Рваные облака: серые, словно несущиеся по небу стаи волков. Такие же злые, голодные, бездомные, но свободные в отличие от меня. Я сижу под замком в собственной комнате. Уже часа два как сижу. Вот вернется Костик, я ему покажу, как измываться над сестрой. Ну и что, что я младше, ну и что, что на четыре года - разве это дает ему право командовать мною и решать: с кем мне дружить, где мне гулять и в котором часу ложиться в постель?

Я вздохнула, в который раз, про себя, обругивая брата самыми нелестными словами, на какие только была способна в эти минуты:

"Пусть только вернется, зараза такой! Я ему устрою тогда светопреставление. Он у меня сразу же узнает: и где раки зимуют, и где пеликаны откладывают яйца!"

Я почти рычала, но скорее от бессилия, чем от злости. Как бы там ни было - уважала брата и старалась его слушаться, когда он не брал на себя роль воспитателя. Впрочем, так-то он у меня не плохой, даже хороший. На прошлой неделе защитил от дворового задиры, по прозвищу Горыныч. Он и правда такой - и злой, и сильный, и слабых обижает. В десятом классе уже учится, а ума ни на копейку не на скрести в его тупой башке. Вот и пристал ко мне, как банный лист к одному месту и прохода не давал: хотел мой портфель на дерево закинуть, а Костик не дал. Подрались они тогда сильно, потом мой братец прихрамывал почти двое суток, а папке все равно ничего не сказал.

Да тот, наверно, и не сильно-то интересовался. Как обычно: пришел с работы, спросил как дела, поел и лег спать. А утром мы папку уже и не видим. Уходит рано, пока еще спим.

Мамки у нас нет, я её и не помню: отец сказал - умерла она, а от чего - промолчал. Но мы с Костиком и сами догадались - не маленькие уже, в школе давно учимся: я в четвертом классе, он в восьмом: от болезни мамки не стало. От чего же еще люди умирают?

Я иногда её себе представляю: доброй, веселой и очень-очень красивой. Как только зажмуриваюсь, так сразу и представляю. Мне очень её не хватает, особенно, когда Костик командует. Вот чего он сегодня пристал, сказал, чтобы я не водилась со Светкой Короваевой? У нее, дескать, характер плохой, я у нее этому научусь. А еще ругаться научусь, как сапожник. Почему обязательно как сапожник? Надо будет сбегать к обувной будке, на углу, и послушать, как дядя Петя ругается: интересно ведь!

Я вздохнула и вновь уселась на подоконник: "Ну где там Костичка? Скоро дождик начнется, а может и ливень. Пусть бы Костик пришел поскорее или папка!"

Папка у нас хороший, только занят очень - много работает в своем Университете. А в выходные он всегда с нами играет: балуется в основном или шутит, а иногда очень серьезно посмотрит на нас с братом и крепко к себе прижмет.

Как же трудно ждать! Я смотрела в окно. Смотрела... и не заметила, как уснула.

 

Глава 1

 

Прозвонил будильник. Я нехотя разлепила глаза, потерла их кулаками, как в детстве. Снова приснился сон про те времена, когда была маленькой. Ненавижу! Ненавижу вспоминать! Выхватываю взглядом будильник: как это он сам замолчал, я же его не затыкала?! А и времени еще только шесть утра - рано!

И тут опять затрезвонило, правда, звук шел от стола, а не с прикроватной тумбочки. Я подскочила, как ужаленная: телефон! Кто мог звонить в такую рань, в воскресное сонное утро? Ну, да, конечно: на дисплее высветился номер моего братца.

- Ал-ло-о... - проговорила лениво, потягиваясь и зевая во весь рот.

А что? Имею полное право!

- Машух, привет! - радостно закричал брат на том конце провода, - Уже не спишь?

- Сплю! Вернее, спала, пока ты не соизволил разбудить!

- Да, ладно, мелкая, не ругайся! - примирительно сказал он, - Я по делу: можно заскочу к тебе минут через пятнадцать?

- Э-ээ, - я растерялась от такой наглости и не нашлась сходу, что ответить братцу. Оглядела комнату в поиске компромата на саму себя: убедилась, что все в порядке и хотела уже ответить, да брат иначе истолковал мою заминку:

- Ты с кем-то? Извини, я тогда попозже наведаюсь, через часок можно?

- Э, нет, Кость, я одна. Приезжай, конечно, просто неожиданно, как-то...

- Спасиб, котенок! Сейчас приеду и все-все объясню.

Да, не смотря на прожитые с ним годы (кстати, не всегда приятные), разницу в возрасте и половой принадлежности, мы были близки с братом и знали почти обо всем, что происходило у каждого из нас. Когда подросли с ним, то поняли, что жить под одной крышей с родителем не комильфо - слишком уж наш ученый папочка любил ко всему придираться и все контролировать. Тогда же и решили разъехаться в разные стороны: брат в общагу при своем институте, я - при своем. Отец вроде хотел возразить, но Костя очень лаконично аргументировал преимущества раздельного проживания, и родителю пришлось нам уступить в праве на самостоятельность.

Братец уже закончил учебу и теперь сам зарабатывал себе на кусок хлеба в большой строительной корпорации. Он занимал там должность руководителя межрегиональных продаж и часто бывал в командировках. Виделись мы теперь с ним редко.

Я все еще грызла гранит науки: училась на дизайнера и мне оставалось порядком - два года - до свободной от учебы рабочей жизни. Пока что меня содержали отец с братом, а посему приходилось помесячно давать им финансовый отчет. Впрочем, он сводился к двум вопросам: сколько я потратила и сколько еще надо добавить на расходы мне в новом месяце.

Когда Костик начал работать, он снял мне однокомнатную квартиру. Сказал, что не хочет, чтобы я научилась плохому. Дескать, общежитие - это не место для юной красивой девушки, которая, к тому же, его родная сестра.

- Нахватаешься там всякого, а мне потом любоваться на тебя всю жизнь? Ну уж нет! Уволь. Лучше будешь жить отдельно от всех студентов и студенток - так надежнее.

Что он подразумевал под надежностью, оставалось лишь догадываться. Но я была рада сменить скрипучую кровать общаги на мягкий уютный диван в съемной, стараниями брата, квартире.

Жила я в ней покуда одна. Парня у меня не было уже почти год: идиоты - не устраивали, а умных, с хорошим чувством юмора - найти, увы, нелегко...

"Может, брата взять в "други"?" - такая мысль посещала меня и не раз. Костик стал видным мужчиной, с таким не стыдно по улице пройтись: высокий, широкоплечий, сильный, приятной наружности. Да и только с ним мне по-настоящему всегда было уютно.

Едва успела умыться, как в дверь позвонили.

- Иду! - крикнула из коридора.

Мельком глянула на себя в зеркало в прихожей, убедилась, что внешний вид в норме и открыла дверь.

- Почему не спрашиваешь: кто там? - щелкнул меня братец по носу, протискиваясь в тесную прихожку.

За те месяцы, что мы не виделись мой братишка похудел и оброс, будто жил все это время в тайге, с медведями и волками.

- И кто там? - я сделала вид, что кого-то высматриваю из-за братова плеча.

- Где?! - подыграл он мне, оборачиваясь и высовывая голову на площадку. Потом прикрыл дверь, повернул на два оборота замок, - Нет там никого. Один я приперся! Ну, привет, сеструлька!

- Привет, братулька! - повисла я у него на шее, громко чмокая в небритую щеку, - Давай, проходи на кухню, будем пить чай.

- Чай? - скривился он, - А покрепче ничего нет?!

- Это с каких это пор мы с утра покрепче потребляем? - изумленно вытаращила я на братца глаза.

Чтобы Костик прикладывался к бутылке - это нонсенс. Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы он такое произнес в моем присутствии.

- Ох, малышка, - вздохнул он так, что у меня запрыгало внутри сердце, будто бы я пробежала без остановки версты три, унося ноги от страшной опасности.

- Что случилось, Кость?

Он провел рукой по густым своим - воронова крыла - волосам и невесело улыбнулся мне:

- Пойдем-ка, чай попьем, а там и побеседуем, идет? - затем братец швырнул свой походный рюкзак куда-то в угол и прошел вымыть руки.

- Идет, - эхом повторила я и поспешила поставить чайник на огонь.

Ох, чуяло мое сердце, что сон приснился не к добру. Всегда вижу детство перед тем, как появляются в жизни неприятности.

- Я встретил её... - начал братишка, когда было выпито по две чашки чая и съедено почти все печенье.

О, сколько раз я это слышала от него: 'Я встретил ее. Она самая лучшая!'

А потом он мне подсовывает под нос фото очередной дамы сердца и умоляюще складывает руки перед собой, заглядывает в глаза, тяжко вздыхает и, наконец, просит:

- Машуль, посмотри, а? Что там в будущем?

Так уж случилось, что я вижу. Умею видеть то, что будет с моим братом. Если очень постараюсь, то могу многое рассмотреть. Иногда мой дар спасал его тощий зад от больших неприятностей.

А стала видеть я после того, как братишка запер меня в моей комнате и забыл о моем существовании на несколько часов. Я, так и не дождавшись Костика, уснула, сидя на подоконнике. За окном разбушевалась гроза, форточка как-то открылась, может быть , от сильного ветра или оттого, что я её неплотно прикрыла. Но факт остается фактом. Ко мне в тот день влетела шаровая молния и устроила у нас в квартире самый настоящий пожар.

Очнулась я в больнице. Вот с тех пор и вижу то, что другим не дано, а Костик иногда пользуется моим даром в собственных меркантильных целях. Да я не обижаюсь, наоборот, чем могу - помогаю. Особенно хорошо мои советы избавляют братца от предполагаемых избранниц сердца.

На этот раз, я сама спросила, не дожидаясь, когда Костя начнет меня упрашивать:

- Фото с собой?

- Машулька, ты не поняла меня. Я нашел её... - братец будто набрал побольше воздуха в легкие, как перед заплывом, - нашу мать.

Я чуть не выронила из рук свою чашку, между прочим с только что налитым в нее кипятком. Аккуратно поставила её на стол и, медленно обернувшись на братца, соизволила спросить:

- Ты обалдел, Кость? Как ты мог встретить мать, если она мертва уже много лет? Ты что спустился в царство мертвых?

- Тише-тише, не кипятись. Сейчас все объясню.

- Ну-ну, - сложила я руки перед собой и уставилась на брата, который пугал меня с каждой минутой все больше.

Костя всегда был рассудительным, не по годам умным мальчишкой. Всегда он являлся для меня примером спокойствия, выдержанности, а сейчас я не узнавала его. Будто бы брата подменили. Вместо уверенного в себе Константина Ивановича, передо мной сидел какой-то задерганный нервный мужик с бешеным взглядом.

- Понимаешь, малышка, я был в командировке. Ездил в Иркутск, потом в Новосибирск, потом... в общем, я не об этом... в поезде у меня была попутчица. Очень странная женщина. Я вначале думал, что она немного чокнутая. Взгляд у нее - такой... - Костик взлохматил волосы и пристально вперился в меня своими темно-синими, такими родными глазами, что сердце екнуло: ' В какую же беду ты попал, братишка!' - мелькнуло в голове, а он продолжил, - Смотрит она так, будто проваливаешься в бездну. Первый день мы с ней почти не общались, а вот во второй она и спрашивает меня: "Вишняков Иван Игнатьевич вам, случайно, не родственник?" "Родственник", - отвечаю, - я тогда еще не понял, к чему она свой вопрос задала, ну и признался, что это мой отец. И про тебя ей сказал, что, мол, и сестра у меня есть младшая...

Тетка та на меня как-то странно глянула:

"Похож,- говорит, - ты на отца, сильно. А мать-то с вами больше не живет?"

Я заинтересовался.

"Умерла она, много лет назад", - говорю.

Тетка головой покрутила, хмыкнула и вдруг достает фото: там она, наш отец, наша мать и спрашивает меня: " Узнаешь кого-нибудь на снимке?"

"Да, - отвечаю, - вот родители мои".

"Правильно, - кивает она мне, - а здесь?" - и показывает еще один снимок, на нем наша мать, но постарше выглядит, снято на фоне какой-то вывески, а там дата внизу... в прошлом году снимок сделан. Представляешь, Машух?!

Я слушала затаив дыхание, а тут упрямо качнула головой:

- Кость, быть того не может! Фотомонтаж, наверное, или еще какой трюк, может, просто та женщина немного на маму походит...

- Не веришь? Вот и я вначале не поверил, а тетка посмотрела на меня и говорит: "Значит, бросила вас, Алена.... Ну, и правильно, так-то лучше для всех..." Представляешь, бросила! Может, врал, отец? Может, правда, они расстались, только почему? - Костик вздохнул, - Знаешь, полез я к той даме с расспросами, а она только плечами пожимает, говорит, не знает ничего. Фото я у нее переснял, то она мне не отдала, сказала, что себе на память держит. Подруги они с матерью, прикинь! Только лет пять уже не виделись... А фото то, ей подруга на новый год прислала. Странно это все, не находишь?

- Нахожу, Кость... - эта история и меня проняла до мурашек, - Дай-ка фото гляну, может, увижу что-нибудь...

Костик достал из кармана брюк свой сотовый и, немного полистав, протянул мне. На дисплее было фото симпатичной и довольно зрелой женщины, лет эдак сорока пяти или сорока семи. Светло-каштановые волосы, как у меня, чуть вздернутый нос, округлые щеки, красивая улыбка. Ярко-синие глаза, как у Костика... Я замерла, рассматривая незнакомую мне женщину, которая, да, чем-то напоминала тот снимок, стоящий в кабинете отца, на столе, но я не верила, что это наша мать. Не могло такого быть, не мог отец нас обманывать столько лет. Или мог?

- Маш, ну что там? - вывел меня из транса брат, - Что ты видишь?

- Ничего, - честно призналась я, - Просто снимок какой-то женщины, отдаленно похожей на маму...

- Попробуй еще раз, - попросил он, и я постаралась удовлетворить его просьбу, но у меня вновь ничего не вышло.

- Не вижу, - ответила, пожимая плечами, и вернула телефон брату, - совсем ничего.

- Как так? Маш, и что это значит?

- Или это не наша мать или это вовсе не снимок живого человека...

- Мертвого что ли?

- Не знаю, Костя. Я вижу только живых, а по мертвым - ты у нас профи, - хмыкнула я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Что-то не то было с этим снимком, уж точно. - И вообще я не думаю, что эта она. Костя, а, может, у отца спросим? Пусть расскажет, что там у них произошло...

- Хорошая мысль, малышка. Только ты в курсе, что он уехал в Швейцарию на симпозиум, а?

- Ну, так вернется же, тогда и спросим, - упрямо качнула я головой, и присела на стул возле брата, - А пока выброси все мысли об этом темном деле, немедленно! И расскажи лучше: как твои личные дела? Как съездил, что видел? Как там, в Новосибирске, медведи по улицам точно не бродят?

Заметила, что напряжение с лица моего брата, наконец, сошло на нет. Он вдруг улыбнулся и потрепал меня по голове, как в детстве, притянул к себе и чмокнул в нос:

- Так и сделаем, малышка, дождемся отца. Медведей не видел, а об остальном расскажу чуть позже, - Костя потянулся и поднялся из-за стола, - Можно я у тебя поживу пару дней, а то одному - тоскливо, как-то?..

- Конечно, можно! - обрадовалась я, - Будет, кому мне сказки почитать перед сном.

- Договорились, тогда я займу ванну на полчаса? Хочу ополоснуться с дороги, а то я сразу с поезда к тебе.

Братец оттаял, а вот я, наоборот. История с лже матерью и этим фото никак не хотела выходить у меня из головы. И пока Костик плескался в ванной, приводя себя в божий вид, я влезла к нему в карман, достала телефон и еще раз внимательно всмотрелась в этот странный снимок. Женщина улыбалась фотографу, а взгляд её был при этом направлен словно бы внутрь себя. Нет, я не могла прочитать её судьбу, как ни пыталась. Хотела уже положить телефон Костика на место, но палец как-то сам собой нажал просмотр фото, и я увидела другую незнакомку. Сфотографировано вскользь. Будто Костя случайно нажал кнопку. Фото вышло расплывчатым, но взгляд той особы крепко приковал меня к себе, и у меня перед глазами поплыло видение. Странное. Будто холодом повеяло.

Темная комната, кушетка, застеленная белой простыней, какие-то колбы, склянки, приборы, медицинские принадлежности: скальпель, длинные плоские ножницы, шприц с тонкой и довольно длинной иглой. В моем носу защипало от неприятных запахов медикаментов, послышались тяжелые шаги, от которых сбилось дыхание, а потом у меня закружилась голова, и я, как стояла, так и рухнула на пол, теряя сознание.

 

Глава 2

 

- Ма-аш... Машуня... - послышалось издалека, а в ушах, будто ваты кто натолкал, - Маша...

Голос брата звучал почти трагично. Пришлось срочно возвращаться в действительность. Я открыла глаза и увидела встревоженного Костика, который склонился надо мной и проделывал какие-то манипуляции с мокрым полотенцем над моей головой.

- Машенька, ну наконец-то! - выдохнул он, делая большой глоток из стакана, подхватив его со стола. Потом протянул его мне, - Вот выпей, легче станет...

- Костя, что это? - недоверчиво покосилась я на плещущуюся в стакане мутную жидкость.

- Это... - он судорожно сглотнул, - это пустырник...

- Не, сам пей эту гадость. Мне уже лучше, - оттолкнула я его руку от себя, - И полотенце убери. Зачем ты мне его на лоб взгромоздил?

- Зачем, зачем... - проворчал брат, приходя в себя вместе со мной, - А нефиг падать в обмороки средь бела дня!

Но полотенце, к счастью, убрал и стакан тоже отставил в сторону. И вообще, оглядевшись, заметила, что перенес он меня с коридора в комнату, на мой любимый диванчик. Мне бы его поблагодарить за заботу, да - нет, проснулся мой зловредный характер.

- Средь ночи надо, что ли? - усмехнулась я, - Ага, чтоб никто не видел, да, Кость?

- Ну, вижу, очухалась, - подмигнул он мне и взъерошил свои чуть влажные волосы. "Я ведь его из ванной вытащила, брат и обсушиться-то как следует не успел", - отметила про себя, а Костик заметался по комнате, подхватил свою кепку, телефон, загремел ключами, - Ладно, я сейчас вернусь, все мне расскажешь: как часто ты на полу тут без меня валяешься!

Я чуть приподняла голову, брат был уже в прихожей:

- Кость, ты куда?

- За Кудыкину гору... - откликнулся он в своей манере, - Маш, ты не вставай, я мигом вернусь, заскучать не успеешь.

Хлопнула входная дверь, потом я услышала, что брат меня запирает на замок. Ну вот - вроде уже не маленькая давно, а методы у Костика прежние. Что не так, сразу - на замок младшую. Эх, хорошо, наверное, быть старшим...

Я вздохнула и опустилась на подушку. Хорошо все-таки, что Костик приехал. Теперь мне обеспечено трех разовое питание и забота с его стороны, как от родной мамочки, ну и что - вытерплю. Главное, не одна. Одной очень тоскливо.

Я так и не привыкла быть без брата и отца. Они всегда опекали меня, даже на расстоянии. И вроде бы самостоятельно жила уже несколько лет, но всегда чувствовала рядом сильное плечо или Костика, или папки. Поэтому и не укладывалось в голове, что мой родной (пусть вечно занятый своей наукой) отец, мог нас обманывать - столько лет. Столько! И держать без матери - нет, я не верила той тетке. От нее исходило страшное зло, причем направлено оно было на мою семью. И с этим следовало что-то делать.

 

Закрывая глаза и настраиваясь на самое раннее воспоминание из детства ( мне было что-то около трех, может трех с половиной лет), вижу луг в ярких лучах полуденного солнца. И я бегу по нему навстречу женщине, которая широко распахивает свои объятья, приглашая прыгнуть к ней на руки и прижаться крепко-крепко...

Может, это и не воспоминание вовсе. Возможно, это лишь мои наивные мечты или давний сон. Не вижу лицо той женщины, но точно знаю, что это моя мама.

Я стряхиваю с себя наваждение и утираю непрошеные слезы, как раз в этот момент возвращается Костик и еще от двери извещает меня радостным возгласом:

- Машулька, я вернулся! Не скучала?

- Скучала, - откликаюсь, но не очень уверенно.

- Да ну? Когда успела? - Костик появляется в проеме и загадочно улыбается, - Я кое-что купил, сейчас будешь снимать пробу!

Затем он исчезает в кухне, шурша пакетом. Через миг доносится звон посуды и журчание воды.

А потом мы, усевшись в удобной позе на диване, едим с ним спелый, невероятно сладкий, сочный арбуз. Брат решил меня подкормить витаминами и купил кроме моего любимого лакомства еще виноград да зачем-то инжир, который я терпеть не могла.

- Хочешь, не хочешь - надо! Там витаминов - вагон! Будешь у меня теперь хорошо питаться, а то, наверное, сидишь только на хлебе и воде?

- Нет, еще молоко иногда покупаю, - я показала ему язык, а он засмеялся задорно, как в детстве, чем окончательно меня успокоил. Правда, ненадолго.

Я пила на кухне сладкий крепкий чай, а Костик возился у плиты, готовил нам обед и тут вдруг ни с того ни с сего, говорит:

- Знаешь, котенок, я думаю взять отпуск и поехать в Новгород.

- Это еще зачем? - насупилась я, отставляя от себя чашку с чаем. Правда, и так было понятно - зачем, но хотела услышать от брата.

- Хочу мать разыскать и все у нее выяснить. Тетка та сказала, что фото то из Новгорода прислали и даже адрес мне записала.

- Тетка, тетка... - пробурчала я, - Да кто она вообще такая, чтобы ей верить? Дождись лучше папку, пять дней всего и он вернется...

- Да я с ума сойду за эти пять дней, Маш! Ну не смогу я сидеть и ждать отца, да к тому же ты знаешь, какой он у нас с тобой 'разговорчивый' - Костик сжал кулак свободной руки (в другой держал ложку), а потом медленно его разжал, - Я решил, малышка, и точка. Завтра на работе оформлю отпуск, у меня еще с прошлого отпуска осталось четыре дня, так что...

- Ясно. А я-то обрадовалась, думаю, поживем хоть немножко вместе, - горестно вздохнула, - а ты как всегда: вот вам успокоительное, а вот и патроны к нему...

- Поменьше тебе надо чужие фразы цитировать, Машуль. Надо б уже и самой немного думать, - конечно, он намекал на то, что я зачастую вставляю в разговоре мудрые фразы Михаила Жванецкого, но я любила этого сатирика и что делать, если его мысли, порой, совпадали с моими собственными.

Братец вновь занялся пловом, который он делал для меня по рецепту своего друга по работе, тот был из Киргизии и готовил это блюдо так, что можно было язык проглотить и не заметить.

Казалось бы обычные ингредиенты: масло, мясо, лук, рис, морковь и специи по вкусу. Но, как говорит Костик, тут важно еще иметь сноровку и делать все с душой: не перекаливать, не пережаривать. Все должно быть в меру, в определенных пропорциях и добавлять овощи, рис и мясо - в свое время. Главное, ничего не перепутать и не забыть.

Я любовалась тем, как Костик колдует над пловом. Ловила себя на мысли, что из брата вышел бы замечательный кулинар, если бы он только этого захотел. Но братец не собирался становиться "кухонным хозяином". Он лишь изредка баловал нас с отцом своим поварским мастерством. Зато делал это всегда от души и с удовольствием. Все спорилось в его умелых руках. Не то что в моих. Я даже омлет себе не могла приготовить без того, чтобы тот не подгорел.

---

Эх, как говорится: 'кесарю кесарево', не способная я в поварском деле, как не крути.

-М-мм! Ко-о-ость... - спустя четверть часа уже невозможно было усидеть на одном месте и не захлебнуться слюной, поэтому всячески пыталась заглянуть через плечо Костика в кастрюльку с невероятно пахнущим варевом, - Может, уже готово?

- Не готово! - посмеиваясь, заявил брат, выталкивая меня с кухни. - Машулька, еще немножечко потерпи и не отвлекай меня от плиты, а то сгорит весь наш обед, пока я с тобой тут нянчусь.

- Ох, можно подумать... - огрызнулась я, но ушла с глаз.

Не хотела портить Косте настроение, а себе пищеварение. Слюнки у меня текли, как у прожорливого бегемота. Хотя девочка я маленькая, всего-то метр пятьдесят шесть, да и тоненькая. И похожа, скорее на цаплю, чем на гиппопотама, даже в мешковатом спортивном костюме, который носила дома, потому что терпеть не могу халаты.

Жила бы я среди женщин, возможно и переняла бы такую привычку, скажем, от бабушки или мамы, а поскольку вокруг меня с раннего детства были лишь мужчины - папка, его коллеги, и братик со своими приятелями, которые часто у нас толпились, а иногда и ночевали, - то и привычки у меня имелись соответствующие.

Нет, конечно, я умела носить платья, юбки, в общем, женские вещи и неплохо пользовалась косметикой. Тетя Шура, соседка с верхнего этажа, научила меня, когда однажды мы с ней столкнулись на лестничной клетке. Я тогда училась в седьмом классе и впервые собралась на дискотеку, воспользовавшись косметичкой Светки Короваевой. К тому времени мы с ней дружили, не смотря на запреты братца.

- Маша, ты ли это? - удивленно протянула тетя Шура, оглядывая меня с ног до головы.

- Здрасте. Да, это я, теть Шур, а что?

- Куда-то спешишь?

- Ага, на дискотеку, в школу... - попробовала обогнуть соседку и пробежать мимо, но не тут -то было.

- А-а, оно и видно, - как-то странно улыбнулась тетя Шура, перегородив мне путь, - тебе туда во сколько надо?

- К семи.

- Жаль, времени почти нет. Зайди-ка ко мне на минутку, - предложила вдруг она, - Идем, идем. Надолго я тебя не задержу, во всяком случае, сегодня.

Я нехотя потопала за ней, нервно поглядывая на часы, потому что просчитала до секунды: где пробегу, с кем встречусь и как вообще буду пацанов у своих ног штабелями укладывать. Мне казалось, что выгляжу - на все двести. И мальчишки просто не могут этого не заметить!

Тетя Шура загремела ключами и распахнула передо мной дверь:

- Входи, чего застыла на пороге? У тебя же времени совсем нет, а сделать нам многое нужно.

- Чего сделать? - изумилась я, не понимая, что от меня хочет соседка.

Тетя Шура выглядела всегда отлично, не смотря на то, что была уже в возрасте, по моим меркам в пожилом. Я думала тогда, что ей лет сорок, не меньше: высокая, чуть полноватая, но очень симпатичная, с добрыми глазами цвета моря.

- Значит, так, Машенька, - взяла она меня сразу в оборот, - Ты сейчас полностью мне доверишься, и мы делаем из тебя очень симпатичную даму. А потом я тебе все-все подробно расскажу, когда вернешься с дискотеки и научу тебя многим женским секретам, хорошо?

- Хорошо, - легко согласилась я, удивляясь себе. Как-то на автомате вылетело это слово, и отступать стало поздно.

Первое, что сделала тетя Шура, получив от меня власть - это смыла с меня груды Светкиной косметики: тушь, тени, тональный крем, ярко красная помада, все это ушло цветными дорожками в раковину. Потом промокнув мое лицо полотенцем, соседка принялась колдовать надо мной. Её косметика отличалась от Светкиной качеством и разнообразием. Это я увидела еще до того, как ко мне прикоснулись ласковые руки тети Шуры. Спустя пять-семь минут, я увидела в зеркале совсем другую меня: вместо кричащих ярких теней были подобраны другие - мерцающие, притягивающие взгляд к моим глазам, которые стали будто бы больше. А ресницы мои теперь почти касались бровей, румяна чуть округляли мое тонкое лицо, придавали мне словно бы флер романтичной и милой девушки, помада делала губы сочными, теплыми, я даже слегка облизнула их.

- У тебя яркие губы от природы, - сказала тетя Шура, - их нужно лишь слегка подкрашивать правильно подобранным блеском для губ. Ну, что скажешь? Нравишься себе?

- Да, - кивнула я, вновь поглядывая на часы, - мне пора. Спасибо!

- Подожди, торопыга! - схватила меня тетя Шура уже на пороге, - Юбка у тебя красивая, но вот блузка твоя явно не к ней. Вот возьми!

И вместо своей зеленой самой нарядной блузки, я надела то, что предложила соседка: бархатный, переливающийся на цвету тоненький черный джемпер с чуть приоткрытым воротом и ажурным рисунком по краю.

Самым интересным было то, что в этот вечер я действительно пользовалась успехом у мальчиков, но не у моих одноклассников, а у ребят Костиной параллели.

Естественно после такого - я не отставала от тети Шуры ни на шаг и запоминала все, что она мне говорила.

- Ты девочка и тебе нужно любить себя, заботиться о себе. Это и просто, но и сложно. Было бы только желание, а остальному можно научиться, - сказала тетя Шура в первый же день после моего триумфа в школе.

Желание у меня было огромное, а вот опыт приходил постепенно. Единственное чему я так и не научилась - это притворяться перед другими. Лицемерить и лгать, скрывая свои настоящие мысли и чувства под маской вежливости. И, кроме того, у меня осталась мальчишеская привычка - прятать руки в карманы и вытирать нос тыльной стороной руки. От последнего я почти избавилась, правда, когда забывалась или оставалась одна, то ловила себя на этом непроизвольном жесте. Что поделать? Тут сказывалось мое воспитание, в котором очень не хватало материнских рук.

И хотя я внутренне все еще сопротивлялась решению Кости разыскать нашу мать, но где-то глубоко, почти на подсознании, готова была с ним согласиться. И поехала бы на розыски тоже, если б Костя позволил.

Впрочем, это я собиралась выяснить за обедом.

- Машка, ты, где там застряла? - услышала я голос брата, который вывел меня из глубокой задумчивости. Костя выглянул из кухни и скомандовал, - Мой руки, я накрываю на стол!

 

Глава 3

 

Листья падают с тихим шорохом, прямо под ноги, устилая тротуар неровным буро-желтым слоем. Топчу их своими кроссовками, почти срываясь на бег. Спешу. Срезаю путь - иду напрямик через небольшой дико неухоженный сквер. Обычно обхожу это место стороной, чтобы не нарваться на пьяных мужиков или гопников, а сегодня боюсь опоздать, поэтому рискую.

Солнечно, но уже не тепло. Из моего дыхания появляется причудливые завитушки - пар. Сквозь редкую листву вижу, наконец, здание института, правда, до него еще надо дотопать. Я стараюсь успеть, чтобы застать декана на месте и отпроситься на две недели с учебы. Все-таки удалось уговорить Костика взять меня с собой в его опасное путешествие.

- Ну, с чего ты решила-то, что оно у меня опасное? Машулька, ты у меня, прям, как старушка, у которой сына нет, а она боится, что если бы он у нее был, то в подпол бы упал и умер, - брат подошел ко мне обнял за плечи, поцеловал в макушку, - Что тебя так тревожит? Я ведь только туда и обратно. Найду её, поговорю и вернусь.

Мы уже поели, и я ковыряла вилкой в пустой тарелке, боясь посмотреть брату в глаза. Знала, что раз он все решил, отговаривать - бессмысленно. Проще осла сдвинуть с места, чем Костю разубедить. И все-таки попыталась.

- Костя... - я закусила нижнюю губу, чтобы не разреветься, сердце сжалось такой точкой, словно мы с братом расстанемся навсегда, на всю жизнь. Я очень боялась. Не передать словами - как. - Кость, я ведь не просто так в обморок грохнулась. На то причины есть... я...

- Что-то увидела? - брат перестал шутить и посмеиваться. Он знал, что мои видения это не блеф и насторожился, развернул меня к себе, - Рассказывай.

- Костя, там зло. Очень...очень много зла. Я не знаю, откуда оно идет и почему направлено на нашу семью... но я точно видела - ничего хорошего от этой поездки тебя не ждет. Нельзя тебе ехать туда одному, понимаешь?

- На семью... - лицо брата удивленно вытянулось, - ты уверена?

- Да.

- То есть и на отца тоже? - Костя озадаченно почесал подбородок, провел руками по своему лицу, взъерошил себе волосы, - Странно. Я поговорю с ним, попытаюсь дозвониться.

- Что, значит, попытаешься? Кость, я чего-то не знаю?

- Ты когда с отцом разговаривала последний раз?

- В пятницу, кажется... да. Потом у меня батарейка разрядилась, я за городом у Ксюхи была, ты её помнишь - моя одноклассница, у нее днюха была, она всех наших собирала, а вернулась я в субботу после обеда, - проговорила поспешно, громко чихнула и шмыгнула, да по старой привычке вытерла нос рукой. За что получила от брата легкий подзатыльник и ойкнула, - Больно же!

- Машка, невеста уже, а все без платка нос трешь! Горе ты мое, - угрюмо изрек братец, - А потом звонила еще?

- А потом, Кость, я потом не звонила. А что?

- Да, так, ничего. - Костя полез в карман, достал мне носовой платок, - Не могу ему дозвониться уже два дня. Но ты же, знаешь, так бывало и раньше, просто ты тут страха напустила, вот я и вспомнил про отца...

Брат потянулся, разминая ноги, прошелся по кухне до окна и обратно. Задумчиво потирая руки, - была у него такая особенность с детства, - вернулся ко мне и вдруг предложил:

- А давай вместе поедем! Раз одному мне нельзя, поехали вдвоем - и веселее будет и ты под присмотром, - и подмигнул мне, - что скажешь?

- Скажу, что теперь ты точно за просто так от меня не отделаешься! И это мы еще поглядим, кто у нас будет под присмотром! - я громко высморкалась в его носовой платок и довольно улыбнулась.

Оставалось решить вопрос с деканом, да неожиданно, как это и бывает, вмешалась судьба.

Выскакивая на дорожку, ведущую к институту, я уже всеми помыслами была внутри учебного заведения, когда столкнулась нос к носу со странным типом. То ли бомж, то ли просто алкаш ползал по земле, пытаясь встать на ноги. Вся одежда типа - перепачкана грязью и кровью, во всяком случае, бурые пятна на его пальто вряд ли были от кетчупа. Стараясь обойти незнакомца, не привлекая к себе внимания, я отступила назад и обогнула его с правой стороны и в этот момент, он, поднявшись на некрепкие ноги, пошатнулся и ухватился за меня рукой, чтобы удержать равновесие. Не выдержав тяжести мужика, я присела, а он завалился на бок да подмял меня под себя, и вот мы уже вдвоем месим с ним грязь.

- Эй, ты, псих! Сползи что ли с меня, урод! Раздавишь ведь! - взревела, понимая, в каком сейчас виде приду в деканат.

Вот повезло - так повезло! Ничего не скажешь!

- Из..вин..ни..т-те... - пробубнил он и откатился в сторону, сел, повернувшись ко мне лицом да ухватившись за голову.

Нет, это был не бомж и, скорее всего, не алкаш. Спиртным от него не пахло, совсем. Голова мужика, похоже, была разбита. Запекшаяся кровь уходила вниз по его левой щеке и на подбородок. Незнакомец был в дорогом костюме и галстуке, в некогда белоснежной рубашке с запонками, вместо пуговиц, но почему-то на его ногах не было туфель, а лишь тонкие носки. Наверняка, этот тип замерз, а во мне вдруг проснулось сочувствие. Я забыла про институт, про декана, даже про Костю. Поднялась на ноги, отряхнулась от пыли и листвы, несмело подошла к все еще застывшему изваянию передо мной. Мужик не шевелился, и вокруг нас совсем никого не было. Чуть вдалеке, возле института, шли люди, ездили автомобили, а тут - ни души. Только я и он.

- Эй, - робко дотронулась до незнакомца, - я могу вам помочь? Вам плохо? Может, скорую вызвать или милицию?

Я достала мобильник, решая куда позвонить в первую очередь, замешкалась, а незнакомец вдруг резко схватил меня за руку и, качая головой, все пытался что-то сказать, да губы плохо его слушались.

- Не звонить? - догадалась я, - Но почему? Вам же нужна помощь!

Его глаза цвета темного янтаря вдруг почернели, и он с усилием произнес:

- Мне нельзя... - а потом свободной рукой дотронулся до своей головы и с губ его сорвался стон. Я поняла - ему очень больно, но не смотря на это, незнакомец прошептал еле слышно, - меня... нельзя... в больницу...

И тут я увидела такое, что не передать словами. Вся его боль и отчаяние встали передо мной в четкую картину: трое здоровых мужиков с остервенением и невероятной жестокостью бьют моего знакомого, а после, мне словно открылась дверь в его будущее, в возможное будущее. Такое у меня раньше получалось проделывать только с братом. Я увидела, что ждет этого человека, если позвоню врачам. Его попросту убью. Прямо в палате. Ночью. Из пистолета. Если узнает милиция, то незнакомец проживет и того меньше... - все произошло в считанные секунды, я глубоко вздохнула и вышла из транса.

Молодой человек, а теперь стало заметно, что ему вряд ли больше тридцати, все так же держал меня за руку и умоляюще заглядывал в глаза.

- Мне... домой...

- Хорошо. Домой так домой, - ответила я, освобождаясь из его холодных пальцев, - Где вы живете? Назовите адрес. Я вызову такси.

Жестом молодой человек дал знать, что лучше запишет, чем скажет. Оно и понятно, с его-то речевыми способностями. Я достала ручку и ежедневник, открыла его на свободной странице и пока незнакомец выводил название своей улицы, я подумала о том, что так "весело" еще не начинала свой день.

Таксист до нас добрался быстро, за каких-то пять минут, видно, стоял где-то недалеко. Правда, везти незнакомца, как оказалось, надо было на другой конец города. И, когда мы доехали до указанного в моем ежедневнике адреса, - на проспект Ломоносова, 23, - пришлось выгрести почти все деньги, чтобы расплатиться с таксистом за доставку. А тот еще и отказался мне помочь:

- Не, милая. Я извозчик, а не грузчик. Мужика своего сама тягай. Чао! - и укатил, гад такой, выгрузив нас возле подъезда.

- Вот сволочь! - крикнула я ему вдогонку, скорее, с досады и обиды, чем со злости.

А 'мой мужик' совсем был плох, мы кое-как доплелись с ним до скамейки у подъезда и я, недолго думая, набрала номер Костика. Потому что самой дотащить свою ношу - не смогла бы при всем на то желании. Надеяться на то, что кто-то выйдет из подъезда и поможет - не имело смысла. Поскольку все работающие и учащиеся давно уже должны были покинуть стены своих квартир, а старушки и маленькие дети - не в счет.

Костя отозвался сразу:

- Машулька, ты куда пропала? Жду тебя, я уже дома.

- Кость, подожди! Я тут попала в некоторые неприятности, но ничего серьезного, потом объясню, что к чему. Мне позарез нужна твоя помощь, записывай адрес...- прервала я брата и постаралась в двух словах объяснить суть, да только он вряд ли въехал в ситуацию, хоть и обещал прибыть в скором времени.

Через пятнадцать минут брат выскочил из такси и кинулся ко мне со словами:

- Ну, Машка, ты даешь! Чуть до инфаркта меня не довела. Жива? Все в порядке? - осмотрел он меня с головы до ног и тут его взгляд упал на чуть живого парня, которого я слегка придерживала, чтобы тот не свалился со скамейки, - Что это за тип с тобой?!

- Не кричи! Я тоже рада тебя видеть, - осадила братца, - Помоги лучше довести парня, плохо ему совсем...

- Ты где его нашла?

- Потом расскажу, - отмахнулась я, - Кость, его на третий этаж нужно...

- Ну, раз нужно. Идем.

Дверь подъезда к счастью не запиралась на кодовый замок, и мы смогли без проблем попасть внутрь темной парадной.

- Маш, дверь подержи, тут же ни черта не видно, - приказал Костик, и я послушно постояла в проеме, освещая ему путь.

Незнакомец был в полу сознании, он почти ни на что не реагировал. Брат взвалил его себе на спину и нес, как мешок, тот только ногами тянул по полу. Возле квартиры Костя снял с себя парня и придержал его у стены, не давая упасть.

- Маш, а ключи у тебя есть? - спросил братец, переводя дыхание и утирая со лба пот. Все-таки незнакомец был немаленького роста и довольно тяжелый.

- Должны быть где-то у него, - озадачено ответила я и порылась в чужих карманах.

Но тщетно. Воры обшарили его первыми, они же стянули с него туфли и вообще унесли с собой все, что могли взять, вплоть до носового платка. Уж я-то была уверена, что у таких мужчин всегда есть с собой платок. Это же не слесарь какой-то, а, верно, бизнесмен. Или кто-то в этом роде, раз на него бандиты охотятся.

- Кость, нету у него ничего...

- Да-а... бяда-а... - протянул братец, - Маш, ты вот что, ты соседям позвони, может, он у них запасной ключ оставлял. Ну, или они, может, знают что-то, подскажут.

Но соседи не отозвались. Я обзвонила пять квартир и ни гугу. Рядом две и три снизу. 'Все ушли на фронт!' - не иначе.

- Ну что, Маш?

- Ничего, - развела я руками, поднимаясь по лестнице наверх, - Может, сверху лучше получится...

- Подождика-ка, - вдруг остановил меня братец, - У него на шее что-то висит, ага, ключ, похоже.

Спустя несколько минут мы оказались в просторной прихожей. Я включила свет, а братец пронес парня вглубь его, можно сказать, шикарной квартиры. Да, попасть в такие хоромы после своей однушки... - прошла по комнатам их оказалось три: кабинет, спальня и гостиная. Хорошо одному - столько места! Правда, я бы, наверное, заскучала. Да и с уборкой бы намучилась. С виду дом - самый обычный, даже старый. Парадная тесная, а вот квартирки тут, видимо, неплохие. Да и люди, судя по дверям квартир и машинам во дворе, живут тут не бедные. Странно только, что подъезд не на замке. Впрочем, может он недавно сломался. Обо всем об этом подумала как бы между прочим, оглядываясь в новом месте.

- Маш, ты где? - окликнул меня брат, - Дальше то с ним что делать? Врача бы вызвать...

- Костя, нельзя ему в больницу! - поспешила откликнуться я.

- Это еще почему?

- Убьют его там, я видела... - ответила, закусив губу, понимая, что теперь от вопросов брата точно не избавлюсь.

- Та-ак, видела, значит, - Костя уставился на меня, будто на привидение или на аномалию, - И давно ты видишь про чужих?

- Первый раз, Кость, честно!..

- Ладно, потом поговорим, дома. Что делать-то теперь? Так его тоже оставлять нельзя... он так еще быстрее копыта отбросит.

Парень, уложенный Костей на диван, все еще был без чувств, и вдруг он открыл глаза и посмотрел на меня, а губы его вновь попытались выдать какое-то слово. Я сообразила - подала парню свой ежедневник и карандаш. Он нацарапал какой-то телефон и сипло выдавил:

- Е-лена... - потом отключился.

Ничего не оставалось, как позвонить этой Елене и отдать незнакомца в её руки. Переглянувшись с братом, набрала нужные цифры.

После второго гудка трубку взяли и очень усталый, взрослый голос сказал:

- Слушаю.

- Вы Елена?

- Да.

- Понимаете, тут такое дело, вам нужно приехать. Срочно. На проспект Ломоносова, 23, квартира... - я не успела договорить, как там охнули, и Елена спросила так, будто догадывалась о самом плохом, но не позволяла себе про это думать:

- Что с Игорем?

- Он жив, - поспешила успокоить, - но ему очень плохо...

- Как вас зовут?

- Маша.

- Я скоро буду, Маша. Пожалуйста, не бросайте его одного. Дождитесь меня!

- Хорошо... не брошу, - пообещала я, но там уже положили трубку.

- Что? - Костя вперился в меня взглядом, - Что тебе сказала эта Елена?

- Попросила подождать.

- Ох, ты моя мать Тереза, - вздохнул брат, обнимая меня и прижимая к своей груди, - Будем ждать. Я так понял, что до института ты не добралась?

- Правильно понял , - вздохнула я, прижимаясь сильнее к нему.

- Ладно, будем решать... по мере поступления...

Вот за что я любила Костю - он всегда, в любой, даже самой трудной, ситуации умел быть оптимистом. 'Что наша жизнь: не привыкнешь - подохнешь, не подохнешь - привыкнешь', - тоскливо подумала я, вспоминая вновь известное изречение моего любимого сатирика. Мне было жаль этого Игоря. У него все есть, кроме безопасности. Это должно быть очень тяжело, знать, что ты мишень и на тебя ведется охота. Хотя, возможно, его обидчики решили, что он уже, как выразился Костя, 'отбросил свои копыта'. Поэтому и не хочет давать о себе знать.

Раздался звонок в дверь и Костя нехотя выпустил меня из своих объятий, но открывать пошел сам, бросив коротко:

- Мало ли кто там...

Парень вновь открыл глаза и сказал мне:

- Спасибо... вам... откройте тумбочку, - я послушно выполнила его просьбу, - возьмите мою визитку, вдруг и я вам ... пригожусь...

На визитке значилось: "Алаверов Игорь Игнатьевич", а дальше я не успела прочитать, так как в комнату вошла в сопровождении Кости солидная дама лет пятидесяти. Оценив взглядом обстановку, она сдержанно поздоровалась со мной и прошла к больному. В руках женщины был медицинский чемоданчик. И мы с Костей поняли, что теперь наш Игорь в надежных руках. Хотели уже с братом незаметно улизнуть, но на пороге женщина нас окликнула:

- Спасибо вам, Маша, и вам, молодой человек. Если понадобится моя помощь, то всегда обращайтесь, телефон мой у вас есть...

- Надеюсь, не понадобится, - нахмурился Костя и вышел за дверь, не прощаясь.

- Спасибо, - ответила я, - И всего доброго.

Догнала брата уже на улице:

- Кость, какая тебя муха укусила? - выравнивая дыхание от быстрого бега по лестнице, набросилась я на Костю, - Чего ты на эту тетку так взъелся?

- Ни на кого я не взъедался и никакие мухи меня не кусали, а вот я сейчас точно кого-то покусаю: Машка, ты просто кладезь проблем! Ну, какой леший тебя столкнул с этим типом?! Почему ты не можешь жить, как обычные нормальные люди! А?!

О, я поняла, братца понесло! Как паровоз. Пора было его притормозить, пока он не обвинил меня во всех смертных грехах. А все от того, что переволновался и теперь выпускал пар, посреди улицы, топая до остановки.

- Костя, Костичка, - я, виновато потупив взгляд, сделала к нему пару шагов, - Ну, накажи теперь меня, ну в угол поставь, только не ругайся... не ругайся так, а не то я сейчас заплачу...

- Да, ну тебя! - махнул он в сердцах рукой и отвернулся.

Я подошла к нему и обняла его со спины, уткнулась носом между его лопаток.

- Костик, я все-все тебе расскажу, обещаю. И я не виноватая, так получилось, прости...

- Простить-то за что, глупая... - хмыкнул он и прижал меня к себе, обхватил руками, заведя их за спину.

Покачавшись так, как неваляшка, мы обнялись и вновь пошли к остановке. Я понимала, что дома мне предстоит выдержать допрос с пристрастием, но была к этому готова. Главное, что Костик больше не сердился на меня, а остальное мы как-нибудь уладим.

 

Глава 4

 

Как хорошо, когда у тебя есть старший брат! А еще лучше, когда он такой, как Костик. Мне повезло с ним - это точно. Во-первых, он не очень рассердился на меня из-за Игоря, когда узнал, как я того нашла. Нельзя же было бросать умирающего на произвол судьбы! И, во-вторых, Костя сам отпросил меня в институте, а еще он купил нам билеты, как я и хотела - на поезд. Потому что самолетом - боюсь до ужаса, а на машине отчего-то страшнее не меньше. Поезд я люблю, всегда с наслаждением любуюсь мелькающими видами из окна. Когда еще можно рассмотреть во всей красе любимый город? Конечно, когда поезд неспешно набирает ход. Мой Архангельск - Величественный, даже царственный и великий, не иначе. Подумать только! Тут бывал сам Петр Первый, и даже его сын Алексей. Мой город столько видел, он столько знает, столько хранит тайн, за четыреста лет их набралось немало. И символично то, что мы едем в Новгород, ведь первые поселения именно новгородцев, еще в двенадцатом веке, дало началу моему городу. Я очень его люблю. Архангельск мой город. Мне нравится в нем все: и длинные проспекты, и белоснежные Храмы и монастыри; высокие дома и маленькие, деревянные домики; наши мосты - каждый отдельная история, парки, скверы, наши реки, озера, - да всего и не перечислить. Мне тут хорошо. Я редко уезжала из своего города и не люблю с ним расставаться. Поэтому немного грущу. Но в этот раз поездка очень важная, поскольку впервые мы с братом разгадываем тайну нашей семьи. Оказывается, Архангельск хранил много лет и её.

'Только бы все сложилось!' - думала я, проходя за Костей в вагон нашего поезда. Мы ехали через Рязань. Не потому, что так ближе, просто билеты на нужное нам число были только с этим маршрутом. Я выбрала верхнюю полку, но Костя её отбил для себя:

- Мелкая, грохнешься еще, я тебя тогда, как ловить буду?

- Чего-то я грохнусь, Кость, а? - насупилась, проглотив обиду. Взял с собой - уже счастье. Но вредный характер не успокаивался, - Я ж не маленькая уже!

- Ну, да-а, а кому я сегодня ночью дважды одеяло с пола поднимал? - щелкнул он меня по носу.

Его правда, спала я часто беспокойно. И, порой, не только одеяло падало на пол, но и его хозяйка. Отступать не хотелось. Я любила с детства верхнюю полку. Когда ездили с отцом отдыхать в гости к его друзьям, он позволял мне спать наверху. Отчего-то папка за меня так не тревожился как Костик. Впрочем, брат всегда излишне опекал меня. Так уж повелось у нас с ним.

- Ко-ость, а давай я наверху буду только днем, а ты ночью? - предложила я, топчась перед братом, который убирал наш чемодан под нижнюю полку.

- А смысл?

- Я люблю наверху смотреть из окна... - напомнила ему, - ну, пожалуйста!

- Ладно, - распрямил он спину, закончив с багажом, - Но, смотри, только до пересадки!

- Договорились! - улыбнулась я широко и закинула свою сумку наверх.

К нам в купе зашел еще один пассажир, лысоватый авторитетный мужик, ростом метра под два. Он хмуро окинул нас с Костей взглядом и, найдя свое место - тоже верхняя полка (которая лично у меня вызывала опасения - не прогнулась бы под такими габаритами) , кивнул нам:

- Попутчики, значит...

- Выходит, так, - откликнулся Костя.

- Вы не возражаете, если я вздремну немного?

- Нет, не возражаем. Отдыхайте. На то и дорога, чтобы выспаться, - улыбнулся Костя, давая свое согласие на пытку. Но он не знал тогда, что этот попутчик храпит, как слон.

Мужик отключился сразу же после проверки документов. Лишь его голова коснулась подушки, как он громко засопел, а потом пошел такой храп, что слышно было на весь вагон. Хорошо что в Рязани мы делали пересадку, оставалось надеяться, что этот мужик с нами дальше не поедет.

- Пойдем-ка, Машуль, в ресторане посидим, что ли? - предложил Костик, - А то от этого храпотуна голова может разболеться.

Можно не говорить, что я легко согласилась на предложение брата, хотя и жалела, что полежать наверху мне разрешат теперь лишь на обратном пути.

По приезду в Новгород, Костя сразу же решил, не откладывая в долгий ящик, отправиться к матери домой.

Все мои уговоры: подождать, подумать да и поесть, в конце концов! - на него не возымели никакого действия.

- Машка, я знаю, что ты просто боишься. Трусиха! - Костя схватил меня за руку, и потащил за собой по вокзалу, - Пойдем к справочной, уточним, как нам добраться до нужной улицы, а потом я тебя накормлю чем-нибудь...

- Скажи еще кем-нибудь, - хмыкнула я, поправляя сумку на плече, и вновь процитировала Жванецкого, - Мы с тобой, Кость, как тот геолог, который ищет-ищет, хотя ничего не терял.

- Сестра, кончай бурчать, мы не геологи, и мы найдем! - да, оптимизму Костика можно было только позавидовать.

К моему же скверному характеру добавилась бессонная ночь. А все по вине того же типа, который храпел на весь вагон. Это подумать только! Он пересел в Рязани вместе с нами не только в один вагон, но и в одно купе. Вот уж когда не везет по полной!.. К счастью, Костя смог договорится с проводницей, и она разрешила мне поспать у нее. Пару часиков я-то за ночь поймала для сна, а вот братец, похоже, так и не прилег. Но в отличие от меня он был бодр, свеж и готовый на подвиги. Это я утром пыталась понять, где нахожусь и минут пять тупо смотрела на улыбающееся лицо брата передо мной, считая, что это сон. А потом долго умывалась холодной водой и пробовала нанести макияж, что сделать в качающемся на ходу поезде весьма проблематично. В итоге от идеи подвести глаза - отказалась, лишь воспользовалась тушью и помадой, да причесала волосы.

- Отлично выглядишь, - поцеловал меня братишка, когда я вошла в купе.

На что пожала плечами, спорить с ним не имело смысла - себе дороже, а мнение его о моей привлекательной внешности в этот раз - совсем не разделяла.

Пока Костик общался с теткой в справочной, я отчаянно боролась с зевотой и, чтобы не уснуть, рассматривала вокзал, подпирая спиной стенку для равновесия. Вокзал был таким же, как и везде - большим, шумным, людным. Под потолком резвились воробьи, какой-то серый пес, больше похожий на волка, лежал, вытянувшись вдоль газетного киоска. Тетка уборщица пыталась навести чистоту, а дети, бегающие по залу ожидания, активно ей в этом мешали...

В общем все как везде, все как всегда. Я чуть плотнее запахнулась в свою курточку: коротенькую, модную, черного цвета с кучей разных кармашков, но понравилась она мне не за это, а за то, что в ней было очень удобно и тепло. Правда, она не прикрывала мне даже поясницу. За что и отругал Костик, когда я её купила. Он-то думал, что выберу длинный пуховик.

- Машка, ты же женщина, будущая мать, отморозишь себе все в такой коротышке. Тебе что, денег не хватило?

- Хватило, Кость, но она такая красивая, мягкая, ты только потрогай - кожа какая, выделка, а мех внутри - тепленькая!

- "Тепленькая" - передразнил он меня, сверкая глазами, - Весь зад наружу! Машка, ты же вроде у нас не блондинка, что ж наделала-то?!!

Потом, посопев и поворчав для важности, брат смирился, но заставлял меня в прохладные дни надевать утепленные джинсы и свитер. Сейчас было еще не настолько холодно, чтобы прислушиваться к советам Кости, поэтому я вырядилась в обычные джинсы и легкую водолазку. О чем сейчас немного жалела. Судя по виду за окном вокзала, погода в этом городе не радовала теплом, и вместо солнышка по небу гуляли тучи.

"Надо было в пальто ехать, в нем капюшон есть или зонт взять.." - подумала я, ругая себя за недогадливость. Про зонт в мою голову не одна мыслишка не залетела, когда я собирала с собой чемодан. В него положила нам с братом сменное белье, ему пару рубашек, мне еще одну водолазку, носки, умывальные принадлежности, полотенце и все. Ехали-то ненадолго. На два-три дня.

И тут мое внимание привлекла группа ребят, возраста моего Кости или даже чуть постарше. Они, шумно что-то обсуждая, вошли в вокзальную дверь и проследовали мимо нас к кассам. Неожиданно для себя я увидела среди них моего брата. Он слегка улыбался какой-то девушке рядом с ним. И хотя точно знала, что брату не нравятся блондинки, эта незнакомка ему явно была по душе. Один его взгляд - многое объяснял.

Я растерянно смотрела на Костика, не понимая, а что же теперь делать мне? Он встретил своих знакомых, верно, куда-то с ними собрался и совсем забыл про меня.

- Костя... - позвала я не очень решительно, и пошла за ребятами, но остановилась, переминаясь с ноги на ногу, - Кость!

- Машуль, еще минуточку, - каким-то непостижимым образом родной голос оказался за моей спиной.

Я обернулась. Мой брат стоял все еще у справочной. Кто же тогда - тот, другой? Вновь повернулась к кассам, но ребят возле них уже не было. Куда они успели деться за столь непродолжительное время? Я покрутилась на месте - никого.

- Маша, я все узнал. Мне даже план проезда подробно изложили и карту дали. Вот смотри, - Костя, возбужденный первым успехом, не сразу заметил мое состояние, и все-таки скрыть мне от него ничего не удалось. Слишком уж я была потрясена случившимся. - Машулька, ты чего вся трясешься, замерзла?

В ответ помотала головой и прижалась к брату. Очень хотелось удостовериться, что он мне не снится, что он рядом со мной - живой и невредимый.

- Эй, малышка, ты что? Что случилось? - Костя погладил меня, как маленькую, по голове, встревожено заглянул в глаза, - Что с тобой?

- Ничего, Костик, правда. Просто... как-то неуютно тут...

- Вокзал же, - пожал он плечами, - Пойдем, перекусим чего-нибудь, а потом на поиски, идет?

- Идет, - согласилась, цепляясь за руку брата.

Я не стала ему рассказывать про свою недавнюю встречу с его копией. Впрочем, могла, ведь, и ошибиться, мне могло всё привидеться, и пришлось волей-неволей все списать на невероятную усталость и сонливость после прошлой ночи.

Спустя полчаса, слегка подкрепившись парой булочек и чаем с лимоном, мы вышли из стен вокзала в серость и сырость нового дня. Я вновь поежилась, Костик хмыкнул, но ничего не сказал, а потащил меня за собой мимо таксистов, которые то и дело предлагали свои услуги за непомерно высокие цены.

На автобусной остановке толкалось человек десять - не меньше, благо нужный нам транспорт подошел в двойном экземпляре. Два совершенно одинаковых автобуса неспешно, как будто вразвалочку, подкатили и одновременно распахнули двери. Только первый автобус был переполненным, а второй - почти пустым. Мы поспешили войти во второй и, расплатившись за проезд, даже нашли себе свободное место в середине салона. Чему я очень обрадовалась. И едва уселась на свое место, как привалилась к братцу да задремала, стараясь не сильно сопеть.

Проснулась от резкого толчка, а потом Костя немного потормошил меня и вновь потащил за собой, на этот раз к выходу из пустого автобуса.

- Приехали, Машулька, - проговорил братишка, помогая мне спрыгнуть с последней ступеньки.

Автобус шумно закрыл двери и, недружелюбно фырча, покатил дальше, поднимая за собой клубы сизого дыма. Я чихнула и огляделась. Костя тоже осматривался и не спешил пока уходить с остановки. Наверное, вот здесь и он почувствовал себя несколько неуютно. Все-таки Новгород - это совсем другой город. Хотя имелось общее сходство, как и во всех больших городах России, новые строения были везде одинаковыми: серыми и безликими. И отличались города между собой главным образом старыми фасадами и постройками, которые за долгие годы - оставались по-прежнему уникальным лицом своего города. Достопримечательности тоже тут другие... осмотреть бы всё, побродить неспешно по широким улицам, полюбоваться величием храмов, сходить в местные музеи, но, увы, мы спешили по личным делам.

- Кость, куда идти-то? - спросила я, подавив зевоту, и едва оторвавшись от красивейшей панорамы. Мы стояли на возвышенности, и город был перед нами, не то чтобы как на ладони, но многие улицы проглядывались извилистыми разноцветными линиями вдоль побережья красивейшей из рек - Волги. Словно бы город чуть-чуть приоткрыл перед нами свое лицо.

- Нам...- Костя почесал в затылке, - думаю, направо...

На самом деле нам нужно было налево, но узнали мы об этом не сразу. Поскольку, не смотря на имеющуюся карту, немного заблудились среди домов и переулков, далеко не сразу нашли наш поворот. Спрашивая прохожих, кое-как вышли на нужную улицу.

- Ну, что, Машулька: 'Вот эта улица, вот этот дом...', - Костя задумчиво окинул взглядом слегка обшарпанный подъезд старого кирпичного дома, - для полного счастья осталось только найти нашу барышню.

Вот с этим-то и было сложнее всего. С замиранием сердца я вошла вместе с братом в старую парадную. Поднимаясь пешком по широкой лестнице, вылавливала взглядом номера квартир. Нам нужна была под номером '21'.

На первом этаже было четыре квартиры, потом два этажа по пять квартир, потом снова этаж с четырьмя квартирами.

Костя шел на два шага впереди меня, я слегка отставала и немного запыхалась, когда мы поднялись на пятый этаж.

- Должна быть на этом, - сказал Костик и замолчал. Странно как-то притих.

- Ну, что, Костя? Ты уже позвонил? Нет никого что ли? - засыпала я брата вопросами, не понимая пока причины его ступора.

Он стоял на площадке между квартирами и переводил недоуменный взгляд с одной двери на другую.

- Костя, ты чего?

- Ничего не понимаю... - не сразу откликнулся брат, - Маш, смотри: '19', '20' и сразу - '22'. А где - '21'?

Теперь и я таращила глаза по сторонам, пытаясь обнаружить несуществующую квартиру.

- Костя, так не бывает... - попыталась найти объяснение, - может...

- Что может, Маша? Что может?!! Квартиры нет! - Костя начинал закипать, медленно, но верно. Как чайник с плотно закрытой крышкой.

О, да! Я хотела сказать, что предупреждала - не надо было сюда ехать, да только инстинкт самосохранения трубил во все трубы: 'Молчи! Хуже будет!'

И тут на наше счастье или на беду открылась дверь в '19' квартире, и оттуда вышел дедок, лет семидесяти, с тросточкой в одной руке и авоськой в другой. И естественно не воспользоваться такой ситуацией было бы глупо.

- Здравствуйте, - первым поздоровался Костя, я лишь кивнула дедку, подбирая слова для разговора.

- И вам не хворать, - ответил дед, настороженно прищуриваясь подслеповатыми глазами через толстые стекла очков, - Чёй-то я вас не признаю, ребятки. Вы чьи будете?

- Да мы не здешние, - ответил Костик, - Мы спросить хотим, нам тут письмо пришло с адресом, в нем указала квартира двадцать первая, а тут такой нет. Ходим, ходим... Может, вы нам подскажете, как найти? Алена Ивановна тут проживает Калугина.

Дедок покачал головой, пошамкал губами и вдруг резко ответил:

- Нет. Нету тут таких. И никогда не было.

- То есть, как это не было? - встряла я в разговор, потому что сразу заподозрила, что-то тут темнит дед, - Нам письмо пришло, там на конверте указан этот адрес и квартира...

- Девочка, ехали бы вы домой, - недобро зыркнул дед глазами, - Что мне ваш конверт? Адрес можно любой на нем нацарапать. А по факту? Вот то-то и оно. По факту нет такого адреса! Вот и весь сказ!

- Подождите. Может, сейчас и нет такого адреса, а раньше все же был. Не может ведь нумерация так идти, как у вас в подъезде, после двадцатой должна быть двадцать первая, а не двадцать вторая... - Костя указал рукой на квартиры, - так не бывает!

- У вас не бывает, - ответил старик, - а у нас тут все бывает. Прощевайте, ребятки, а то я из-за вас уже опаздываю.

Дедок стал торопливо спускаться по лестнице, качая головой и что-то бурча себе под нос. Потом остановился, поправил кепку на голове и обернулся на нас с Костей. А мы стояли все там же, возле его квартиры и не знали, что и думать.

- Как вы сказали? Как зовут её?

- Алена Ивановна Калугина, - повторил Костик.

- Калугина...Калугина... Алена... - дед задумался, потом кивнул нам, - Да-да! Вспомнил. Была тут такая, жила, давно очень давно. Калугина Алена - красивая была...

- А почему была? - вновь встряла я в разговор.

- Почему? Так ясное дело, почему. Померла она. Лет десять, как померла. А квартиру её перекупил, - тут дед понизил голос, - барыга наш местный, он в двадцать второй и живет. Хоромы себе отгрохал, а из двух-то квартир - одну сделал. Вот так-то. Говорите, что не бывает. У нас все бывает при деньжищах-то таких...

- Постойте, как померла? Письмо пришло совсем недавно.

- А я почем знаю, что там у вас за письмо? Может, лежало оно где-то до сроку, а потом отправили. То, что померла - это точно. Точно! - дед приподнял трость, как бы в подтверждение своих слов, потряс ею, - Я вспомнил. Да-а печальная история. У нее из родных никого не было. Бабка моя помогала в похоронах, можно было бы у нее спросить, так и её уж нет у меня, два года как один живу...

Дед снова покачал головой и потопал себе восвояси. Я прижалась к Костику, он обнял меня одной рукой, другой повертел перед собой бумажку с адресом и, скомкав, всунул в карман куртки.

На душе стало очень тяжело, грустно, больно и как-то тоскливо. Я вздохнула, Костик притянул меня к себе, крепко прижал:

- Ничего-ничего, Машулька... Ничего...

Оптимизм брата упал донельзя. Поддержать его в такой ситуации я не могла. У самой этот дедок почти все силы отнял своим признанием. И тут я подумала, что зря мы поверили на слово, надо бы найти какие-то подтверждения, могилу хотя бы разыскать. Ну, чтобы уж окончательно убедиться и вернуться домой без всяких сомнений.

Оставалось все-таки в этой истории еще много тайн. Если мать умерла всего десять лет назад, то почему отец похоронил её раньше? И почему тетка, которую встретил Костик, уверяла, что мать жива и здорова. Нет. В этом все-таки надо было разобраться. Теперь и мне захотелось добраться до истины.

 

Глава 5

 

Я шла следом за Костиком по городскому кладбищу и нервно оглядывалась по сторонам. Ненавидела с детства все, что связано с ритуалом захоронения. Казалось бы: что такого? Как говорила одна наша соседка-старушка, когда мы еще жили с отцом:

- Все на том свете будем!

Понятное дело, та старушка права, да вот не хотелось мне пока об этом задумываться, и страшила сама мысль о такой, пусть и не очень скорой, действительности.

Хватаясь холодными пальцами за руку брата,я едва сдерживала себя, чтобы не убежать отсюда со всех ног в сторону выхода. Ужас накатывал волнами, хотя особо бояться-то было нечего. Умом понимала, но избавиться от животного страха не могла, как не пыталась. И пришла же в мою голову идея: спросить у жителей двадцать второй квартиры о матери.

Я сама позвонила в дверь и ожидала увидеть рослого мужика бизнесмена. Во всяком случае, по словам дедка, мне представился именно такой 'барыга', но открыла мне худощавая женщина лет сорока, может быть чуть старше. В домашнем легком платье и наброшенном на плечи платке она очень напомнила мне тетю Шуру.

- Вам кого? - поинтересовалась хозяйка квартиры, удивленно приподняв брови.

- Мне... - я на миг задумалась, не зная, как начать разговор, но тут вмешался Костик.

- Извините нас, мы разыскиваем Алену Ивановну Калугину и, может быть, вы что-то знаете о ней? Она жила тут раньше в двадцать первой квартире.

- Нет, я ничего не знаю. Мы купили квартиру, когда в ней уже никто не жил, - покачала женщина головой и хотела уже закрыть перед нами дверь, как послышался откуда-то из комнаты старческий голос:

- Алеся, кто там? Кто там пришел?

В проеме двери, опираясь на тросточку, показалась маленькая старушка.

- Это не к нам, они ошиблись, - поспешила ответить женщина, захлопывая дверь перед моим носом, но я все же выкрикнула:

- Вы Алену Калугину не помните?

- Аленушку? Помню, - донесся ответ из квартиры, - Конечно, я помню.

Спустя некоторое время нам открыли дверь и пригласили войти. Старушка трясущимися руками обняла по очереди меня и Костю, как родных внуков.

- А вы кто будете Аленушке? - спросила она нас, когда мы прошли за гостеприимной хозяйкой в кухню.

- Дети, - ответил Костя.

- Дети? - удивилась старушка, протирая слезящиеся глаза платочком, и довольно настороженно проговорила, - Не знала я, что у Аленушки дети есть. И чего-то не похожи на Алену вы. Совсем не похожи.

Мы переглянулись с Костей и брат ответил за нас обоих:

- Вы не подумайте, мы не из-за квартиры тут. Мы просто сами недавно узнали о матери. И приехали к ней, а тут нам сказали, что её уже... - Костя вздохнул, видно, и ему не давалось произнести это слово, - нет давно.

- Да... годков десять уж, - покачала головой старушка, - Хорошая она была, добрая и одинокая... так вы не знали, говоришь? На похоронах-то от нее никого не было, только соседи.

Так за разговором мы и узнали, где искать могилу матери. Я понимала состояние брата, да и у меня настроение было на нуле. Когда с детства знаешь, что матери нет, с этой горькой мыслью постепенно свыкаешься, принимаешь и живешь себе ни на что не надеясь. А тут ожидалась давняя встреча. Костя горел надеждой, да и меня зажег своим оптимизмом, а оказалось, что приехали к тому, отчего хотели убежать.

Шли молча. Я старалась не выдавать своего страха брату, видела, как ему тяжело. "Некоторые выглядят храбрыми, потому что бояться убежать" - вспомнился вновь Жванецкий, потому что боялась за брата больше, чем за себя. От того и крепилась. Но, когда подошли к плите с именем матери, ноги подкосились сами собой, а к горлу подступил комок боли и невыплаканных с детства слез.

- Ну, вот мы и пришли... - сказал Костик каким-то не своим голосом и сжал пальцами до хруста могильную оградку. Она покосилась от времени. Было видно, что давно никто за могилой не ухаживает. Кругом бурьян, трава по колено. Рядом растет высокий клен, который закрывает своей тенью еще две могильные плиты, каких-то военных, по всей видимости, не так давно захороненных. Старушка нам подробно описала, как найти нужную могилу. Сказала так же, что сама приходила раньше к Алене часто - вырывала траву, а два года уже не приходит. Оно и видно.

Войдя через скрипучую калитку, я стала с ожесточением дергать колючую поросль, брат тоже принялся за дело. Минут через двадцать мы смогли очистить от сорняков это последнее пристанище нашей матери.

- Надо бы памятник хороший сделать, - вздохнул Костик, нарушая почти мертвую тишину.

- Да, конечно, - согласилась я и провела рукой по начертанным на плите буквам.

И тут окружающая действительность разделился на две части. Я была еще здесь, рядом с Костей, но уже видела картины из другой, очень далекой от нас жизни, которая проходила много-много лет назад и каким-то образом затрагивала нашу мать.

---

Я вижу нечто непонятное, очень далекое от меня, от нашего времени, словно проваливаюсь в прошлый век. Лес, поле, дорога, птицы носятся по небу наперегонки, звонко щебечут на все лады. До меня едва уловимо доносится запах скошенного сена, легкий порыв ветра, скользящее прикосновение теплого солнышка. Потом слышу чей-то гортанный крик:

- Но-о! Упрямая, но-о!

По пыльной неровной дороге, подпрыгивая на ухабах, медленно катит телега. Запряженная в нее старенькая лошадь почти не реагирует на посвист хлыста. Чуть прибавляя ход, она вновь переходит на спокойный шаг. А старичок, устав покрикивать и хлестать неповоротливую клячу, спрыгивает с повозки и идет чуть впереди, буквально таща лошадь за собой. На телеге между тюков и коробок стоит большая корзина, прикрытая белой тряпицей. Покачиваясь при движении, она баюкает будто в колыбели младенца, который и без того крепко спит, посасывая время от времени свой кулачок.

Потом это видение сменяется другим. Передо мной, словно из тумана выплывает вдруг покосившаяся хижина с некогда выбеленными, сейчас же облупленными стенами. Ставни на окнах хлопают и скрипят при порывах ветра. Во дворе топчутся куры, а хозяйка, не разгибая спины, что-то делает на огороде, склонившись к грядкам. Вначале вижу лишь цветастую повязку на её голове и серые юбки, что яростно вздымает ветер.

Полная тетка в съехавшем на бок платке, перебирает руками, не поднимая головы, копошится, выискивая что-то среди травы. Круглые щеки тетки шевелятся, будто бы она что-то жует. Потом женщина кряхтит и разгибает спину, тыльной стороной ладошки утирает потное, еще нестарое, но совсем лишенное привлекательности лицо и вглядывается вдаль.

И вот третья картина всплывает передо мной: в темной лачуге на грязном полу сидит годовалый малыш. Он плачет - надрывно, горько, размазывая ручонками слезы по пухленьким щечкам. Никто к нему не подходит. Никого не беспокоит его крик. В доме темно и страшно, к тому же довольно холодно. Малыш куда-то ползет, рубашонка на нем длинная и она мешает ему, запутывает его ножки, и он плюхается носом в пол, но упорно поднимается и ползет дальше. Подползает к кровати, с которой свешивается чья-то рука. Малыш хватается за нее цепкими пальчиками, встает, несмело переступает и плюхается на попку. Раздается плачь:

- Ма-а!А-а-а! Ма-а!

Его мать не может ему ответить. Я вижу худую женщину лет тридцати, она лежит, откинувшись на подушки, словно бы спит, только отчего-то не слышно её дыхания. Щеки женщины ввалились и заострились её черты лица. Через мгновение в ужасе осознаю: она давно мертва.

Потом вновь привиделся дедок и его лошадь. Они останавливаются у добротного дома. Старик стучится в дубовую дверь. Затем раздаются шаги и какой-то мужик - высокий, бородатый, в белой косоворотке, распахивает её и хмуро окидывает взглядом незваного гостя.

- Ну? Чего надо?

- Так вот, Иван, дочка твоя... - дедок замялся, опустил глаза под ноги, - Варвара-то того, схоронили её вчерась. А детей её по отцам решили развесть: Катьку - Петру, Мишку со Степкой - Игнату, Аленку - Софья себе забрала, а Нюрку, стало быть, тебе ростить.

---

Видения мои рассеялись словно бы туман. Я, как рыба, поймала воздух ртом и вдохнула его слишком глубоко да закашлялась от боли в груди. Дыхание на миг перехватило.

- Маш... Машулька, ты что это? - Костик оказался рядом.

- Ничего, Кость, что-то больно вот здесь, - показала ему рукой, где болит, - и дышать трудно... сейчас пройдет, ты не бойся, я только посижу немного.

Брат помог мне. Усадил на скамеечку возле могилы, присел рядом, обнял за плечи:

- Дыши, сестренка, дыши...

В голове моей все перепуталось. От только что увиденного на душе появилось тяжелое чувство. Я поняла лишь одно - это Нюрка лежит под землей, это про нее мне показали 'кино'. Мать звали Аленой, её оставила себе какая-то Софья. Мама по отчеству Ивановна. Значит, этот косматый мужик - наш с Костиком дед. И воспитывал он мамину сестру Нюру, то есть Анну...

- Маш, ну ты как? Тебе легче? - брат тревожно вглядывался в мое лицо, - Что случилось? Ты вся белая, как молоко... вон и губы посинели совсем. Тебе холодно?

- Нет, Костя, мне не холодно. Я кое-что увидела, Кость, - я не знала, как ему объяснить и надо ли все рассказывать, что мне пригрезилось. Решила сказать самое главное, - Костя, там не наша мать. Там её сестра похоронена - Анна.

Брат так на меня посмотрел, словно увидел перед собой призрака:

- Маша, ты уверена? - спустя некоторое время проговорил он, - Ты уверена, что Анна?

- Да, - мотнула я головой, - а что? Ты что-то знаешь?

- Отец как-то проговорился, что у мамы есть сестра, которую зовут Анна... Слушай, невероятное что-то тут происходит, - Костик тряхнул головой, посидел какое-то время, буравя взглядом могильную плиту, - Знаешь, Машуль, надо домой возвращаться и дожидаться отца. Сами мы с тобой, похоже, только запутаемся во всем.

Мимо нас пролетела большая ворона и шумно взгромоздилась на клен:

- Карр! К-Карр! - нарушила она кладбищенский покой.

- Ты смог ему дозвониться?

- Нет, - Костя, прищурившись, зло посмотрел на ворону, продолжающую кричать во всё горло.

- Странно, - пожала я плечами, думая о том, чем бы запустить в орунью, но под руками, как и под ногами - ничего подходящего не обнаружилось. Я поднялась со скамейки и положила руки Костику на плечи:

- Пойдем-ка отсюда, Кость. Думаю, нам здесь больше делать нечего. Поехали на вокзал, купим билет и пообедаем.

- А послезавтра учиним отцу допрос... - брат хищно усмехнулся, - с пристрастием.

 

---

Стоял хмурый полдень: тучи так и не рассеялись, накрапывал мелкий противный дождь. Мы ехали в стареньком трамвае, который покачивался и скрипел. Я сидела у окна и, прижавшись лбом к холодному стеклу, следила за дорожками воды, стекающими по нему вниз.

Костик разместился на потертом кресле рядом со мной. Слегка наклонившись вперед, он упирался руками себе в колени, а чемодан поставил под ноги. Брат был задумчивым и строгим, как в детстве, когда я задерживалась в гостях у Светки или получала двойку. Я видела отражение Костика в стекле, и оно меня не радовало. Самым неприятным было то, что не могла поддержать братишку, не знала как и чем можно повлиять на наше общее уныние, не знала, как вернуть хорошее настроение или хоть какое-нибудь. Все сводилось к тому, что зря мы сюда приехали, еще больше во всем запутались, а ответов - не нашли. Вдобавок ко всему тревожил отец. Он не отвечал на наши звонки: ' Что с ним случилось, почему он молчит?' - возможно, и Костя думал о том же.

Трамвай дополз до нужной остановки, и мы выскочили из него под набирающий темпы дождь.

- Машка, давай бегом! - Костя потянул меня за собой, заставляя на бешеной скорости перепрыгивать через лужи, будто я горная коза, не иначе. Зато мы почти не промокли. Правда, едва успели влететь в вокзальные двери, как за нами ливануло с неба так, будто кто-то опрокинул ненароком ушат с водой. Да только ушат был огромных размеров.

- Ничего себе, Кость! - воскликнула я. - Еще бы минута и мы бы промокли до нитки...

- Н-да, кто-то открыл воду на полную катушку... - согласился со мной брат, - тут и зонт не поможет...

Мы постояли еще некоторое время у входа, наблюдая за спешащими укрыться от дождя людьми, а потом брат словно очнулся:

- Маш, я пошел за билетами, а ты купи нам что-нибудь пожевать.

Не успела ему ответить, как Костя быстрым шагом кинулся к кассам. Пожав плечами, я пошла в наше с ним утреннее кафе. Мне там понравилось - готовили вкусно и быстро. Поэтому не стала искать альтернативное заведение. Уселась за тот же столик и заказала нам с братом по бизнес-ланчу.

Сбросила Косте сообщение, где сижу и, спустя десять минут, он ко мне присоединился.

- Купил?

- Да, - кивнул братишка, - Только на восемь вечера.

Я присвистнула в ответ, за что получила красноречивый взгляд, и если бы не общественное место, то явно схлопотала бы еще и подзатыльник.

- Ну, и что мы будем делать еще почти семь часов?

- Пообедаем. Сдадим чемодан в камеру хранения и немного погуляем.

Про чемодан мысль понравилась, а то таскали его за собой полдня, как беспризорники. Что касается прогулки - эта идея не вселяла в меня оптимизм: выходить в сырость очень уж не хотелось.

- Под ливнем?- заметила скептически, покосившись на окно.

- Он почти уже перестал. Не кисни, сестренка. Если дождь не кончится, мы купим зонты, дождевики и...

- И резиновые сапоги по колено, - закончила за него я. - М-да, а что - романтическая прогулка под дождем. Я согласна!

Брат улыбнулся и взъерошил мне шутливо волосы. Нам принесли наш заказ, и принюхиваясь к ароматному грибному супу, я поняла, что все складывается не так уж и плохо. Мама не мертва, стало быть, узнав у отца, где она живет, можно надеяться на встречу - это радовало. Главное теперь, чтобы с папкой все было в порядке. Беспокойство о нем возрастало с каждой минутой, и лишь аромат еды немного отвлек меня от каких-либо размышлений.

 

Глава 6

 

Как и предсказывал Костя, дождь закончился и лишь оставил после себя широкие лужи. Вышагивая словно цапля, я старалась обходить их стороной: не хватало еще ноги промочить и простудиться! Костя кое-где перетаскивал меня на руках. Романтично, наверное, смотрелось со стороны. Прохожие ведь не знали, что мы с ним родственники, причем самые близкие.

Как правильно замечали многие, мы с братом не были похожи внешне, да и характеры наши разнились, но жилось нам довольно дружно. Даже учиться с ним пошли в один институт, только на разные факультеты. Чем с одной стороны удивили, а с другой - огорчили отца. Он надеялся, что кто-то из нас приобщится к науке. Будучи профессором медицины, к тому же ректором СГМУ (Северный Государственный Медицинский Университет), отец желал бы заполучить нас в качестве своих абитуриентов. Да, дети не оправдали родительских надежд. Что тут поделаешь, если Костю больше прельщала экономика и менеджмент, а я всегда любила рисовать и заниматься оформительством? Вот и пробовала теперь выучиться на дизайнера, правда, пока не успела определиться с направлением в этой профессии.

Сквозь расползающиеся по небосклону тучи проглянуло солнце, и стало не так уныло. Настроение у меня к моменту прогулки успело несколько раз измениться то ли в угоду осени, то ли просто выдался такой день.

Пока утоляли голод, я попросила Костю вернуть мой паспорт, на тот случай, если отстану или вдруг потеряюсь. Хотя отговорка моя была неубедительной, брат не стал упрямиться, сразу же выполнил эту странную просьбу. И теперь сей документ немного мешал. Я спрятала его во внутренний карман куртки, и он давил мне под ребро всякий раз, когда надо было перепрыгнуть очередную лужу. Пришлось мириться с этим неудобством, поскольку нарастающее за обедом беспокойство сразу же исчезло, едва получила свой паспорт в личное пользование. Тайком от брата я еще зачем-то стянула у него из кошелька кредитную карту, когда он попросил меня посчитать деньги, потому что сам в этот момент разговаривал по телефону с кем-то по своей работе.

Если бы Костя заметил и спросил меня тогда: что я такое вытворяю? Вряд ли бы смогла выкрутиться. Понимала просто - надо взять. И все.

Мы прогуливались по набережной, когда я увидела киоск, в котором продавали сувениры, открытки и всякую чепуху для туристов. Мне захотелось тоже купить что-то себе на память. Ведь когда еще выпадет возможность приехать сюда, да и не осмотреть все достопримечательности сразу, в один-то день.

- Кость, давай я куплю календарик?

- Ну, купи, - пожал он плечами, собственно совсем не сопротивляясь моему капризу. - Денег дать?

- У меня есть немного, мне хватит, - чмокнула я братца и вприпрыжку побежала к киоску.

Тот находился чуть в отдалении, метрах в десяти. У меня с детства имелся пунктик по этому вопросу. Отец всегда из своих поездок привозил мне или календарь или открытки с достопримечательностями города.

Выбирая сувенир я время от времени поглядывала в сторону Кости. Он стоял против солнца, слегка подбоченившись, смотрел куда-то вдаль. Я не заметила, откуда к нему подошли трое парней. Увидела их, когда они отвели брата в сторону и о чем-то с ним заговорили. Пока беседовала с продавщицей и выкупала открытки, между ребятами завязалась драка. Все произошло слишком быстро. Как назло рядом больше никого из гуляющих не было.

В отражении витрины успела рассмотреть, что вначале один из парней ударил брата в живот, а потом Костя врезал вихрастому парню в челюсть. Я обернулась.

- Эй! Да что же вы делаете, уроды! - закричала громко, насколько смогла, да только на меня никто не обратил никакого внимания. - Эй!!

- Девушка, возьмите сдачу! - крикнула мне вслед тетка из киоска, но я уже летела на подмогу Косте, на ходу соображая, что мне делать. И тут между мною и братом проехал какой-то фургон. Он на несколько секунд загородил собой дерущихся. Когда машина отъехала, мой брат лежал на земле без движения, а от парней тех и след простыл.

- Костя, Костичка... - я подбежала и опустилась перед Костей на колени, попробовала его перевернуть, так как он лежал лицом вниз.

Осторожно потянула его за плечо. На лице брата красовался большой кровоподтек под левым глазом. Костя замычал и посмотрел на меня, прохрипел:

- Машулька, ты только не реви, мы прорвемся. Ты вызови скорую, они меня ножом проткнули... - и тут я увидела, что братишка руками зажимает рану на боку, а кровь сочится через его пальцы, - не бойся, Маш, кажется, не глубоко... только кровит, зараза, сильно...

- Сейчас, Костя, я сейчас, - вынула трясущимися руками свой мобильник, набрала номер скорой, пошли короткие гудки. Я набрала еще раз и тут мой телефон отключился. Гад! В самый не подходящий момент сдох аккумулятор, - Черт! Костя, где твой телефон? У меня батарейка сдохла! Кость?!

- Маша, они у меня все унесли: и телефон и деньги с документами... найди кого-нибудь, попроси...

Хорошо бы кого-нибудь найти, но то ли место здесь безлюдное, то ли время для прогулки мы выбрали такое неподходящее: невдалеке на скамеечке сидел дряхлый дед, еще дальше две бабульки выгуливали своих внуков и все: никого больше. Я не стала дослушивать Костю, а подскочила на ноги и кинулась к киоску, где покупала открытки. Размазывая слезы по щекам, обошла его с другой стороны и постучала в железную синюю дверь. Она со скрежетом распахнулась, и молодая женщина лет тридцати, окинув меня взглядом, сказала:

- Я вызвала скорую и милицию.

- Спасибо, - ошарашено промолвила я, переводя дыхание и немного успокаиваясь.

- Что там с ним? Сердце что ли прихватило? Это ваш парень? Муж? - засыпала, между тем, женщина меня вопросами.

- Брат, - ответила я, - его пырнули ножом.

- Ножом? - продавщица округлила и без того большие глаза, - А это кто его?

- Пацаны какие-то, малолетки, - ответила ей, стараясь припомнить тех троих идиотов, - А вы не видели их разве?

- Нет, - качнула она головой, - не видела. Там машина проехала, я слышала, как вы закричали. И брата вашего вижу - лежит что-то, не шевелится, совсем, вот и подумала, что помер он...

- Кто помер? - я уставилась на женщину так, что та поперхнулась и пожала плечами.

- Показалось мне, вот и вызвала сразу всех, чтоб потом вопросы не задавали свои. Да мне теперь все равно от них не отвертеться... - она вздохнула, - я же им позвонила, все равно будут спрашивать. А вы их запомнили тех, ну, которые напали?

- Запомнила.

Я действительно запомнила каждую мелочь, каждую деталь их одежды, даже могла назвать размер обуви. Кроме прочего запомнила их лица, хоть и видела парней пару минут, не больше. Этого вполне хватило.

- А-а, тогда быстро их найдут, - женщина посмотрела на меня,сочувствуя, еще раз вздохнула, - Чаю хотите?

- Нет. Спасибо. Я пойду к брату... - опомнилась я и побежала обратно, к Костику.

Брат встретил меня ободряющей улыбкой. Кровь уже почти запеклась. Я помогла Косте перевернуться на спину, садиться он опасался.Не хотел, чтобы рана открылась сильнее.

- Ничего, Машулька, ничего, - все время повторял Костя, стараясь поддержать.

Что, впрочем, являлось бесполезным занятием. Мы оба это знали, потому что с детства меня успокоить можно было лишь одним способом - оставить наедине с самой собой. Сейчас я гладила Костю по его спутавшимся волосам и придумывала, что сделаю с теми засранцами, когда их поймают. В том, что их найдут, я не сомневалась.

Вскоре послышался долгожданный вой сирены. Машины скорой помощи и милиции появились почти одновременно, но с разных сторон. Мы с Костей облегченно выдохнули, но, как оказалось, зря.

Милиция притормозила у киоска, поэтому первой подъехала машина скорой помощи. Два крепких парня вышли из нее с носилками и довольно шустро протопали к нам.

- Что случилось? - спросил один из них, наклонившись к Косте.

- У него - разволновалась я, - сбоку, ножом ранили...

- Понятно, - процедил врач, - рубашку задерите.

Брат между тем убрал руки и дал возможность врачу осмотреть рану.

- М-да, угораздило вас... - покачал головой второй парень в белом халате, а потом сказал, - Рана я вижу неглубокая, я могу прямо тут вам швы наложить, и можете идти домой...

- То есть, как это домой? - я недоумевающее уставилась то на одного врача, то на другого, - Его же в больницу надо, он много крови потерял, а что если нож был грязный, заражение крови, ведь, может быть... Узи надо, вдруг у него там повреждения внутри есть... вы что?!

- Маш, не кипятись, пусть на месте всё сделают, и поедем домой.

Я так посмотрела на Костика, что он тут же замолчал. Его внешний вид не внушал мне доверия, вряд ли рана настолько несерьезная, как уверяли меня эти горе-медики.

- Кость, подожди, как домой? Ты же не доедешь, - с досады и отчаяния прикусила до крови губу, но даже не сразу это заметила. Костя подал мне свой платок, чем еще больше меня расстроил, - Тебе помощь нужна профессиональная, а эти...

Я всхлипнула, прижимая платок к кровоточащей губе. Ребята в белых халатах переглянулись между собой и тот, что повыше и покрепче хмыкнул:

- Давно вы, девушка, видать, в наших больницах не лежали. Как хотите, можем и отвезти...

- А что не так, в больнице? - меня напрягли их ухмылки и двусмысленность, - Что там не так?

- Да все так, как обычно: блохи, клопы и инфекция. Ну, медсестры еще довольно нерасторопные, врачи-циники, к тому же еще нет лекарств, и там уж вы точно заражение можете получить вкупе с туберкулезом.

И тут я поняла, что переглядываются они неспроста и потянула за рукав одного из парней, спросила:

- А нормальных больниц в городе нет, что ли? Кончайте загонять, ребята, а то я ведь могу и рассердиться и скандал устроить. Денег хотите, поделюсь, если быстренько отвезете в хорошую (я сделала нажим на этом слове) больницу, к хорошему хирургу - не обижу.

- Не врешь?

- Не вру. Сколько хотите? - понизила я голос, заметив, что милиционер уже переговорил с продавщицей, да вразвалочку шагает к нам.

- По пять тысяч...

"Не хило!" - мысленно присвистнула я, но вслух решила не выдавать своего удивления расценками:

- Три дам сейчас, а остальные - после того, как устроите брата.

- Договорились, - кивнул мне парень, пряча скомканные купюры себе в нагрудный карман, и крикнул своему напарнику, - Серега, грузи пострадавшего на носилки!

Я подошла к Косте, улыбнулась:

- Все будет хорошо, братишка...

Он только осуждающе покачал головой, видимо, тоже понял суть моего разговора с врачами, хоть и не слышал его.

- Машка, ты домой езжай... поезд через три часа... не опоздай...

- С ума сошел, куда я без тебя поеду? - возмутилась было, но тут подошел милиционер.

Он небрежно положил руку на закрывающуюся дверцу, взглянул мельком на Костю, потом перевел взгляд маленьких, юрких глаз на меня:

- Та-ак, девушка, мне побеседовать с вами надо...

- А можно потом? У меня брата в больницу...я потом отвечу на все ваши вопросы, честно-честно!

- Это ж брата в больницу надо, а вы вроде здоровая, вот побеседуем с вами, а потом можете и к брату...

В общем, этот зараза в погонах не дал сесть в машину скорой, и они укатили без меня, правда, один из врачей успел сунуть мне в руку бумажку с адресом больницы и шепнул, что будет завтра утром там ждать, часиков в девять. Это был Сергей.

Милиционер оказался дядькой вредным. Он задавал вопрос за вопросом, водил меня по кругу и на каждый мой ответ - делал странные выводы, причем настолько, что я не выдержала и нагрубила, за что и была отвезена в участок. Взяв меня под локоток, дядька завел в пропахшее сигаретным дымом помещение. Мы прошли мимо дежурного и поднялись по кривой лестнице на второй этаж.

Пока поднимались по лестнице, я мысленно корила себя за несдержанность. У меня времени в обрез - надо сдать билет, надо наличку с Костиной карточки снять, да еще устроиться на ночлег где-то, а тут можно было просидеть и больше трех часов. Да, беда. Попали мы с Костиком в переделку. Говорила же ему, надо было дома сидеть, отца дождаться, но куда там! Приключений захотелось, вот и получили, на всю жизнь теперь хватит.

- Послушайте, - взмолилась я в очередной раз, - Я была не права, извините меня. Но понимаете, такая ситуация:брата ранили подростки какие-то, а мне еще надо билет сдать и...

- Идем, идем, - пробухтел милиционер, отдуваясь, как самовар. Телосложения он был грузного, при этом старался идти быстро, - раньше надо было думать. А у меня можно подумать день полон чудес и настроение, как у феи, ха! Да я таких как ты и твой брат через день вижу, а вот выслушивать то, что ты мне наговорила - не собираюсь от каждой соплячки. Вот сейчас напишешь мне подробно, что там у вас произошло, а я еще подумаю, стоит ли отпускать тебя.

- Так я же и так вам все рассказала и уже не один раз!

- А теперь еще и напишешь, - усмехнулся дядька в усы, распахивая передо мной дверь кабинета, - проходи.

- Издеваетесь, да?

- Нет. Беру налог за потраченные нервы.

- О, Павел Кузьмич, вы-то мне и нужны! - Встретил нас в кабинете еще один человек с военной выправкой. Он был в сером гражданском костюме, без погонов, зато с пистолетом за поясом. В отличие от моего сопровождающего этот - высокий, седоватый, лет пятидесяти, со смеющимися серыми глазами. Внешне он мне кого-то отдаленно напомнил, но пока не могла вспомнить, кого именно, - Кто это с вами? Снова малолетняя преступница?

- Нет, Игнат Витальевич, - отмахнулся Кузьмич, - Это потерпевшая.

- А за что с нее налог взимается?

- За словоблудие, - хмуро ответил мой конвоир и, указав мне на свободный стул у массивного стола, пробубнил, доставая из ящика письменные принадлежности. - Вот бумага, пиши. Подробно.

- И про словоблудие подробно написать? - спросила я, на этот раз, отыгрываясь на Павле Кузьмиче.

Тот будто поперхнулся, хмыкнул, но так и не нашел, что мне ответить, зато я получила еще один взгляд серых глаз, на этот раз одобряющий:

- Э, как она вас, поддела! - улыбнулся он и подошел к нам ближе, - Павел Кузьмич, пусть девушка пишет пока, пройдемте со мной, мне очень нужно с вами кое-что обсудить тет-а-тет.

- Игнат Витальевич, - осмелилась я попросить помощи у этого человека, будто что-то подтолкнуло к нему. Поспешила ухватиться, как утопающий за соломинку, - Пожалуйста, помогите мне! Я не нарочно сказала те слова, они просто вылетели сами. И я извинилась. Я тут с братом проездом, на нас напали на набережной трое парней, они избили брата, ранили его, он в больнице и мне очень нужно к нему. Пожалуйста! Отпустите меня, я сама завтра утром приду сюда и все-все напишу, подробно... я...

Тут слезы бессилия двумя дорожками потекли по моим щекам. У меня кончились силы, кончилась смелость, я устала сражаться в одиночку с навалившимися проблемами.

- Ну-ну! Не надо, не плачьте. Вот беда... Павел Кузьмич, налейте воды, - меня бережно обняли крепкие мужские руки, - Выпейте и успокойтесь.

Я посмотрела с благодарностью на Игната Витальевича, а потом почему-то спросила:

- Алаверов Игорь ваш сын?

 

Глава 7

 

"Его горячее дыхание обволакивало собой мое трепетное тело, я вдыхала аромат его сигар и терпкий запах одеколона будоражил мою кровь. Сердце трепетно замерло, в груди перехватило дыхание, а его властная рука уже забралась под подол моей юбки и медленно поднималась вверх по бедру..." - вот что за бред иногда лезет в голову в самый неподходящий момент!

Порой, я давилась от хохота слушая, как Светка, томно вздыхая над каждой строчкой любовного романа, зачитывала мне понравившиеся ей описания.

- Дура ты, Машка! И ничего в любви не понимаешь! Это же такая романтика! Такие чувства!

- Ага, вот особенно его дыхание - так романтично! - покатывалась я, - Прикинь, пахнет чесноком, ромом и еще какой-то гадостью - дешевым одеколоном, ну, ладно, путь дорогим. Дорогим одеколоном и сигарами. Бе-е! Меня бы стошнило от такого дыхания!

- Вот дура ты и есть! Почему он не может приятно пахнуть?

- Потому что проскакал несколько миль на лошади по дикой прерии. Светка, ты мозг включай хоть иногда - от него ж потом воняет за три метра! Ну, или за четыре.

Я потешалась над подругой, искренне недоумевая, как такая чушь может быть романтичной. Да, видимо, на тот момент еще не доросла до любви и восторженных вздохов при луне. Сейчас все это вспомнилось как-то внезапно. И у меня, действительно, на мгновение перехватило дыхание, как у героини того романчика, когда серые глаза моего нового знакомого так посмотрели на меня: с заботой, вниманием, а его руки - крепко держали меня за талию, не давая упасть. Я почувствовала себя в полной безопасности, хотя знала этого человека всего несколько минут.

- А если нет. Это что-то меняет? - спросил он, слегка приподняв удивленно левую бровь.

- О... - я смущенно отстранилась, чувствуя, что руки Игната Витальевича уже отпустили меня. Миг был утерян, флер романтичности бесследно исчез, а на смену ему пришло понимание, что нахожусь во вражеском лагере. - Простите, я сегодня с тактом не в ладу.

- Хм, я заметил, - сероглазый мне подмигнул. Потом, обернувшись к своему сослуживцу, который топтался за его спиной, сказал, - Павел Кузьмич, может, правда, смилуешься? Ну, что тебе стоит? Пусть девушка завтра придет, не уедет же она без любимого брата. Да и заявление напишет, потерпевшая ведь, не преступница, зачем же все усложнять...

- Ладно, - нехотя согласился, наконец, Кузьмич. - Но, чтоб завтра в 8.00 - тут у меня, как штык!

- Спасибо! - улыбнулась я, готовая расцеловать обоих милиционеров.

"Много ли для счастья надо? Лишь бы не были связаны крылья!"

- Вот пропуск, - между тем, Павел Кузьмич выписал мне две бумажки, - Это покажешь сейчас, на выходе, дежурному. А вот с этим - завтра придешь. Все, свободна.

О, как же я обрадовалась! И еще раз поблагодарив, почти бегом выскочила за дверь, в прокуренный коридор.

Немного задержавшись у окошка дежурного, я беспрепятственно покинула серое трехэтажное здание и поспешила на остановку. Плохо, что я не знала на каком транспорте отсюда можно доехать до вокзала, но решила спросить у людей, вдруг кто-то подскажет. К моему огорчению, на остановке кроме меня и двух серых ворон никого больше не оказалось. Подумала о том, что стоит дождаться, когда подойдет автобус и там спросить: или у кондуктора, или у водителя, уж они-то, по моим умозаключениям, точно должны знать городские транспортные ветки.

Автобус все не приезжал, а я уже начала подмерзать и топталась с одного угла под железным навесом до другого. Прошло минут пятнадцать, а может и чуть больше, но транспорт так и не торопился выруливать из-за поворота. Время ускользало с каждой минутой, и я ломала голову над тем: что же делать, когда серый внедорожник притормозил чуть сбоку на обочине и посигналил, насколько я поняла, мне. Правда, не спешила пока выходить из своего укрытия, ведь, мало ли кто это мог быть и по какой причине он вздумал тут припарковаться.

Дверца с водительской стороны приоткрылась, и оттуда вышел Игнат Витальевич, он прищурился и громко выкрикнул в мою сторону:

- Вы там примерзли, что ли к этой будке? Садитесь скорее, я вас подвезу!

- Спасибо, - откликнулась я, - Сейчас автобус должен подойти...

- Автобус? - он хохотнул, - Да тут транспорт уже полгода как не ходит, остановку перенесли, а будку убрать забыли. Садитесь, у меня мало времени!

Пришлось повиноваться. Так глупо я еще не выглядела, особенно в собственных глазах. Даже, когда надо мной глумился брат, это можно было вынести с достоинством и поставить его на место, а вот насмешливый взгляд Игната Витальевича оказалось очень сложно на себе перенести.

Сконфуженная происходящим, я вышла из своего укрытия и несмело приблизилась к автомобилю. Игнат Витальевич помог мне - открыл дверцу и пригласил воспользоваться предложением.

Внутри его серого авто было довольно комфортно и самое главное - тепло! Я успела уже немного продрогнуть и теперь с удовольствием отогревалась в уютной обстановке под звуки красивой фортепьянной композиции.

- Замерзли? - бросил он на меня взгляд, выруливая на перекресток, - Не жарко сейчас, а вы на остановке как от нас вышли, так и стояли?

- Да. Я же не местная.

- Помню-помню. С братом, проездом... - кивнул он, повторяя то, что я сказала в кабинете, - А из какого города к нам?

- Из Архангельска.

- Ого!.. - глаза моего собеседника округлились, - и куда же вы проездом?

Не знаю, как ему это удалось, но вскоре он 'разговорил' меня. Рассказала новому знакомому почти все, что произошло за последние сутки. И постепенно мне стало легче. Получается, носить в себе переживания - очень трудно, и как только появился благодарный слушатель, из меня полилось, как из ведра изобилия. Я не была многословной, но отвечая на вопросы Игната Витальевича, поведала все наши беды: и про то, что мать искали, да нашли на кладбище; и про то, как напали на брата те молодцы. Естественно, о самом важном: о том, что наша Алёна все-таки жива - умолчала.

- Да, интересно получается. А вы можете мне тех ребят описать?

- Могу, - я зажмурилась, припоминая подростков и, как наяву, вновь увидела каждого из них.

Поэтому мне не составило труда описать их приметы. Когда открыла глаза, то заметила, что Игнат Витальевич смотрел на меня, как на приведение. Во всяком случае, взгляд его показался мне очень странным.

- Спасибо, - сухо сказал он, притормаживая у обочины.

Мы прибыли к вокзалу примерно минут за двадцать и я, поблагодарив, кинулась к кассам, чтобы сдать билет и выручить хоть какие-то деньги за него.

Конечно, полностью сумму не получила, за час до отправки поезда - выиграла лишь половину. Пересчитала деньги и спрятала их в карман, раздумывая над тем, где и как теперь снять сумму с карточки брата, чтобы завтра хватило на вымогателя, да еще надо было где-то найти ночлег. Я потопала к справочной, чтобы выяснить адреса местных гостиниц. И тут ко мне подошел Игнат Витальевич, чем страшно меня удивил. Ведь он торопился, и совсем не ожидала его вновь увидеть этим вечером. Между тем, мой знакомый шел уверенной походкой прямиком ко мне.

- Вы? - опешила я, - Но вы же хотели...

- У меня внезапно изменились планы, - Игнат Витальевич подхватил меня под руку, - Увы, я вынужден вас огорчить, Мария, ибо ваши планы тоже сейчас изменятся...

- Э-э, а почему? Что случилось? - я изумленно хлопала ресницами, пытаясь понять, что же он от меня хочет на самом деле, - И меня можно звать Машей, не обижусь.

- Идемте, Маша, скорее со мной, я вам по пути все объясню. У нас очень мало времени, - Игнат Витальевич не дал мне опомниться и, чуть ли не силой, выволок меня за собой из здания вокзала.

Хватка надо сказать у него - крепкая, не вырваться. Спустя несколько шагов, мы вновь оказались в его авто и тронулись с места с такой скоростью, что если бы это ехал кто-то другой, его наверняка бы остановили за превышение.

Водил он, кстати, первоклассно. Сейчас, когда мы торопились, это было намного заметнее. Никого не подрезая, мой знакомый лавировал между автобусами, машинами и грузовиками, практически не снижая скорости. По пути он коротко мне объяснил суть происходящего. Оказывается те ребята, которые напали на моего брата, давно находятся в розыске и, когда Игнат Витальевич услышал от меня их приметы, он сверился со сводкой. Теперь мы мчались в участок, чтобы с моих слов составить фоторобот этих "разбойников", дабы по горячим следам их отловить.

- А кроме меня, разве некому было составить фоторобот?

- Было только словесное описание, причем не очень подробное от одной пострадавшей старушки, у которой они набегу вырвали сумку. После её заявления участились грабежи. Вначале эти лихачи у стариков отнимали пенсии, прямо у сбербанка, при этом их никто не видел в лицо, только со спины. И вот уже почти месяц они озоруют на пристани или набережной, нападают на туристов. Вы первая, кто так подробно их запомнил.

- А раньше они только отбирали и никого не... били? Не нападали, как на Костю?

- Нет, - покачал головой Игнат Витальевич, - Но ведь лиха беда начало. Безнаказанно воруют уже около полугода, могли теперь пойти и на риск. Правда, странно, почему так... может, кто-то их навел на вас?

- Зачем бы? - пожала я плечами. - Мы здесь никого и не знаем. Первый раз в этом городе: и я, и Костя.

- Правда?

- Да.

- Ну-у, - протянул он, сворачивая на перекрестке, - как бы там ни было, все выясним, если успеем сработать оперативно.

Во двор участка мы въехали так же стремительно. Не снижая скорости, миновали пост. К счастью, тут пешеходов не было. Припарковавшись, спешно покинули теплый салон авто, да почти бегом направились к уже знакомому мне зданию.

Составление фоторобота заняло гораздо больше времени, чем я думала, и только в начале десятого у нас все получилось, да меня, наконец-то, отпустили на все четыре стороны. Больше я ни следователю Генеральной прокуратуры, которым как раз и являлся Крельчиков Игнат Витальевич, как выяснилось походу нашего сотрудничества, ни кому-либо другому стала не нужна.

Пока ждала разрешения уйти и пропуск, успела написать и свое заявление, тем самым освободила от себя Павла Кузьмича. Который хоть и был на меня сердит, но после того, как узнал о том, что я помогаю следствию, смиловался.

- Завтра утром можешь не приходить, - он кивнул, пробегая взглядом по моему заявлению и поднялся из-за стола, чтобы убрать его в сейф. - Теперь только если этих лихачей поймаем, позовем на очную ставку, а потом если суд будет, то туда... а так - свободна. Брата-то видела уже?

- Нет, - я стояла у дверей его кабинета и переминалась с ноги на ногу, не решаясь уйти, - Не успела.

- А куда его отвезли?

Я протянула милиционеру скомканный лист бумаги. Он сам его развернул:

- А-а, в Семашко. Подожди, сейчас все узнаем, - дядька подмигнул мне и перегнувшись через стол, набрал телефонный номер на стационарном аппарате, - Алло! Катерина, приветствую. Слушай, к вам сегодня пациента с ножевым доставили, - он зажал ладошкой трубку и обратился ко мне, - Как фамилия брата?

- Вишняков Константин, - сказала я, замирая в ожидании ответа той, неизвестной мне Катерины.

- Вишняков Константин... - повторил Кузьмич за мной и замолчал на некоторое время, прислушиваясь к словам в трубке, - а-а, понял-понял. Спасибо! В долгу не останусь, ты же знаешь.

- Ну, что там? - спросила я, как только милиционер повесил трубку.

- Все в порядке с твоим братом. Пока в реанимации, много крови потерял, но операция прошла успешно, - после этих его слов я, будто ватная кукла, прижалась к стене, чтобы не упасть.

- Спасибо, - прошептала едва слышно.

Голова пошла кругом, напоминая о том, что я не ужинала сегодня.

- Эй, девочка! - меня поймал у стены Кузьмич и, не давая упасть, притянул к себе, встряхнул, - Жив. Жив твой брат. Будет и здоров.

В такой неловкой ситуации нас и застал Игнат Витальевич, когда я всхлипывала на плече у Павла Кузьмича, а тот пытался меня успокоить своим басовитым: 'Ничего-ничего...'

- О... снова плачем? - заглянул он через плечо милиционера и укоризненно произнес, - Эх, Павел Кузьмич, что же вы девушку до слез снова довели?

- Это она от радости, - ответил тот, отстраняясь от меня, - Брат жив, прооперировали.

Я вытерла слезы и смущенно отвернулась от пристального взгляда Крельчикова.

- Действительно, хорошая весть. Я хотел бы переговорить и с вашим братом, Маша, - он взглянул мельком на часы, - Да сейчас в больницу нас уже вряд ли пустят. Придется утром туда наведаться. Может быть, он что-то еще про тех ребят запомнил. Мы сейчас на телевидение запустили их 'портреты', уже в эфире. Думаю, скоро будет резонанс. Так что, благодаря вам, поймаем мы этих супчиков.

- Да, нет худа - без добра, - пробасил Кузьмич, - Не приехали бы вы к нам, мы бы еще полгода искали этих налетчиков, а тут видишь, как сложилось... Слушайте, а почему бы не сегодня? Моя Катерина там дежурит, она вас и проведет.

- Катерина? Так она же у вас в Семашко, - изумился Игнат Витальевич, - Это что ваш брат там?

- Да, - кивнула я, пока не улавливая причины его удивления.

- М-да, для приезжего и без документов... - милиционеры переглянулись между собой, - как он туда попал?

- На скорой увезли, - ответила уже не столь уверенно.

- И сколько вы этой скорой заплатили?

Пришлось им все рассказать: и про вымогателей и про то, что уговорила их отвезти брата в хорошую клинику и про то, что пообещала утром донести недостающую сумму.

- Да-а, Мария... - задумчиво протянул Павел Кузьмич, - Интересная ты девушка. Тебе бы у нас работать. Второе дело за этот день помогаешь распутать.

- Действительно, вам повезло, Маша, - выслушав меня вставил свое слово и Игнат Витальевич, - второй раз за день вы стали важным свидетелем. Ну что поехали к вашему брату? А там и решим, как дальше быть. Чувствую, завтра у нас будет день улова.

По поводу везения я не разделяла их мнение. Все-таки никому бы не пожелала провести так свой день. К тому же, мне негде было коротать эту ночь. Оставалось надеяться на чудо или на то, что у моих знакомых милиционеров есть связи и в какой-нибудь гостинице. К Костику мы поехали с Крельчиковым. Павел Кузьмич остался на дежурство, поэтому не мог нас сопроводить, но он созвонился со своей знакомой, и она обещала нас встретить.

 

---

Сергей собирался посмотреть футбол. Он вернулся домой довольно поздно. К счастью трансляция его любимой игры должна была начаться еще через четверть часа. Ему хватило времени на то, чтобы умыться и переодеться в домашнее.

Едва он устроился перед телевизором в ожидании игры, как на экране высветилось срочное объявление: "Внимание! Розыск!" Чертыхнувшись, Сергей тупо уставился в телевизор, где зависли три нечетко прорисованных портрета - сразу было заметно, что это фоторобот. В одной из кривых физиономий, он вдруг узнал своего младшего брата. Не веря себе еще раз всмотрелся: все точно! И его подбородок с ямочкой, и непослушно торчащие ежиком волосы, и нависшая челка на глаза, и даже родинка над правой бровью - это был брат, никаких сомнений.

- Охренеть! - выдавил из себя Сергей, сжимая пальцы в кулак до хруста.

О футболе он тут же забыл. Теперь его мысли были только о малолетнем преступнике. Которого надо было разыскать раньше, чем это сделает милиция.

 

Глава 8

 

На улице было уже темно, когда мы выехали. Мне очень хотелось спать. Я устала за день, не передать словами, как. Но еще больше желала увидеться с братом. Костик... как он там? Павел Кузьмич сказал, что братишка потерял много крови, и я беспокоилась о нем. И корила себя за то, что отошла от него, за то, что оставила одного...

- Вам не в чем себя винить, - произнес вдруг Игнат Витальевич.

- Вы мысли читаете? - не любезно поинтересовалась я и отвернулась к окну.

- Нет. Просто у вас на лице многое написано, да и вздыхаете вы за последние десять минут уже четвертый раз.

Я повела плечами, отмечая про себя, что этот человек слишком проницателен.

- Если бы вы были рядом, - продолжил он, - это могло, конечно, отпугнуть ребят, а могло и, наоборот, привлечь еще большее внимание. Вы хорошо, модно одеты, у вас сумочка, золотые украшения: серьги, колечко... часы тоже недешевые.

'Еще бы!' - мысленно согласилась с ним. Часы мне отец на совершеннолетие подарил швейцарские, известной на весь мир марки 'Tissot'.

- Да, наверное, вы правы, - в очередной раз вздохнув, пришлось с ним согласиться.

- Не переживайте, - от положил свою шершавую ладонь поверх моей и легонько ободряюще сжал её, - Выздоровеет ваш брат, а документы вернем. Да и, может быть, вам помощь нужна, про мать что-нибудь узнать подробнее?..Может, хотите мы в архивах посмотрим, вдруг что-то найдем? Кем она работала?

- Спасибо, - поблагодарила я, устало отмечая, что про нее-то как раз ничего слышать не хочу. - Не нужно ворошить прошлое.

- Как знаете, - пожал он плечами, и больше со мной не заговорил на протяжении всего пути. О чем-то, видимо, размышлял.

Впрочем, это мне было только на руку. Посидеть немного в тишине и собраться с мыслями иногда бывает очень полезно: стоило подумать о том, как жить дальше. Про то, чтобы вернуться без Костика домой не могло быть и речи. Где же мне найти приют на несколько дней? Этот вопрос пока оставался открытым. В гостинице, верно, будет довольно дорого. У Костика на карточке имелись какие-то деньги, вот только хватит ли мне их? Увы, и тут не могла ответить однозначно.

- А где вы остановились? - вновь прервал молчание Игнат Витальевич, когда мы въезжали во дворик больницы.

- Пока нигде. Я не успела. Вы же меня сегодня от себя полдня не отпускаете...

- Да, действительно, - он почесал переносицу, устало потер её пальцами, - Ну, ничего. Сейчас что-нибудь придумаем...

На крыльце нас поджидала миловидная дама лет сорока, невысокого роста и чуть полноватая в бедрах. Она улыбнулась Крельчикову, как старому знакомому.

- Здравствуйте. Быстро вы.

- Вечер добрый, - ответил ей за нас двоих Игнат Витальевич. Я лишь кивнула на приветствие, - Давно ждете нас, Катюша?

- Да, нет. Только что вышла, - улыбнулась она, поправив наброшенное на плечи пальто и поторопилась к входной двери, - Идемте. У меня времени мало. Дежурство, сами знаете, звонки идут один за другим. Еле успеваем отвечать...

- Как там наш больной? - вновь полюбопытствовал Крельчиков.

Я молча шла следом, не встревая в их разговор.

- Неплохо, недавно от наркоза проснулся, пить просил, - женщина вдруг остановилась как вкопанная и повернулась к нам, - Да, кстати, Игнат, о нем, о больном вашем, дважды за вечер спрашивали.

- Вот как? - мы переглянулись, - Интересно и кто это был?

- Звонили, но не представились. Один, будто данные с паспорта считывал, спросил только доставили ли к нам такого. Голос взрослый, будто бы даже старческий, и говорит как-то немного растягивая слова. А второй - моложе по голосу и минут через тридцать после первого звонил. Спрашивал, как прошла операция.

- И что вы им ответили?

- Так я же, Игнат, наученная. Не первый год с вами дружу, - улыбнулась она, пряча выбившийся темный локон под свой высокий колпак, и покачала укоризненно головой, - Первому сказала, что нет, такого не доставляли, второму ответила примерно тоже самое, что мол ни про какую такую операцию не знаю и фамилию 'Вишняков' впервые слышу.

 

Конечно, меня не могло не насторожить то, что моим братом заинтересовались неизвестные мне люди. Что бы это значило? Скорее всего, Игнат Витальевич подумал о том же. Он вдруг спросил меня:

- Маша, а вы уверены, что у вас в нашем городе нет знакомых?

- Да.

- Очень интересно, - многозначительно хмыкнул он, придерживая мне двери на входе.

Я подумала о том, что это могли звонить те, кто напал на Костика, впрочем, загадкой оставался тот факт, что один из звонивших был взрослым. Или ребята кого-то попросили позвонить, чтобы самим не светиться, но тогда непонятен второй звонок. Или, возможно, у них имелся старший товарищ, который и заставлял парней совершать грабежи. Раздумывая обо всем об этом, я едва замечала направление: вначале мы пересекли холл, потом Катерина заглянула в ординаторскую, мы прошли следом за ней. Там она выдала нам белые халаты и бахилы, а куртку мою предложила повесить к ним в шкаф, но я отказалась и спрятала её в бумажный пакет, который всегда имелся в моей сумочке. На всякий случай. Не во всех магазинах можно было получить бесплатный, поэтому, чтобы не платить за ненужный шуршащий мешок, носила крепкий пакет с собой. После мы прошли по коридору и поднялись в хирургическое отделение.

В палате кроме Костика - ни души, хотя рядом еще три свободных места. Странно было видеть брата таким - бледным, с синими губами, с ввалившимися щеками. Возможно, все казалось сюрреалистическим, неправильным, странным от того, что никогда раньше Костик не лежал в больницах, и мне ни разу в жизни не приходилось видеть его в белых больничных стенах, на этой железной кровати да еще под капельницей. Внутри меня как-то все сжалось, и поселился тревожный холодок. Мой разум отказывался принимать за правду то, что видела. Я услышала за спиной перешептывания Игната Витальевича и Катерины. Она просила быть тут недолго и, чтобы, когда будем уходить, подошли к ней. Что ей ответил Крельчиков - не расслышала, так как уже нерешительно сделала первый шаг, потом еще один.

'В жизни всегда есть место подвигу, надо только быть подальше от этого места' - вновь всплыл к месту Жванецкий, видимо, Костик прав, слишком сильно я увлекалась этим сатириком. Уже и думала, как он. Да, сейчас: и мне, и брату - не помешало бы оказаться подальше от всего того, во что мы так легко влипли.

 

Костя услышал мои шаги и открыл глаза, медленно повернул ко мне голову:

- Машулька...не уехала... - произнес тихо, так, что сжалось сердце.

- Костичка!..- я кинулась к нему, бросив вещи на пол, и стиснула в своих пальцах его холодную ладошку, - Как я могла...без тебя-то?!

Я вцепилась в брата так, будто от этого зависело очень многое, будто если буду крепко его держать, он останется со мной и не бросит меня тут одну. Мне так нужно было почувствовать его прикосновение, поймать его взгляд, услышать родной голос.

- Все хорошо, малышка, все хорошо, - он тоже сдавил мои пальцы, но до чего же слабым оказалось это его пожатие! - Не плачь. 'Болезнь принимает здоровые формы', как говорит твой кумир. Я скоро встану на ноги, и мы поедем домой.

 

- Хм-хм... - предупреждая о том, что мы не одни, кашлянули за моей спиной. Я совсем забыла про Крельчикова. А он все это время наблюдал за нами и не спешил себя обнаруживать, - Я бы хотел задать вам, Константин, несколько вопросов.

- Кто вы? - напрягся Костя.

- Это из милиции, Кость. Я им все рассказала про тех парней. Я видела...

- Крельчиков Игнат Витальевич, следователь генеральной прокуратуры. Вот мое удостоверение, - преставился мой спутник, и я поймала на себе не одобряющий взгляд брата.

- Что вы хотите знать? - с усилием произнес Костик.

- У нас мало времени, вы еще не достаточно окрепли, поэтому я хочу задать вам главный вопрос. - Что они сказали вам, и почему между вами и теми подростками завязалась драка?

Брат помолчал некоторое время и даже закрыл глаза, будто то бы собирался с мыслями. Потом медленно произнес:

- Я думаю, они меня перепутали с кем-то другим. Вихрастый подошел и спросил, один ли я тут. Я сказал, что один. Тогда он попросил отойти с ним в сторону, чтобы кое-что обсудить. Ммм... тот, что был пониже ростом, он смерил меня взглядом и кивнул друзьям, дескать, узнал меня. А после, все произошло слишком быстро...

- Они что-нибудь еще вам сказали?

- Нет... не помню, чтобы еще что-то говорили... нет.

Пока братишка общался со следователем, я обошла его кровать, встала с той стороны, где его ранили и положила руку ему на плечо. Мне нужно было увидеть, и на это раз дар меня не подвел. Перед глазами вновь всплыли недавние события. Теперь я вглядывалась в лица парней и прислушивалась к каждому слову. Неужели, Костя, действительно, не помнит, что они тогда сказали ему? Не может быть, чтобы не помнил. Потому что от слов "Вихрастого" у меня пробежал холодок по спине, и вскоре я поняла, Костя не хотел говорить всей правды, потому что она касалась только нас. Нас и наших близких.

Я очнулась, когда меня позвал Костя, моргнула пару раз, будто в глаз что-то попало, слегка их потерла рукой. Игнат Витальевич вряд ли что-то понял из моих действий, а Костик, скорее всего, догадался, но промолчал. Мы научились с ним скрывать мой дар даже от отца.

- Маша, где ты остановилась?

- В гостинице, - солгала я, все еще пряча взгляд. - Не беспокойся, там недорого.

- Хорошо, - выдохнул брат, и я почувствовала, что он очень устал, - Деньги с карточки уже сняла?

- Нет еще, Кость. Завтра сниму, сегодня не успела. С гостиницей рассчиталась по карточке твоей. Я ж код знаю. Все нормально, братишка... - не заметно для себя проговорилась о том, что взяла у него без разрешения кредитку. И даже не удивилась, что он об этом знает. Видимо, за этот день мне впечатлений хватило с лихвой.

Я огляделась. Крельчикова в палате не было. Наверное, он вышел, но когда?

- Он вышел. Скоро вернется. Машка, кончай дурить. Ты снова все увидела, но следаку не говори. Надо самим все узнать вначале, поняла меня? - угрожающе прошептал Костя, пришлось быстренько с ним согласиться. - Да, и код ты не можешь знать. Ты стащила у меня другую карточку. Мелкая воровка, думала, не замечу?

- А... я... Кость...

- Ладно, я не сержусь. Теперь хоть деньги есть. Запиши куда-нибудь, я сейчас тебе продиктую. И сними любой номер, в любой гостинице, только не ночуй на вокзале, поняла меня?

- Да. Конечно.

- Не хватало еще, чтобы они на тебя вышли. Пусть думают, что я здесь один. Так проще. - Костя вновь прикрыл глаза, а я отыскала в сумочке свой еженедельник и быстренько вписала туда, все, что мне продиктовал брат.

Тут к нам вернулся Крельчиков:

- Мария, увы, нам пора. Константину нужен отдых, - Игнат Витальевич обратился к Косте, - Выздоравливайте. И спасибо за информацию.

- Костик, я завтра зайду...

- Хорошо. Береги себя... - выдавил он и вновь смежил веки.

Как бы я хотела остаться с ним! Тревожно было уходить, когда брат один в больнице. Конечно, мне тут не было места. Я понимала, что ему нужен покой. Силы должны восстановиться. Поэтому послушно вышла за следователем в коридор. Мысли путались, эмоции переполняли меня, я поняла, что нахожусь на грани нервного срыва. Много появилось загадок вокруг нас с Костей, а отгадки - пугали до мурашек.

 

Когда вновь оказалась в машине Крельчикова, почувствовала легкое головокружение. Еще возле палаты мне стало нехорошо, правда, я постаралась не обращать внимания на собственное самочувствие. На тот момент было важным лишь здоровье и безопасность Костика. Катерина меня заверила в том, что лично присмотрит за братом, а утром до пересмены проводит меня к нему. Нужно только приехать пораньше, часиков к семи.

- Маша, не переживайте вы так, - принялся меня успокаивать Игнат Витальевич, - Пойдемте, я познакомлю вас с кое-кем.

-Хорошо, - согласилась я, понимая, что на ногах могу продержаться совсем недолго. К счастью, далеко идти не пришлось. Мы прошли в соседнюю палату. Там нас встретил в больничной пижаме высокий молодой человек, крепкого телосложения.

- Вот, познакомьтесь. Это Алексей, наш сотрудник. Он здесь на службе, будет присматривать за вашим братом.

Я подала руку для пожатия, и она утонула в широкой ладони улыбчивого парня.

- Не беспокойтесь, я буду в двух шагах...

- В пижаме и без пистолета, - усомнилась я в целесообразности такой охраны.

- Ошибаетесь, - подмигнул он мне и одним движением руки расстегнул пару пуговиц, показывая, что под пижамой скрывается легкий спортивный костюм.

- А пистолет?

- И пистолет имеется, - вновь улыбнулся он и до того, как я задала следующий вопрос, добавил, - и даже пара метательных ножей, да и еще прослушивающее устройство и видео-камеру мы установим сейчас в палате вашего брата.

- Так что, Маша,- вновь вступил в разговор следователь, - если кто-то и попытается пройти к нему, мы заметим.

- А если это будет медсестра? - не унималась я, - Вы же не поймете! Они же все одинаковые!

- К Константину будет заходить только Катерина. Она наш человек, так что бояться вам нечего. Я хотел бы перевезти отсюда вашего брата в надежное место. Но, к сожалению, его сейчас нельзя транспортировать... - Игнат Витальевич посмотрел на меня так, словно хотел извиниться, - Поэтому мы постарались сделать все возможное для его безопасности здесь.

- Спасибо, - поблагодарила я и слегка покачнулась, но устояла.

Не позволила себе расслабиться. Рано.

- Э-э, да вы еле на ногах держитесь, - заметил мое состояние следователь, - Идемте, я отвезу вас в гостиницу.

Попрощавшись с Алексеем и Катериной, мы вышли на улицу, и мне стало чуть легче. Прохладный воздух взбодрил, да только ненадолго. Очутившись в салоне автомобиля, я почувствовала себя весьма скверно.

Кроме того, что день выдался далеко не легким, так я еще умудрилась трижды воспользоваться своим даром. Первый раз на кладбище, потом слегка, когда составляли фоторобот парней, а третий раз возле Костика. Все, что мне открылось, не могло оставить меня равнодушной. На брата напали не случайно. Тем ребятам был нужен именно Костя. Но думать об этом сейчас было невозможно, так как началось самое неприятное: организм дал сбой.

И теперь мне требовались все силы и все самообладание, чтобы справиться с приступом. Он похож был чем-то на эпилепсию. Меня трясло мелкой дрожью, потом, как правило, сильно болела голова и текла кровь из носа, иногда я ненадолго теряла сознание. В детстве, когда такое впервые случилось со мной, мы с Костиком жутко перепугались. Он даже хотел всё рассказать отцу, но тогда я быстро восстановилась. И мы решили, что буду пользоваться своими способностями осторожно и по возможности - редко.

- Маша, что с вами? - Крельчиков озадаченно посмотрел в мою сторону, поворачивая ключ зажигания.

- Болит голова, сильно - ответила я, - у вас есть что-нибудь от головной боли?

- Увы, нет. Но можем заехать в аптеку, если нужно.

- Да, нужно.

Я не следила за дорогой. Почувствовала только, когда мы остановились, с усилием открыла глаза, порылась в карманах, достала несколько смятых купюр и протянула их следователю.

- Пожалуйста, купите мне цитрамон и немного воды...

- Хорошо, - Крельчиков не взял деньги, но довольно скоро вышел из машины.

Вернулся он тоже, к счастью, быстро. Я выпила сразу две таблетки. Пока мы ехали, добавила к ним еще две.

- И часто вы так лекарства пачками пьете?

- Нет, только когда болит голова, - ответила ему, не открывая глаз.

Прислушиваясь к себе, вскоре поняла, что лишь головной болью на этот раз не обойтись. Меня уже начал бить озноб, больше я не могла контролировать ситуацию, оставалось предупредить об этом Игната Витальевича, чтобы он не наделал глупостей.

- Игнат Витальевич, п-паслуш-шайте м-меня... - начала было объяснять, но тут выяснилось, что не справлюсь.

- Вам холодно? Что с вами?

Я покачала головой и, порывшись в сумочке, нашла записную книжку, да нацарапала несколько слов: ' У меня приступ, от переутомления. Скоро все пройдет' Записку передала Крельчикову. В конце нее написала крупными буквами: 'В больницу НЕ НАДО!!!'

Следователь свернул к обочине и, припарковавшись, спросил:

- Что я должен делать?

- Ничего. Просто будьте рядом.

Озноб отпустил, и я вовремя успела подставить платок, потому что на этот раз кровь не просто капала из носа, она текла обильным потоком. Такого мне еще не приходилось видеть. Правда, через несколько мгновений кровь перестала течь.

- Может, холодное приложить? - Игнат едва успевал подавать мне бумажные салфетки. И смотрел на меня с большим участием.

- Нет, не нужно. Сейчас пройдет.

- И всегда у вас так?

- Да... - голова закружилась с новой силой, - не бойтесь, я сейчас отключусь на несколько мин...ут... - я не успела договорить, как словно бы провалилась в черную дыру.

Через какое-то время очнулась в полной темноте и ощущении безопасности. Я находилась в чьем-то доме, лежала в постели на высокой подушке. Сил на то, чтобы подняться и осмотреться - не было, ровно, как и мыслей в голове. Мне очень хотелось спать и, завернувшись в уютное теплое одеяло, уснула, ни о чем не беспокоясь.

 

Глава 9

 

Мне не снились в эту ночь сны и не грезились никакие видения, но проснулась от странного ощущения: как будто кто-то смотрит на меня. Чувствовался чей-то пристальный взгляд. Я открыла глаза и поежилась, потому что в комнате больше никого не было. За окном только-только мерещился рассвет. Фонари еще не погасли и плавно раскачивались на ветру. Желтый их свет слегка заползал сквозь шторы и помогал мне - подсвечивал темные углы комнаты.

Я села, подо мной тут же пискляво запела кровать, и еще раз обвела взглядом комнату: у окна - стол, там рядом комод, кресло...

Кто же тогда на меня смотрел?

Не опуская ноги на пол, поджала их под себя и попыталась сосредоточиться. Вновь почувствовала, что смотрят. И тут я увидела его: седовласый мужчина с волевым, довольно мужественным лицом. Словом этот снимок напомнил мне героя патриотических книг или еще с таким выражением лица были скульптуры мужчин-памятников героям Великой Отечественной Войны. Тем более, что он тоже был в военной форме и глядел на меня из широкой деревянной рамки: фотография висела на стене напротив кровати. Оттуда и шел этот тяжелый, цепляющий взгляд. Как можно спать в комнате, где висит такой портрет? Я некоторое время еще посидела так, в тишине, прислушиваясь к шуму ветра за окном и к своим ощущениям. Спать мне больше не хотелось. Я поняла, что Игнат Витальевич привез меня к кому-то из своих друзей или родственников, а, возможно, к родителям. Потому что вся комната была буквально пропитана прошлым. Сейчас квартиры другие. Это сложно объяснить, но я словно бы провалилась в другое время, застывшее в этой комнате. Какие-то смешные полосатые половики на полу, а по стенам висят ковры, да еще эта кровать с сеткой и железными спинками - такие уже не делают и довольно давно. К тому же на окне узорчатые шторы и цветок алоэ. Все это никак не связывалось у меня со следователем генеральной прокуратуры. Ходики на стене рядом с портретом качали маятником. Стрелки показывали половину шестого.

Я потянулась и спустилась на пол. Отметила про себя, что Игнат меня не раздел. Только снял куртку и сапожки. Странно, но беспокойства по этому поводу не было никакого. Отчего-то испытывала доверие к этому человеку и чувствовала себя в этом доме так, словно бы всегда тут жила, или, по крайней мере, была здесь частой гостьей. Дом принял меня, отнесся как к своей. Довольно приятное чувство, хоть пока и непонятное до конца.

В детстве я иногда бывала в гостях у родственников отца или его друзей, но там всегда чувствовала себя не в своей тарелке: запахи раздражали, кровать казалась жесткой, одеяло - холодным, а дом - чужим. Сейчас впервые испытывала нечто другое.

Будто бы притянутая к портрету, сделала несколько шагов к нему и замерла, разглядывая лицо незнакомца. В нем слегка улавливались черты Игната.

- Это отец, - услышала вдруг голос за своей спиной и вздрогнула, едва не вскрикнув.

Крельчиков неслышно подошел ко мне, а я и не заметила, поглощенная в свои мысли. Сегодня он был не в костюме, а в светлых спортивных штанах и футболке, под которой были виден рельеф его мышц на руках и груди. Я слегка смутилась тем, что нахожусь наедине с таким мужчиной и ляпнула первую, попавшую на язык, глупость:

- Красивый у вас отец...

- Красота - это не главное для мужчины. Он бы огорчился такому комплименту...

- О... - смутилась я, - Я не это хотела сказать. У него лицо такое... необычное... не знаю, как правильно сказать и этот взгляд... как будто он многое прошел, многое знает...

- Да. Он многое знал, и многое испытал в своей жизни, как и мама... - Игнат вздохнул и отвел взгляд, - его больше с нами нет. Вот только этот портрет и остался - память.

- Простите...

- Ничего, - Игнат будто стряхнул с себя воспоминания, откинул волосы со лба и пристально посмотрел на меня. В эту минуту он повторил взгляд своего отца, я даже слегка поежилась. Настолько сильным было между ними сходство. - Как вы себя чувствуете?

- Неплохо. Спасибо, что не отвезли меня в больницу. Сильно я вас напугала?

- Есть такое дело - напугали, но не сильно. Вы же предупредили меня. Вот и привез вас к себе. В гостиницу вряд ли пустили бы постояльца в глубоко обморочном состоянии, - он слегка улыбнулся, - Есть хотите?

- Не отказалась бы, - улыбнулась в ответ, - А кто тут еще живет?

- Сейчас никого. Мама уехала к своей подруге, вернется через пару дней... попросила меня за цветами присмотреть, - Игнат вновь посмотрел на меня, затем слегка поправил портрет на стене, - Как вам спалось?

- Хорошо спалось, спасибо, - я пригладила волосы, думая о том, что выгляжу сейчас, скорее всего, не лучшим образом и продолжила расспросы. Мне хотелось узнать о следователе побольше, - Так это не ваша квартира?

- Нет, не моя. Родителей. Но я люблю здесь бывать. Здесь я чувствую покой. Иногда нужно отдыхать от суеты.

- Я понимаю. И как к этому относится ваша жена?

- Никак. У меня нет жены...

- О, извините... с ней что-то случилось или...

- Нет, ничего не случилось. Просто мы не сошлись характерами. Так бывает, - разоткровенничался вдруг Игнат Витальевич и даже слегка помолодел. Наверное, я не угадала его возраст. Седина на висках может быть ведь и у довольно молодых людей. Тогда я об этом как-то не полумала. Сейчас следователь мне не казался таким уж взрослым, - Какой женщине захочется делить мужа с его работой? Мы с ней и двух лет не прожили вместе, поэтому не стоит сожалеть. Я даже думаю, что это к лучшему. Никто не проверяет: во сколько я вернулся и во сколько ушел... да и вернулся ли... И скандалов нет. А это почти счастье.

- Вы, наверное, бабник?

- Кто? Я?! Я бабник?! - Игнат странно так на меня посмотрел и возмущенно развел руками, потом вдруг хохотнул, - Да, я бабник. Тут вы в корень смотрите. Что верно, то верно.

- Так я и подумала. Идемте, я приготовлю завтрак, а то мы к Костику опоздаем, - спохватилась я, - Где тут у вас кухня?

- Вы умеете готовить? - удивился Игнат.

И хотелось бы сказать, что умею, но не рискнула врать. А то еще попросит, вот тогда и лопухнусь по полной. А не хотелось бы портить о себе впечатление. Поэтому чистосердечно призналась:

- Нет, готовить не умею. Но кофе могу сварить. Это мне по силам.

- Ясно, - скептический взгляд, - Идите-ка лучше умойтесь, а завтрак я сам приготовлю.

Да, хорошо, что мы не включали в комнате свет и беседовали с Крельчиковым в полумраке. Иначе его мог хватить сердечный удар от моей красоты. Вид у меня был еще тот. Не смытая с вечера косметика раскрасила лицо не хуже, чем у индейца, особенно впечатляли черные круги от туши под глазами. Воронье гнездо на голове тоже изрядно повеселило. Я хихикнула и принялась приводить себя в человеческий вид. Когда умылась и причесалась, то осмелилась выглянуть в коридор и в прихожей нашла свою сумку. Еще пять минут заняла на наведение марафета: слегка подкрасила глаза и вышла к Ингату.

Он ждал меня с двумя дымящими чашками кофе и, к моему удивлению, со свежеиспеченными сырниками.

- Прошу к столу! - любезно предложил следователь,будто заправский официант, и естественно я не смогла удержать восхищенный возглас.

- Боже! Да вы отличный кулинар! Как все пахнет! - я накинулась на сырники, будто впервые в жизни их увидела. Оказывается, у меня имелся зверский аппетит.

- Вкусно? - спросил Игнат, подкладывая мне в тарелку еще пару сырников.

- М-мм... божественно! - проворковала в ответ с набитым ртом.

Увидел бы меня Костя, сгорел бы за сестру со стыда, но я не могла удержаться - лопала за обе щеки. Как верблюд, ела впрок. Вдруг в течение дня не получится пообедать, да мало ли!

Кофе тоже получился необыкновенно вкусным. И тут уж ловила каждый глоток и жмурилась, как кошка. Кофе я всегда пила медленно.

- Да, вы любитель, - усмехнулся Крельчиков, заметив моё отношение к этому напитку.

- Не угадали, я ценитель! Почти гурман.

- Да-а, скромность явно вам не к лицу! - улыбнулся он Костиной ухмылкой.

Был бы это брат, тотчас получил бы от меня пинок, да что-нибудь едкое в ответ.

Но от чужого человека услышать такую 'похвалу' оказалось довольно неприятным, и я смутилась. За это утро уже не в первый раз. И почему он так со мной себя ведет? Сколько себя помнила, редко мне приходилось чего бы то ни было стыдиться. С Костиком мы вообще часто были на равных. Отец редко мне уделял внимание на столько, чтобы в чем-то меня упрекать. Тетя Шура всегда довольно снисходительно мне все объясняла и я даже, когда чувствовала вину за содеянное не долго мучилась угрызениями совести. С Игнатом впервые испытывала неловкость, стыд и хотелось показаться лучше, чем являлась на самом деле, да не умела лукавить. Вот и краснела, как мак на лугу.

После завтрака засобирались к Косте. Игнат обмолвился, что ночью все было спокойно, никто к брату, кроме Катерины, не заходил. Это радовало, но я вновь вернулась к размышлениям о том, что узнала вчера.

Кто такой этот Серый Князь, на которого ссылались парни и просили передать от него привет нашему отцу? Бред какой-то. Странный, непонятный бред. Или я чего-то не знаю, или наш отец что-то натворил по молодости. Потому что вряд ли у профессора Вишнякова имелись криминальные друзья. Хотя... не так уж хорошо мы с Костиком знаем нашего отца. Если припомнить все время, что он провел с нами, вряд ли наберется за всю мою жизнь больше двух лет.

- Маша, что с вами? - вскинула глаза на Игната, он держал меня за руку и даже слегка потормошил за плечо. Мы вышли с ним уже из подъезда и шли по направлению к автостоянке, когда я словно бы отключилась от окружающей действительности, перебирая в мыслях все, о чем хотелось подумать, но пока не нашлось на это времени.

- Так, ничего, слегка задумалась.

- И о чем?

- О том, что надо где-то жить и еще мне нужно-таки снять деньги. Сегодня ведь предстоит заплатить за Костика.

- Во сколько у вас встреча с вымогателями?

- В девять.

- Тогда вначале мы с вами заедем и снимем деньги, потом я отвезу вас к брату, а после попробуем поймать ваших обидчиков с поличным, - Игнат, прищурившись, окинул меня взглядом, - Ну, а пожить пока можете здесь, я маму предупрежу, думаю, она не будет против.

- Спасибо, но... я лучше в гостиницу...

- У вас лишние деньги есть? - Игнат строго посмотрел мне в глаза, пришлось отвести взгляд и согласиться с ним.

- Нет.

- Тогда, делайте, как я говорю. Ваш брат пробудет в больнице еще как минимум дней пять, пока швы снимут, пока выпишут, а мне все равно нужно, чтобы кто-то приглядывал за квартирой. Самому сюда мотаться каждый день - не всегда выходит, а так - поможете мне. Ну, так что, по рукам?

- По рукам, - пришлось уступить его напору.

- Ну вот и отлично! Едем? - Крельчиков распахнул мне дверцу своего "Ниссана" и, вздохнув, я вновь оказалась в салоне его автомобиля. День предстоял быть нелегким, не стоило его портить с самого начала. Вот поживу денечек, другой у него, а потом видно будет. Так рассудила и решила об этом больше не думать.

Ровно в семь мы подъехали к больнице, и Катерина провела меня к брату. Костик выглядел чуть лучше, чем прошлым вечером. Это вселяло надежду на то, что он скоро поправится. Переговорив с ним, я вышла к Крельчикову в приподнятом настроении. Поскольку братик заверил меня, что чувствует себя совсем неплохо и что, как только станет на ноги, уедем домой. Больше он здесь ничего выяснять не будет. А вот расспросить отца предстоит о многом.

В этом я была с братом солидарна. Посетовала ему на то, что телефон до сих пор не зарядила, так как вещи все еще в камере хранения, собиралась за ними заехать после больницы.

- Только не забудь зарядить, может, придется позвонить тебе... и чтобы ты была на связи, Машка. Я ж волнуюсь за тебя. Не пропадай, хорошо?

- Да, Кость, конечно. Я сама буду в больницу звонить, а вечером еще зайду, принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Денежки сняла. Теперь все будет хорошо.

- Надеюсь, - угрюмо вздохнул брат. - Смотри только, глупостей без меня никаких не наделай.

- Не, ну что ты? За кого ты меня принимаешь? Глупости мы ж только вместе с тобой делаем. А по отдельности ни-ни! - состроила покорную рожицу, чем слегка развесели Костю.

- Иди, уже! Хулиганка, - подтолкнул он меня к двери, - Вечером жду!

Игнат Витальевич о чем-то беседовал со своим человеком, а потом повернулся и уверенно направился в мою сторону. В деловом костюме, он вновь казался строгим и довольно взрослым, не таким, как утром. Это, конечно, понятно, профессия такая. Нужно соответствовать, да все-таки перед таким следователем я немного робела. Один лишь его взгляд из-под сдвинутых бровей чего стоил.

- Маша, я предлагаю вам пока побыть здесь, далеко от больницы не отходите. Я отъеду на часок, нужно кое-что уладить. Когда увидите тех парней, скажите Катерине. Она знает, что делать и ничего не бойтесь. Передайте им деньги и возвращайтесь в больницу. Остальное мы уладим сами. Договорились?

- Да.

- Вам все понятно, Маша? Вопросы есть какие-нибудь?

- Нет. Я все поняла: отдам конверт и вернусь в больницу.

- Хорошо, - и тут Крельчиков сделал нечто неожиданное. Он взял меня за руку и, перебирая мои пальцы в своих, вдруг попросил, - Маша, пообещайте только, что все пройдет так, как надо. Пообещайте, что сделаете все так, как мы с вами договаривались.

- Да, конечно. Как договаривались, - уверенно проговорила я, не отводя взгляда от его рук, от больших мужских ладоней, которые дарили мне сейчас свою заботу и тепло.

Впервые испытывала какой-то трепет, похожий на щенячий восторг от обычного казалось бы рукопожатия. Не хотелось, чтобы он меня отпускал, но мгновение - и вот Игнат Витальевич уже на последней ступеньке лестницы. А я все так же стою, как дура, и смотрю ему вслед.

Как оказалось, беспокоился Игнат Витальевич зря. Не пришли мои вымогатели ни в девять, ни полдесятого, ни даже в одиннадцать. Почему - не знаю. Но в этот день они так и не появились. В двенадцать - ушла из больницы. Нужно было уладить свои дела. Я съездила на вокзал за вещами, потом завезла их на квартиру матери Крельчикова, по пути заехала в магазин, купила продукты: молоко, хлеб, сосиски, апельсины для Костика, пельмени и пару подкопченных куриных бедер. Как говориться: голодному человеку лучше не входить в магазин, иначе скупит все что увидит, а потом будет ломать голову: зачем купил?!

Так случилось и со мной. Взяла много, потом оказалось, что в холодильнике и так все забито, пришлось мои покупки буквально вталкивать внутрь, насильно захлопывая дверцу, чтобы не выпало.

После обеда ко мне заехал Игнат на чашечку чая. До чего же смешным было его лицо, когда он полез в холодильник за маслом, а на него оттуда выпрыгнули мои сосиски и повисли на шее. Следователь повернулся ко мне со странным выражением в глазах.

- Мария, вы смерти моей хотите? - взревел Крельчиков, а я уже хохотала в голос, рассматривая его длинные мясные бусы.

- А-а вам о-очень и-идет, - хихикала я, зажимая рот руками.

- Неужели? Чего-то не припомню, чтобы я нанимался в лагерь папуасов главным шаманом. Может, стоит попробовать?

- А что? Хорошая идея, - поддержала я разговор, увертываясь от запущенного в меня полотенца.

- Нет, я впервые в жизни чуть инфаркт не заработал и где: на кухне, возле холодильника! А ей - смешно! - он стянул с себя сосиски и всунул мне их в руки, - вот вам орудие убийства, а сейчас откройте этот шкаф сами и достаньте мне оттуда джем.

- А вы что? Боитесь?

- Ну как вам сказать, - он почесал затылок, - опасаюсь. Я нервный, могу пистолет выхватить, начать стрельбу. Вдруг у вас там еще сюрпризы есть?

Сюрпризов больше не было. И мы с удовольствием перекусили отварными сосисками, чаем с маслом, джемом и печеньем. Проводив Игната Витальевича, я приготовила Косте курицу, порезала немного хлеба и взяла еще апельсины. Больничная еда вряд ли лучше домашней и хотя кулинар из меня никакой, но кое-что отварить все-таки могу. Я навестила Костю, а после уже будучи вновь в доме Крельчикова решила немного расслабиться и посмотреть телевизор. Он был стареньким и неважно показывал. Переключая каналы, я вышла на какую-то мелодраму и решила немного посмотреть. Сходила на кухню за стаканом молока и, пока возвращалась, в дверь позвонили.

- Кто там? - спросила, но ответ не расслышала.

Затрезвонили еще раз. Вновь мой вопрос остался без ответа. Я решила не открывать, когда из-за двери пробасили:

- Вам телеграмма, распишитесь.

Я открыла дверь и встретилась нос к носу с одним из парней со скорой помощи. Тот, который назвался Сергеем, хищно улыбнулся и заслонил собой проход на лестничную клетку. Я растерялась и даже забыла о том, что могу закричать, позвать на помощь. Стояла и тупо моргала, пропуская незваного гостя в чужую квартиру.

- Ну, привет, красавица, - недобро хмыкнул он, - Собирайся, поедешь со мной.

- К-куда? Я никуда не поеду...

- Платить по счетам, детка, - Сергей поймал меня за руку и резко дернул к себе, а потом ударил чем-то по шее.

Я вскрикнула и потеряла сознание.

---

Сергей полдня наблюдал за девушкой с которой так необдуманно назначил рандеву. То, что она сдала его брата милиции стало сразу понятным. Пацана удалось запугать и спрятать, теперь он не высунется, его друзей тоже слегка припугнул. С напарником у них всегда имелись пути к отступлению. Не пойманный не вор, а наговорить можно с три короба. Так что - выкрутятся, не в первый раз.

Теперь пришла очередь этой девчонки. Вот ведь дура. Молчала бы, так глядишь и обошлось бы малой кровью. Кроме того, что малышню пришлось срочно спасать, так еще и сам чуть не угодил в лапы к следакам. Князь, конечно, тот еще гад, но против него не попрешь. Силы слишком неравные. Выслушав Сергея, он лишь усмехнулся и велел проследить за девчонкой, а вечером попросил привезти её к нему.

- Зачем? - удивился Сергей.

- Не твоего ума дело. И смотри мне, чтобы ни одна волосинка с её головы не упала. Братом мне за нее отвечаешь!

Ну что же братом, так братом. Сергей понятливый: меньше знать, значит, крепче спать. Эту науку запомнил еще школьником. Едва стемнело, он позвонил в квартиру. Похищение заняло не больше десяти минут. Оставалось передать девчонку Князю и умыть руки. Свое дело Сергей сделал, следов не оставил, а остальное - не его забота.