А мне дед сказывал, что когда он малой был, евоный дед ему говаривал, что все сказки – ложь, но намек на истину имеется, токма надобно на нее глаз раскрыть, а лучше оба.

Так вот у меня, кажись, в аккурат, третий глаз на них раскрылся как раз на седьмой день после аварии, когда я из комы вышел и в сказку вошел...

Жила-была молода семья. Всего у них было в досталь. Он в Газпроме работал, Она – в Сбербанке. Не последними людьми. Как сыр в масле катались. Хату имели в новой высотке на двадцатом этаже. Вид из окна на окрестный лес открывался.

Прискучило им как-то по ресторанам итальянским, да японским в целях пропитания таскаться. Решили они сами что-нибудь в хате сготовить. А то даром что ли пропадает дорогуща кухня различной бытовой техникой от MIele напичканая.

Тут, к слову сказать, как раз патриотическая передачка по плоскому ящику шла. Они прониклись и решили сварганить что-нибудь исконно русское. А что есть блюдо русской кухни?

Пельмени? Так это - итальянские равиоли. Блины? Так это, как говорит наука, вообще, первое выпечное блюдо из помолотых зерен. Еще, эвон, тысячу лет назад, было известно от Ирландии до Северной Африки.

Думали-рядили – вспомнили: Колобок! В инете пошарились – нагуглили рецепт. По-щучьему велению, по-своему хотению заказали по телефону необходимые продукты с доставкой. Прибыли двое из ларца, одинаковы с лица, – два мешка провизии приволокли.

Дальше думали, как в сказке будет – Она поскребет, замесит, в печку посавит. Но, скоро сказка сказывается, да не скоро дело деится.

Не просто оказалось, да кое-как сдюжила. Вытащила из духовки на один бок подгорелый образчик шарообразного хлебобулочного изделия. Положила на стол недалече от окошка.

Он к тому времени уж проголодался изрядно, непривыкши так долго обеда дожидаться. Ущипнул Колобка за бочек – отковырнул кусочек.

Она тоже на взводе уже была – слыхано ли, видано ли: два часа у плиты горбатилась! Взвизгнула:

- Хоть бы нож ввзял! Руки-то, небось на мыл.

А Он уже на измене голодной. Скорее отщипнутый кусочек в рот сунул...

Да еле до окна открытого добежал. Плюнул гадость вместе с куском зуба. Жесткий, пересоленый, да еще со скорлупой ореховой, об которую зуб и обломал.

Взревел он от боли, со злости схватил Колобка да и зашвырнул того с 20-го этажа со всего размаху. Парень он был тренированный, бицепсы с трицепсами имел прокаченные. А Колобок, несмотря на небольшую выщербинку, обладал неплохими аэродинамическими свойствами. Посему, летел далеко и долго.

Упал на опушке леса, за время полета освоив русский устный в совершенстве. Сим знанием воспользовался сразу по приземлении, оказавшемся не слишком мягким. Выругался, вспомнив всех родственников свово обидчика по материнской линии до седьмого колена.

Несколько раз подпрыгнув, покатился дальше по инерции в скверном расположении духа, бормоча под нос стихи для закрепления навыков устной речи и расширения активного словоря.

Меня девка намесила,

Меня парень ущипнул,

Она с дуру загрустила,

Он меня в окно пульнул.

Пусть они там лаются

Мне хорошо гуляется.

Первым под горячий еще бок быстро катящегося по лесу Колобка попался Заяц Косой. Не успел отпрыгнуть с тропинки, а Шар из дрожжевого теста, накатил ему на самые уши, прижав Косого к земле.

- Колобок, Колобок, не могли бы слезть с моих ушей, а то мне совсем головы не поднять.

- Я тебе еще и не так могу по ушам поездить, - ответил Колобок. – Слушай сюда.

«Накоси-ка ты мне трынь-траву на поляне,

А с окрестных болот коноплю собери,

Если ты расторопным окажешься парнем,

То с хвостом и ушами останешься, черт побери.»

- А сейчас поддай-ка мне пинка хорошего, чтобы покатился я по лесу дальше.

Косой пнул его, и Колобок дальше покатился.

Затем Колобок обломал Волка и Медведя, черствым обращением, угрозами расправы и посулами сладкой жизни. Ну, и покатился дальше к кульминации, то есть, к Лисе.

- Колобок, Колобок, ты намял мне правый бок, - приторно-капризно сказала Лиса, игриво потираясь о шершавый бок Колобка, только что с налету наехавшего на нее.

Колобок хоть и был черствый, но все же не сухарь. Готовый уже сорваться с его уст очередной грубый наезд застрял непропеченым комом в горле. Он собирался грозно молвить:

- Лиса, Лиса, я тебя съем.

Но на деле это прозвучало глухо и... так эротично. Лиса, еще крепче прижавшись к Колобку, проворковала:

- Да, да съешь меня, шалунишка.

Потом - затмение. Дальше помнит Колобок, как нежится он в пушистом лисьем меху, а она ему на ухо нашептывает:

- Коболок, ты мой Коболок. Надо тебе Царем лесным становиться. Раз Медведь тебя испугался, то, вообще, никаких проблем не вижу.

И стал Колобок царем лесным. И нарек себя – Коболок Первый. Так-то!

Ну, вот. «А и в чем мораль?» - скажет искушенный читатель.

Во-первых, та самая мораль, что позволяет проходимцам лестью и угодничетвом пролезть сквозь игольное ушко к кормилам власти, так и осталась, как в широкоизвестной версии. Лиса, кстати, чуть позже подмахнула у Колобка указ, позволивший ей сожрать Косого с потрохами. Так что в накладе рыжая не осталась. Свежая зайчатинка со всех сторон пользительней и вкусней черствой подгорелой булки.

А во-вторых. О чем мечтали мы, трехлетние, слушая, как коварная Лиса проглотывает полюбившегося трубадура-Колобка? Конечно, обливаясь горючими слезами, мечтали мы о том, чтобы остался он цел, невредим и жив-живехонек.

Забывая на минуточку, что, собственно, предназначение шарообразной булки, такое же как у заурядного нарезного батона. Правильно. Утолить голод всякого живого существа.

И если бы в аутентичной сказке Дед с Бабкой, нарезав остывший каравай, порубали его с маслицем или с вареньем, запивая чаем из самовара, разве лили бы мы тогда слезы? А засохшие на второй день остатки, между прочим, рачительно скормили бы, проживающей в хлеву Хрюне.

Но в том-то и дело, что эта круглолицая булка взбунтовалась, против многовекового несправедливого уклада жизни, пошла в лес воплощать революционные идеи и превратилась в народного героя и любимца.

Так вот, нате, получайте полную и безоговорочную победу героя. Утрите дети слезы и возрадуйтесь. Вот он истинно голивудский финал.

Ну и как, вы рады, давно выросшие детки, оплакивавшие когда-то революционо-демократическую булку?