коврике. Свернувшись под одеялом, Тимоша решил отогреться, но, не выдержав и минуты, опрометью кинулся закрывать оконные створки. Затем, вылетев на кухню, сразу включил все комфорки газовой плиты.

Вчера он здорово перебрал и теперь уныло шастал взглядом по столу и полкам шкафчика - похмелиться было нечем. Смахнув с клеёнки засохшие остатки ужина в миску для пса, Тимоша закурил и задумался. Было о чём. Вот уже несколько месяцев жил он один в маминой квартире, отправив её к сестре в деревню. Ленка, жена, из своей “двушки” в очередной раз его выгнала, и обратно не звала. Два года пробыли вместе, но жизнь не заладилась: детей она не хотела, а зарплату требовала всю. Правда, он научился заначивать, да и пил не каждый день - раз в неделю в кино с ней ходил только на трезвую голову. Это, чтобы потом ребятам во дворе содержание фильма пересказать и, свой стакашник вина перед сном, честно заработать. Ленка сама подругам с гордостью признавалась, что руки на неё он ни разу не поднял. Да что там руки, когда, бывало, на диван не было сил взобраться - ноги не пускали… Грустные размышления прервал телефонный звонок.

- Аллё, - поёживаясь и, надевая на ходу свитер, - взял трубку Тимоша.

- Это я, - раздался знакомый голос, - узнаёшь ещё?

- А чё не узнать-то, - осклабился он, - соскучилась, небось…

- Это по тебе что ли, балбесу? - зло отрезала Ленка. - Ты когда свои вещи заберёшь, или думаешь, я сама твой чемодан тащить буду? Чтобы сегодня к пяти часам управился, пока меня дома не будет, и сам испарился навсегда. Завтра новый замок ставить будут.

- Это ещё почему, - не врубился Тимоша, - не понял…

- А потому, что я замуж собралась. Вечером жених и его родители придут.

- Как замуж,… - растерялся он, - а я… Развод тебе кто даст при живом муже?..

- Не смеши людей, - ты мне и дашь, а вещи не заберёшь - спущу их вниз по лестнице, сам знаешь как, - закончила разговор Ленка и бросила трубку.

Тимоша знал как: в последний раз такая процедура закончилась для него ушибом спины... От такой новости он машинально схватил чашку, но в ней были остатки вчерашнего чая. Начала болеть голова, подташнивало – это «горели трубы», которые нечем было залить. Он снова распахнул окно и, от неимения другого, глотнул воздуха. На улице было так мерзко и пасмурно, что серость эта разбередила его душу, которой захотелось теперь не только водки, но и мщения.

Тимоша стал быстро ходить, даже выбегать в коридор, потому что снова похолодало. От такой встряски пришли в движение мысли, которых теперь появилось аж две. Первая – набить морду жениху. Но он его не знал. Вторая – опрокинуть сервант с посудой в комнате жены стёклами вниз. Но сразу испугался её – соседи после такого грохота точно вызовут полицию, а эти ребята могли хорошенько «навалять» ему. На большее фантазии не хватило. Решил обзвонить друзей, посоветоваться. Взглянув на часы, понял, что опоздал: кто же после двенадцати в воскресенье дома сидит. Где их искать он знал, но денег на пиво не было и, затянув на Румбе ошейник, решил съездить за вещами – может по пути что-то придёт в голову.

Только сжав руку в запястье, ему удалось попасть ключом в замочную скважину входной двери. Открыв её, Тимоша просто обомлел. Сначала от чистоты – так всё блестело и сверкало вокруг, а потом и от запахов кухни. «Конечно же, для гостей наготовила, - догадался он, - заглянув в холодильник». Там друг на друге стояли тарелки с разными салатами, колбасами и ветчиной; томилась сельдь, полуприкрытая белыми кольцами лука; затягивался холодец… Присев на корточки, увидел золотую головку вожделённой «Столичной». В этот момент Тимоше и подоспела мысль, которую искал с утра. А если бы он был знаком с Архимедом, то наверняка зашёлся старым как мир криком: «Эврика!». Но он знал другого, не менее знаменитого человека из известного киносериала, а потому, сознавая всю важность момента, вышел в комнату. Там, глядя на свое отражение в зеркало, тихо и таинственно, как Штирлиц, сказал двойнику: «Я придумал страшную месть».

Ленка вернулась из парикмахерской в шестом часу и тут же прошла в гостиную полюбоваться новой причёской. Она не спешила, потому что успела всё приготовить заранее. Ей оставалось только выставить угощение на стол. Сервируя его, у неё стало повышаться настроение от праздничного перезвона бокалов и рюмок.

Улыбнувшись, вернулась в прихожую, и воткнулась взглядом в чемодан с вещами мужа, так и стоявший в углу. «Не пришёл, - с досадой отметила про себя, - особого приглашения ждёт. Хорошо, я ему устрою его завтра!». После этого открыла дверь на кухню, ещё не зная какой сюрприз поджидал её сегодня…

Едва она вошла туда, как от увиденного подкосились ноги, а лицо кинуло в жар. Прислонившись к стенке, Ленка сползла на табурет и закрыла лицо руками. Чуть приоткрыв веки, убедилась, что наваждение не исчезло…

На кухонном столе и под ним были разбросаны объедки, огрызки, куски того, что недавно можно было назвать едой. Открытый настежь холодильник был пуст, и зло смотрел на неё заплывшим изморозью лампочным глазом. Часть измазанных тарелок находилась в водопроводной раковине, другие валялись на полу. Они были настолько чистыми, словно их недавно вылизали. И это было действительно так, потому что рядом с ними спала собака, и храпел её муж Тимоша. Он сладко улыбался во сне, положив под голову согнутую руку, а вокруг витал знакомый колбасно-водочный аромат…

До прихода гостей оставалось совсем немного времени.