Весенние ласточки

Яков Аркадьевич Поливальников давно развёлся с женой и в свои

38 лет жил, как говорится, в своё удовольствие. Смугловатый, с

большими карими глазами и губами „бантиком“, моложавый и

интересный мужчина – он пользовался определённым успехом у

женщин, но этим особо не злоупотреблял, так как из всех известных ему

свобод, признавал только свободу своего выбора и своих желаний.

Собственно, из-за этого он и лишился хозяйственной, умной и милой

жены Аллы и красавицы дочери Яны. «Не нужен мне матриархат в

доме», – после развода объяснял свой поступок Яков прилипалам-

друзьям.

Утешая свою совесть тем, что с бывшей семьёй он продолжает

поддерживать нормальные отношения – иногда навещает, приносит

подарки и помогает деньгами, заводить другую семью он всё же не

стал, твердя себе под курносый нос: „Я бабу на бабу не меняю, все они

одного замеса“.

Такое однобокое отношение к противоположному полу не мешало

ему увлекаться, порой всерьёз, отдельными „штучками“, и в короткие

минуты страсти испытывать чувства, похожие на влюблённость.

– Ах, Мария, ласточка моя весенняя, – уткнувшись в рыжие волосы

очередной пассии, говорил он. – Ты такая хорошенькая, такая

вкусненькая, что мне страшно тобой пресытиться. – Вот в такие минуты,

– мудрствовал лукаво Яков, – рождаются мысли о любви. И даже если у

меня её нет, то рядом с тобой, сейчас, я выдумаю любовь!

– А почему это я – „весенняя ласточка“? – пропустив мимо ушей

последнюю фразу, спросила девушка.

– Глупышка, моя пышка, неужели ты не понимаешь, что с твоим

появлением в моей жизни опять наступила весна.

– Но ты меня так мало знаешь, – поскромничала, удовлетворённая

ответом Мария. – А вдруг я – „Душечка“ и, на некоторое время,

притворяюсь хорошенькой?

– Ничего, притворство – это чисто женское качество, данное

самой природой, или, вернее, её не лучшей стороной. Но я изгоню из

тебя всех бесов, моя кающаяся Мария, – взял на себя роль Спасителя

Яков, – и ты будешь мне верна, вечно верна.

Единственной проблемой в их отношениях была явная пышность

женщины. Яше нравились худенькие и стройные „образцы прекрасного

телосложения“, как он это называл. Но Маша ему тоже очень нравилась

и, сочинённая им „Молитва начинающей вегетарианки“, была

воспринята ею всерьёз. Каждое утро у неё начиналось с этих слов:

Защити мя, Господи,

От бекона подлости,

От гуляша – подлянки,

От, в горшках, солянки.

Избави рабу Божию

От плова придорожного,

Спаси дуру от кабака,

От цыплёнка - табака,

Холодца злодея,

Мяса фрикаделя.

Вразуми холопку

Не есть эскалопку,

Отринь от заразы –

От с поджаркой зразы.

Чтоб черти не гнали

Вкусить расстегаи.

Защити мя, Боже, –

Мясо мне негоже.

И пока есть сила.

Да спаси меня.

Мать Анастасия!

О том, что Мария и правда читала эту „молитву“, Яков не знал, но

положительные перемены в фигуре женщины стал отмечать.

Несмотря на внешнюю идиллию в их отношениях, молодая и страстная,

но далеко не глупая девушка, понимала свою эпизодическую роль в

этом красивом спектакле, но, как любая женщина, надеялась на

последующие законные отношения. Подкупало её и то, что у них обоих,

по астрологической характеристике имени, был одинаковый камень –

яшма.

Просто так, без всяких там праздников, Мария купила себе и

Якову по маленькому талисману и скороговоркой, не думая о дурном,

сказала ему:

– Моему Яшке на шею вяжу яшму.

С тех пор мужские чувства к ней стали заметно остывать, а вскоре

совсем охладели. Яков нашел этому объяснение: мол, в моей жизни

наступила зима.

Да, зимний холодный воздух мало располагает к горячим поцелуям

и гуляниям под луной. Мой любвеобильный герой, сидя за письменным

столом в своей холодной однокомнатной квартире, писал письма и

попивал чай с земляничным вареньем. Он не мог „простаивать“ без дела

в нелётную для любви погоду и, закутавшись в одеяло, на бумаге

изливал свои чувства женщинам, которые у него были и которые еще

будут. Специально уходящему году он написал небольшой стих и читал

его всем подряд, не претендуя на симпатичные отзывы:

Уходит год,

как кот блудливый,

Как днём

нашкодивший юнец,

Уходит женихом ревнивым,

Течёт, как тёплый холодец.

Уходит год,

как поезд скорый,

Как отплывает

В ночь корабль,

Как радость прошлая,

Как горе,

Как улетает дирижабль.

Уходит год.

Пока. А впрочем,

Он не вернётся к нам уже.

Как на десятом этаже

Мне не вернуть былые ночи...

С таким пессимистическим настроением Яков пребывал в зимней

спячке.

В это время разрумянившиеся на морозе студентки прожигали

своими искрящимися глазами сердца отмороженных Каев и отогревали

горячими, жаждущими ласки руками упрямые лбы непокорных

Санниковых, и просто пахли свежестью и чистотой.

А ты пиши, пиши, писатель-сердцеед! Сочиняй лихие мелодрамы,

раз их нет в твоей жизни! В этот час кто-то как раз и занимается тем, о

чём ты мечтаешь и пишешь, у кого-то, как по твоему сюжету, сегодня

будет „долгая-долгая ночь“ и после – „как тяжело спать в одной

постели с любимой женщиной“!

Пиши, писатель, и пусть тебя не смущают банальные эпизоды твоих

рассказов. Всё равно, что бы ты ни написал, уже кто-то, когда-то это

описал, кто-то, когда-то это делал, что-то похожее уже было!

Но Яков, в это время, наивно полагал, что придуманная им фраза:

„Любовь нужна только тем, кто без неё не может жить“, никем никогда

сказана не была и обязательно покорит сердце не одной хорошенькой

дамы.

Пока он умничал и слагал высокопарные слова любви, как-то между

прочим, пришла весна. И вроде бы всё было готово к её приходу:

перекидной календарь стал мартом выглядывать из под картины

Соврасова, от непрерывного чириканья повеселевших от тепла

воробушек стало невмоготу досмотреть свой утренний зимний сон, а

появление лёгкого головокружения от запаха весеннего рассвета все,

почему-то, стали называть медицинским термином – авитаминоз. Но

самое главное явление – это прилёт настоящих вестников весны –

ласточек.

В этой связи мне вспомнились мои школьные годы: как-то в апреле,

не помню которого года, после продолжительных солнечных дней,

резкое похолодание погубило многих „вестников весны“. Одни

примерзали к электрическим проводам, другие падали замертво на

землю. Люди поговаривали, что это к большой беде. И когда, несколько

дней спустя, я получил двойку по своему любимому предмету – русской

литературе, стало понятно: приметы обязательно сбываются. С тех пор

я втайне от всех стал суеверным, хотя на следующем уроке легко

исправил двойку, и случай с ласточками забылся.

Яков в описанный мною год поверил раннему прилёту этих

острокрылых маленьких птиц и, поддавшись легкомысленным чувствам и

мечтаниям о любви, с надеждой и в понятном значении воскликнул:

– Вот тебе и первая ласточка!

„Первая ласточка“ не заставила себя долго ждать.

На дне рождения бывшего сослуживца Якова Игоря собрались

родственники и друзья разного пола. В числе прочих была милая

незнакомка, которая сразу заняла свободное место в сердце

Поливальникова. Она сидела в соседней комнате на мягком итальянском

диване, откинув голову назад, мечтательно закрыв глаза. Красное

коротенькое платье, распущенные до плеч русые волосы – вот чего

сегодня ему не хватало! – а плотно сдвинутые колени возбуждали и

дразнили своей неприступностью.

Яше захотелось поскорее познакомиться с этим чудом, но гости

беспорядочно толпились во всех углах двухкомнатной квартиры, и не

было никакой возможности для приличного тихого знакомства.

Тогда Яков громко предложил Игорю посадить всех за

праздничный стол, что и было сделано.

– Друзья мои! Прошу всех занять места за столом и немедленно

приступить к трапезе по поводу и без, - провозгласил виновник

торжества. - Все вы друг друга хорошо знаете, поэтому не стесняйтесь,

общайтесь и веселитесь.

Своего боевого товарища Яша не видел где-то с год, но в их

отношениях всё было, как всегда – легко и просто.

Сам же Яков не исполнил приказ именинника, и вместо указанного

ему места за столом прошел в соседнюю комнату, где продолжала

мечтать незнакомка.

– Рекомендуюсь: Яков, или просто Яша, – четко, по-армейски

представился он. – Друг, однополчанин и почти брат нашего

именинника. Прошу позволить мне сопроводить Вас к честной компании

для дегустации советского шампанского за здоровье и благополучие

Игорька и всех нас.

Женщина, не открывая глаз, кивнула и подала левую руку. Яков,

сразу сообразив, что подать левую руку – всё равно, что отдать и

сердце, поцеловал эту маленькую ручку, замер и стал ждать, когда она

откроет свои таинственные глазки.

– Я Лолита, или просто Лола, – как будто сама себе тихо сказала

она. – Что же вы стоите и не исполняете обязанности кавалера?

И, наконец, открыла глаза.

Истосковавшись за время зимних холодов по теплу, не только по

Цельсию, Яков без лишних слов и раздумий смело нырнул в её

бездонные глаза. Уже далеко не мальчик, он глупец, напрочь забыл о

последствиях кессоновой болезни, которая обязательно поразит сердце

и лёгкие того, кто часто и глубоко ныряет в волны, особенно, если это

волны любви. И Яша, чуть дыша, под руку повёл свою даму к столу.

Поздно вечером, когда кроме звёздного неба и яркой луны ничего

вокруг не было видно, они шли к кому-то из них домой, чтобы утром

проснуться вместе и не жалеть об этом.

Поливальников не был бы романтиком, если бы сразу после удачно

проведённого времени не узнал значение редкого имени Лола, (по

латыни, означает – „полевая трава“). Тогда, в одну из майских суббот,

он вывез её за город в небольшой лесок, с прилегающими балками и

оврагами. Пока на капоте его жигулей Лолита нарезала колбасу с

сыром, он успел собрать для неё большой букет полевых цветов.

– Пусть эти круглолицые, солнечные ромашки, пышный клевер,

стройные, темноглазые цыганочки, дикие и строгие степные тюльпаны

никогда не завянут в твоих руках, дорогая „царица полевых трав и

цветов“.

Яша сказал эти слова так вдохновенно, что сам поверил в их

искренность и был справедливо награждён нежным поцелуем.

И опять мой герой шептал своему обожанию слова любви, снова

лихо щеголял эрудицией в знании женской психологии, вновь создавал

образ весенней ласточки на ветвях осенней души одинокого

несчастного человека.

Говорят, когда люди любят, у них возникает желание влиться друг в

друга, полностью соединиться. Это желание, или даже потребность

диктует сама природа, точно зная, что полного соединения двух людей

быть не может. Но влюблённые никогда не поверят: ни природе, ни

людям, ни даже себе, ибо горячее желание влиться друг в друга не

заменит холодного здравого смысла. Тогда, после, так сказать

частичного слияния, понимая, что раствориться друг в друге не

получилось, каждый участник охлаждает свой растраченный пыл с

чувством неполного удовлетворения.

Проходит прекрасная долгая-долгая ночь и как после неё грустно,

тоскливо лежать в одной постели с любимой женщиной!

Яша с Лолитой не раз пытались оспорить эту очевидную

несовместимость желания с действительностью и отвлечься от

философских размышлений на эту тему, но, как известно, чем больше

пытаешься понять то, чего не в силах понять, тем быстрее загоняешь

себя в угол и оказываешься в тупике.

И вот, не успел еще отцвести холодный ландыш и выбросить первый

колосок пырей-трава, как влюблённые расстались. Что поделать: с

наступлением лета ласточка теряет своё весеннее величие и вновь

приходят обыкновенные солнечные дни с кучей других певчих птичек.

Лола, оказалась упрямой женщиной, к тому же расставание с таким

интересным мужчиной не входило в её планы, и она, испробовав все

доступные женщине чары, решилась прибегнуть к привороту.

Её подруга, тёмноволосая, тёмноглазая и вообще тёмная особа по

имени Кира, научила, как это сделать и Лолита решилась. На рынке в

киоске она купила две дешевые восковые свечи, дома в полночь

скрутила их винтом вместе, приговаривая: „Как эти свечи свиты вместе,

так и мы с тобою будем свиты“. Поверив в силу этого заговора,

женщина, достала фотокарточку возлюбленного, зажгла свечу, и от

страха едва шевелила губами: „Я не свечу зажигаю, а душу и сердце

зажигаю раба Якова по мне раба Якова навсегда“.

Но на следующий и последующие дни, во время коротких их встреч

Яша не подавал никаких признаков любви к ней.

– Ах, ты стерва брехливая, ведьма чертова! – вне себя от ярости

накинулась на Киру обманутая подруга. – Где же твой обещанный

результат? Почему его любовь опять не вернулась ко мне?

Тёмноглазая красавица, не моргнув глазом, ответила:

– Не злись напрасно, дорогая. Если заговор не подействовал и его

любовь не вернулась к тебе, значит, её и не было вовсе.

И Лолита ей опять поверила, молча, ушла и оплакивала свою долю

целую неделю.

Знали бы Вы, как мне в тот час хотелось вмешаться в разговор этих

двух странных женщин и сказать Лолочке: Кира неправа. Она имеет

посредственные знания и никуда не годную практику в вопросах

колдовства. Что я специально изучил этот способ и точно знаю, что он

даёт стопроцентный положительный результат, если правильно и до

конца им воспользоваться. Мне очень хотелось сказать Лолите, что всё,

что она делала во время заговора, нужно было непременно повторять

девять раз и только тогда…

Но я не стал вмешиваться в естественный ход происходящих

событий.

Тем временем Яша отчаянно проигрывал в своей борьбе с одним из

семи смертных грехов – блудом и прелюбодеянием. Ни предупреждения

святого Апостола Павла, ни нашего единого Спасителя не образумило

Якова, „взирающего с вожделением на женщину“, которая более или

менее ласкала его взгляд. Но что может запретить любить красоту во

плоти, что может сравниться с чувством, когда имеешь того, кого

хочешь, к тому же, если к этому добавить и наслаждение испытывать

взаимность? „Лучше смерть, чем лишиться всего этого“, – окончательно

пал в неравной борьбе Яков.

Дальше я не стану так подробно и даже вкратце описывать

очередные похождения „Яши с яшмой“, поскольку все они, так, или

иначе похожи друг на друга, как ноябрьские, совсем пожелтевшие

листья опавшего клёна. Менялись только имена, лица, слова, изменялись

заговоры, привороты, присухи, сменялись времена года и вместе с ними

острота любовных ощущений. Яков не менял только одного – привычку

называть свою новую возлюбленную „весенней ласточкой“. И это было

так романтично, отдавало такой свежестью и расцветом, что

брошенная им целая стая этих «птиц», быстро забывалась,

растворялась в волнах новых чувств и мечтаний.

Да, Якова не вразумил ни мой случай с весенним замерзанием

ласточек, ни давняя басня Эзопа о расточительном юноше,

промотавшем наследство (в моём случае – годы и здоровье). Когда тот

всё продал (прогулял и потратил на разных женщин) и ранней весной

увидел на ветке дерева ласточку то, глупый, поверил, что спасение от

холода пришло, что весна наступила. Когда же вновь наступили морозы,

и ласточка погибла, юноша упрекал её в обмане, жалея только себя.

„Яша ! – не раз вырывалось у меня из груди. – Не гоняйся за вольной

птицей, не надейся на свой новый расцвет, находясь рядом с

пролетающей мимо красотой рассвета! Знай, глупый человек, своё

место в жизни и помни, что одна ласточка весны не делает! И две и три

и сто её не делают тоже!“

И однажды, он будто бы услышал меня, закричал и схватился за

голову:

– Мама моя дорогая, с кем же я останусь, что же со мной будет,

если на уже голые и холодные ветви моей души не сядет ни одна

весенняя ласточка?

„Думай, думай, – долбил его сознание я. – Лучшие твои годы уже

прошли, улетели вместе с полюбившимися тобой перелётными птицами.

Только птички-то эти вернутся, а твоя молодость – никогда. Думай!“ –

жестко повторил я и оставил его, на этот раз, до конца рассказа.

Видимо, не решив каким иным способом сойти на землю, зима

заявила о своём приходе обильным снегопадом. Покрывая осеннюю

грязь, она искрилась кристально чистыми пушистыми снежинками,

холодно-колючей рукою наводила на щеках не первой свежести

подкрашенных девиц натуральный яркий румянец и вдыхала в

распаренные вялые людские лёгкие неповторимо бодрящий зимний

воздух.

Алла, бывшая жена Якова, еще с детства любила это время года.

Тогда мама, вечно занятая домашними делами женщина, подолгу

одевала её и, выпроваживая гулять на улицу, часто приговаривала:

- Запомни, доченька, чем больше на тебе одежды, тем ты

недоступней для мороза и вообще…

Маленькая Аллочка не предавала значение этим словам, особенно

тому странному слову:„вообще“. И лишь когда однажды зимней порою,

молодая девушка Алла, одетая не по сезону в коротенькую кожаную

юбку, в распахнутом настежь осеннем пальто зашла в полупустой

городской автобус, смысл тех маминых слов стал ясен, как белый снег.

Пожиратель молодых женских сердец Яков Поливальников был тут как

тут, в нужном месте и в нужное время. Выйдя не на своей остановке,

чтобы проводить девушку домой, он пригласил её на следующий день в

кафе, через неделю на ней женился, в положенный срок забрал её и

дочурку из роддома, чтобы вскоре разойтись. Вот таким образом Алла

познала цену „недоступности“ женщины и как она постыдно доступна!

В этот выходной не очень морозный день Алла, скорей по

привычке, напялила на себя всё, что можно было надеть, и пошла на

рынок за продуктами. Решив по дороге зайти к подруге в

парикмахерскую, она прихватила с собой её книгу, которую уже давно

прочитала.

На полупустом рынке она пообщалась со знакомыми торгашами,

сделала небольшие покупки и зашла в мужской зал, где работала

парикмахером любопытная и чудная заводила всех девичьих

безобразий Инна. Она застала подругу за работой с ножницами в руках

и торчащей из-под накидки головой… патлатого Якова.

– Обрежь ему уши, подруга, – вместо приветствия, шутя попросила

Алла мастера причёсок. – Что-то они непропорционально торчат в

разные стороны.

Инна улыбнулась в ответ и повернула кресло клиента в сторону

Аллы.

– Здравствуйте, добрая женщина и мать моей дочери, – покачал

мокрой головой Яша. – Где бы мы еще встретились, как не за

обрезанием моих волос?

– Тебе другое бы место надо отрезать, – на правах давнишней

знакомой, вмешалась в разговор Инна. – Бросить такую хозяйку,

рукодельницу, умницу, наконец, не позволительно, даже если ты

красив, как Юпитер!

– Как поживаешь, Яша ? – пришла на помощь бывшему супругу

Алла, пропустив мимо ушей лестные отзывы в свой адрес. – Слышала,

что ты сильно болел, в больнице лежал. Позвонил бы, сообщил как-

нибудь, не чужие же мы тебе. Яна уже стала беспокоиться, мол, что-то

папа давно не приходил в гости.

Яков молчал, пока Инна не закончила стрижку. Потом он на улице

ждал, пока наговорятся подруги, и когда из двери показался знакомый

песцовый воротник, шагнул вслед за Аллой.

– Понимаешь, – начал разговор он, – я до сих пор не могу сесть с

тобой за круглый стол переговоров. Наверное, у меня в роду были-таки

предки-азиаты, раз я не могу на равных пообщаться с женщиной.

Зная об этом его убеждении и о том, что дальше он будет долго

рассказывать о половой дифференциации, которая явилась

инструментом сохранения мужского начала путём адекватного

приспособления к среде и т.д. и т.п., Алла резко остановилась:

– Нет, дорогой, всё это я уже когда-то слышала. А в роду у тебя,

наверно, просто не было мужчин, которые любили бы своих женщин

больше, чем свою гордыню. И вообще, – приподняв до подбородка

засыпанный снегом воротник, спросила она, – к чему нам эти

разговоры? У тебя своя жизнь, которую ты любишь, у меня – моя и

дочери, которую я люблю…

– Как поживает Яночка ? – наконец-то поинтересовался Яков. –

Четырнадцать лет – серьёзный возраст для современной молодёжи.

Женихи уже обивают пороги?

– Ничего подобного, дорогой. Она, как её мама, начнёт строить

глазки мальчикам не раньше семнадцати лет, и уж я никогда не

позволю носить ей короткую юбку зимой!

И они рассмеялись. Алла хохотала потому, что эти воспоминания

были ей очень приятны и уносили в беззаботную юность симпатичной

дурочки, Яков – потому, что понимал наивность такой уверенности со

стороны взрослой женщины. Никто из них тогда не прокомментировал

свои мысли и чувства, но какая-то невидимая и неощутимая нить вдруг

коснулась их рук, и затрепетали два сердца от предчувствия

приближающегося счастья.

На следующий день, в канун Нового года и накануне, в этой связи,

нового счастья, Яков с двумя букетами красных роз пришел в квартиру

№ 15, где 15 лет назад вбил свой первый гвоздь в стенку, чтобы

повесить тоненькое пальто своей любимой.

– Папа, папа пришел! – совсем по-детски запрыгала уже

немаленькая дочь и бросилась Якову на шею. – Проходи, жених, твоя

невеста давно ждёт тебя, – совсем другим тоном проговорила она. – Да

не туда, – заметив, что Яков пошел в спальню, прыснула от смеха

девчонка. – Она в зале, папа. Сидит бедняжечка на диване, боясь

поднять свои влажные от слёз ресницы.

Вот тогда-то всё и решилось. Блудный муж подошел к своей

бывшей жене, положил на её колени букет роз и, с удовольствием,

отметил: она и Яна сегодня были одеты в яркие декольтированные и

длинные платья, которые так любил он. Мужчина с нежностью

поцеловал Алле руку.

– Es! Es! – захлопала в ладоши дочка. – Целуй ей руки, папа,

целуй, ведь она тебя до сих пор любит: я знаю. Целуй её, а я буду

сидеть в кресле и любоваться вами, да и поучусь заодно, как надо вести

себя в такой ситуации.

– Как тебе не стыдно, Яна, – разрумянившись от нахлынувших с

двух сторон приятных любезностей, поднялась с дивана Алла. – А ты

присядь, Яков, - с волнением сказала она и села рядом.

– Что и требовалось доказать! – подытожила смысл происходящего

умница Яна. – Магомет пришел к горе, гора от него не отвернулась, и

стали они жить в мире и согласии, не забывая о красавице дочери.

Что тут можно еще сказать? Разве то, что Яков обнял свою Аллу с

одной стороны, а с другой Яну и вдруг опрометчиво сказал:

– Ласточки вы мои весенние…

Он сразу покраснел от неизвестных им своих „дежурных“ слов и

поспешил уйти на кухню, якобы за бокалами, откуда и услышал шепот

жены:

– Запомни, дочка, что отец сказал – мы его весенние ласточки! Мы:

я и ты. А одна ласточка весны не делает, ни на улице, ни в душе. Только

птенцы, только рождение новой жизни может указывать на

окончательный и бесповоротный расцвет жизни. И не верь, красавица

наша, тому, кто, любуясь твоей молодостью, назовёт тебя весенней

ласточкой. Он скоро пожелает тебе счастливого полёта в чужие, пусть

и тёплые края. Только семья, – как заклинание повторяла она, – только

по любви рожденное дитя обновляет нашу жизнь весенним расцветом…

Но что-то долго не приходит Яков, – спохватилась Алла, – и послала за

ним дочь.

Яна спрыгнула с дивана и побежала на кухню. Открыв дверь, она

увидела сидящего за столом отца с двумя наполненными вином

бокалами. Он сидел и… плакал.

Девочка по-своему поняла сцену увиденного, и быстренько

вернулась к матери:

– Папа сказал, что ты, мамочка, очень правильно всё говорила: он

подслушивал твои слова. И еще он сказал, что очень любит нас обоих.

Но ты не ходи сейчас к нему, мама, – видя её желание пойти на кухню,

попросила дочь. – Папа готовит нам какой-то сюрприз.

И как она была права!