Онего

Если встать на берегу Онего, за спиной оставить лес, так стоять и смотреть вперед, того берега не увидишь. Не такое уж и это озеро, оно похоже на море. Берега его висят в воздухе, упираются в небо. И совсем неважно, небо ли спустилось в воду или берега рвутся в воздух. Ведь цвет воды и неба одинаков: голубовато – жемчужный, северный. Онего рассыпает вокруг себя крупные и мелкие острова.

Мы с мужем едем отдыхать в Заонежье, на Вигово. В это лето жара стояла непривычная для Карелии. По дождям истосковались все: деревья, земля, люди. Путешествие на летящем судне подарило нам прохладу, но когда вышли на пристани в Великой Губе, жара вновь напала на нас. Необходимо было найти лодку, которая смогла бы перевести нас на остров Вигово. Муж занялся поисками, а я села на пристань и стала любоваться озером. Где-то вдалеке заворочались грозовые тучи.

Гроза надвигала их среди ясного дня. И глубокие воды Онего сделались холодными, какими-то оцинкованными. Озеро насторожилось. Туча принесла дождя немного, только полыхало раз за разом. Грозовые облака не долго задержались. Воды озера позеленели, как – будто молнии прохватили толщу своей прозрачностью.

Настоящий дождь застал нас на острове... От мягкого без грохота света молнии, метавшихся в низких набухших облаках, вспыхнули не по времени сгустившиеся сумерки, по вершинам деревьев прошелестел ветер, и, смешиваясь с шумом леса, позванивая о сухие, скрученные жарой листья, сверху сквозь ветки посыпалось теплое мокрое серебро дождя. Мы долго стояли, и наслаждались сыростью и лаской дождя. Когда наши тела пропитались его живительной влагой, мы побежали к самой разлапистой ели. Встали под ее непроницаемый, источавшим острым хвойным запахом, пологом. В этом живом шалаше на мягком, выстланной мхом и усыпанной прошлогодними иголками, подстилке можно было пережидать ливень сколько угодно.

Дождь теперь шумел вовсю. Остров притих, замер, предаваясь блаженству, подставляя живительной искрящейся влаге каждый листок, каждую травинку.

Тучи ушли. Показалось солнце.

В прозрачной, чуть просиненной глубине озера разлилась радуга.

Мокрые до кончиков ногтей, мы решили искупаться. А если уж искупался, ты после грозы, становишься легким, шелковым, как младенец.

У теплых дней свои приметы.

И ароматы. И цветы…

В твоей руке пылает лето

Как обретенье Красоты.

 

Заонежье

Муж впервые меня повез знакомить с теми местами. Где он провел свое детство. Карельские деревни так редки, что, кажется, все едешь, едешь, а вокруг лес и озера. И все такое чистое - бесконечная гладь воды и лес, а на фоне зеленого и светлого – деревни. Особенно впечатляют старинные дома, такие прекрасные и древние. Кажется, всякое бревно, треснувшее от времени – украшение, омытое чистым, как вода в озерах, дождем. Всюду запах смолы да бересты и озера.

Пейзаж, как будто прост, небо, озеро, вода, земля, но трудно оторвать взгляд от приглушенных красок. От графически нечетких линий. Казалось, он написан только что каким-то великим художником и еще не вполне окончен.

Лес, озеро с их бесчисленными островами дышат жизнью Древней Карелии. Здесь среди озер, лесов, растут удивительные сосны, ели. Из этого прямоствольного леса строились дома, храмы, обтесывались корабельные мачты.

Кижи… Старина задумалась и притихла. Ушедшая старина какая-то наивная, молодая, но на тысячу лет моложе житейски умудренных нас. Храмы бревенчатые, ладно срубленные. Они производили на меня впечатление воздушности, словно не стояли на земле, а готовились вот-вот оторваться от нее.

Отдых в Заонежье становится ежегодным, мы всей семьей с нетерпением ждали лета. Как только заканчивался учебный год для детей и меня, Олег получал отпуск, мы всей гурьбой отправлялись в заонежские дали.

Мы на лодке: Олег, Ася и я, идем к острову Вигово. Раннее утро. К воде близко подходит лес, и кромки его отражаются в чистой, тихой воде. Земля еще не просохла после дождя, и в траве блестят крупные капли. Попадая под солнечный луч, они вспыхивали золотистыми огоньками. Словно тысячи светлячков забыли погасить свои надзорки с наступлением утра.

На горизонте светиться синь Онежского озера.

Вигово. Старинный дом рода Вичуриных. Теперь в нем живут уже внуки и правнуки, да и то в летний период. От того он, наверное, стал заметно рушиться. Деревянные некрашеные полы. Деревянные длинные лавки. Полки вдоль стен. Ничего лишнего. Только дерево – сухое, светлое, теплое, чистое. И кругом тишина, тишина во всем, даже во всплесках озерной волны. И, как ни странно, именно отсутствие всего лишнего рождает ощущение современности.

Долго пьем чай. Особенна и заонежская вода. Воду пьешь будто лекарство, и все в этой воде хорошо – и чиста, и свежа, и чай из нее заваришь, получается непробованый новый напиток. А уха на берегу озера… Поставишь в эту воду цветы. И они стоят там, цветут, не вянут.

Так уютно молчать в чистом доме, пропахшем печкой и сухими травами. Дом, тишина располагали к глубокому сну и безмятежному существованию.

Но то ли от встречи, то ли от новизны впечатлений, мы никак не можем уснуть. Вышли на крылечко, сидим и молчим. Солнце село. Оранжевое море июльского заката отгорело. В теплом и чистом воздухе дремотно и тихо. Особый запах карельской летней ночи. Душистой и свежей. Синее небо бледнеет, воздух наливается жемчужной мглой. Золотой серп месяца появляется среди жемчугов, озеро принимает в свое лоно и его вновь рожденного. Все вокруг становится серебристым. Все здесь само собой хорошо и складно, все таит древность, плавность, особую повадку. В самом воздухе есть особая красота, даже в обыкновенных лопухах. И пусть дом стар, но в нем физически ощущается дух покоя и неторопкой работы. Слева от дома стоит баня. Впереди маленькая дощатая пристань и перевернутая лодка - кижанка.

Мы сидели, и нам казалось, что мы дышим и живем в другом веке, что это мы удили рыбу, сеяли рожь и горох, ждали весны трудно, долго, а, дождавшись – ликовали, как и вся природа. А может они жили совсем не так и были мудрее нас. Не сговариваясь, идем купаться, наши тела растворяются в этом серебре-жемчуге.

Народ здесь разговорчивый, приветливый, как берега и воды этих заонежских заливов. И все просвечено добросердечностью. Ласковая вода, цвет сосен и запахи трав, улыбки, общение людей – и сам ты среди всего этого становишься добрее сердцем.

Баньки, лодки, всплеск волны, далекое кукование кукушки. Щебетание других птах – и снова голос кукушки.

 

Осень в Заонежье.

 

Стояли теплые погожие дни, мы с мужем получили возможность отдохнуть несколько дней и конечно мы поехали на Вигово.

По утрам бодро поднималось солнце и все рдеет под его лучами. Смотрятся в зеркало воды вершины сосен и берез.

Ранним утром я стою и смотрю на небо. Оно бездонное, глубокое, синее и чистое. Далекий горизонт слегка окутан лиловой дымкой.

Прислонившись к сосновому стволу, стою и смотрю на красоту этого удивительного мира

Загостилось ласковое солнышко. Лес, озеро притихли, словно просветлели перед каким-то большим праздником, стали наряднее.

Горда и красива Карелия в дни безветрия и тишины.

Вода ясна и тиха.

Осень киноварью обрызгала леса, затянула светлой паутинкой, а на прибрежные кусты бросила густой пурпур.

Но уже бесшумно падают, текут на поблекшую траву с деревьев листья. Сорвется лист и долго кружится в воздухе, будто выбирает место, куда лучше упасть.

Шорох и шелест, золото и синева….

Ранним утром необыкновенный блеск Венеры. Венера переливается, как капля алмазной влаги на синеющем предрассветном небе. Предвестница прекрасной утренней зари. Она сверкает в своей девственной красоте, одна властвует в предутренние часы над всей северной землей.

Возникает ощущение, что ты один-единственный человек на всей земле.

Я рада этому щедрому одиночеству, оно обещает мне тишину дома, спокойствие течения мысли за рабочим столом, от этих светлых мыслей, я улыбаюсь. Покой и возможность творчества в моем представлении приравниваются к понятию счастье.

До моего слуха доносится перекличка птиц. Крик слышится все ближе. Он наполняет сердце светлой грустью. Гуси летят вдоль озера, они кажутся огромными. Качаясь на размашистых белых крыльях, гуси попадают под лучи восходящего солнца, и крылья их мгновенно розовеют. Вскоре цепочка розовых птиц уплывает за зубчатую кромку леса. Стихает, постепенно глохнет их прощальная песня.

Раздолье сентября такое трогательное, воздух мягкий и ласковый. Голова свежеет, грудь наполняется бодростью. Стоишь и не надышаться этим родниковым ароматом.

Небо щедро на голубое тепло. Вот бы и мне научиться так всю жизнь отдавать людям, миру тепло своей души.

Знаю, не легко это.

Хочешь или не хочешь, а придет непогода, будет нудно и слякотно. Я уеду в шумный и суетный город. Это потом.

А сейчас я закрываю глаза и слушаю тишину.

Чувство свободы становится таким горячим, что сердце, сладко захлебнувшись, плывет вслед за птицами.

Осталось два дня до отъезда. Еще до полных сумерков я пойду к озеру, и снова буду любоваться просторами Заонежья. Предзакатное время - это удивительное время, даже в самом отсчете времени чувствуется какое-то замедление, какая-то еле уловимая пауза. В эти часы хочется оглянуться на прожитый день, прислушаться к природе и к самой себе. Вблизи большой воды, если она спокойна, и сам испытываешь умиротворение. На фоне закатного солнца видна лодка. Человек в ней сидит с удилищем – это надолго: занятие для терпеливых, увлеченных, размышляющих.

Мне видно, как взметнулся над водой серебряный фонтанчик. Это плеснула неподалеку в избытке здоровья и силы крупная рыба. Маленькое возмущение спокойствия в природе только подчеркивает мое состояние сосредоточенности. Я уже на тех рубежах, когда глухие тревоги чувственного приобщения к жизни, ее женскому началу, остались позади. Зато в часу душевного покоя, по-особенному начинаешь ценить ясность сознания и то немногое, что всегда при тебе: свободу выбора, возможность поразмышлять. Густеют тени по берегам, острее запахло озерной сыростью, время предзакатное, но еще не вышло все. Еще и ясно, и тепло. Еще не вечер.