Глубокие воронки в песке

 

Над тайгой шумел дождик. Вначале мелкий, он маленькими капельками осторожно падал на кроны деревьев и прогалины, потом полил сильнее, и почва стала жадно впитывать потоки воды. Надвинулись и ушли, отгремев, тяжелые грозовые тучи и оставили за собой влажный и яркий солнечный мир. Блестели промытые дождем листья, свежо зеленела хвоя сосен, янтарно светились чистые стволы. В лесу воцарились запахи мокрой коры и теплой влажной подстилки.

Когда тёплое солнце просушило землю, на огромных куполах рыжих лесных муравьев формика лугумбрис возникла суета. Из расширенных по этому случаю выходов стали появляться, сначала единично, а потом массами невиданные прежде обитатели муравейников. Большие и тяжёлые. За спиной у них светились длинные прозрачные крылья. Это были самки.

Суета возросла, достигла апогея и над куполом закружилась летняя метель белых крыльев: это поднялись и полетели вдаль странники муравьиного дома.

Встретившись в брачном полете с самцами, будущие муравьиные основательницы новых государств опустились на землю и пробежали по ней свои первые после полета сантиметры. Вскоре они стали обламывать мешавшие им в травяных джунглях великолепные крылья и оставлять их на земле. Впрочем, некоторые самки возвращались к ним позже и сгрызали без остатка своими зубчатыми жвалами.

Набегав сотни метров среди трав и выбрав подходящее на их взгляд место, самки принимаются рыть норки. Уже потертая от тяжелой работы самка будет бережно ухаживать за отложенными яйцами и кормить их целебными и питательными выделениями язычковых желез.

Заботливо облизываемые яйца превратятся в маленьких, похожих на беленьких червячков личинок. Облизыванием крошек уже не обойдешься, и заботливая мама станет откладывать для них кормовые яйца. Они не оплодотворены и никогда не превратятся в личинки. Поедая их, дети муравьихи станут расти, крепнуть, и превратятся внутри сплетенных ими шелковистых коконов в куколок. А через положенное время из коконов выйдут молодые рабочие муравьи – недоразвитые самки.

Эти первые немногочисленные обитатели крошечного муравейника будут на удивление мелкими, поэтому молодое гнездо, основанное самкой, будет существовать на пределе своих возможностей и малейшие неприятности смогут изменить его судьбу, отодвинув развитие, или вовсе погубить, погасив вспыхнувшую во мраке подземелья искорку семьи.

Но вот, в теплый погожий день вход в гнездо будет, наконец, открыт, и муравьишки забегают по поверхности, которую они увидят впервые. Вернее ощутят усиками: у них слабое зрение.

В этом же лесу, в то же время летают над склонами у Байкала вдоль дороги, ведущей из пади Большие Коты в падь Черную, и другие насекомые – самки муравьиного льва с сетчатыми крылышками. Они очень походили на стрекоз, только усики у них были довольно большими и булавовидными, с утолщенными концами, и крылья они складывали в покое домиком, а не распластывали в стороны. Их личинки с серповидными жвалами питались, в основном, ищущими провизию для своей семьи муравьями. Всё что они не переваривали, высасывая своих жертв, личинки хранили в себе, а остатки - меконий - выбрасывали из кишечника уже выходившие из куколок взрослые муравьиные львы, которые питались пыльцой цветов или вовсе ничего не ели. Летали они вечерами и по ночам и слегка неуклюжим, порхающим полетом.

Когда муравьиные львы обнаруживали подходящее сухое место с изобилием песка, они прикрепляли к ближайшим травинкам, веточкам и камням свои небольшие яйца. Из яиц выходили маленькие личинки с подвижной шейкой, трапециевидной головкой и желтовато-сереньким плоским тельцем. Крохотульки ползали по земле среди камешков и огромных для них веточек и стебельков трав. Наконец самое удобное место среди простиравшейся от горизонта до горизонта пустыни в виде небольшой полоски песка под обрывом склона у дороги – найдено, и личинки начинают сооружать здесь свои ловчие воронки.

Каким-то чутьем, инстинктивно, каждая из личинок выбрала прикрытое сверху выступающей над склоном дерновой постилкой место. Здесь, на не заливаемом потоками дождевых струй участке, она и стала проводить концом своего брюшка круг. Эту геометрическую фигурку личинка изобразила самым загадочным образом без циркуля и шаблонов. Пропахивая этот же круг вторично, она стала нагребать своей маленькой лапкой песок себе на крохотную головку и выбрасывать его наружу, за пределы борозды. Внутри образовавшегося круга наш талантливый геометр стал чертить следующие круги всё больше углубляющихся борозд.

Вскоре в песчаной пустыне образовались довольно глубокие воронки. На дне этих воронок сидели личинки муравьиного льва. Они зарылись по самые головки в теплый песок и выставили наружу едва ли не самую большую часть своего тела - огромные, кривые серповидные челюсти.

Сидят личинки муравьиного льва в воронках и ждут. День, два, неделю… Но как только песчинки со стенок начинают скатываться вниз из-под лапок оказавшегося в воронке муравья, личинка сразу же забрасывает его струями песка, сбивая со склона. Лишь редким, особо быстрым и удачливым мурашам удаётся выскочить из ловушки, остальные попадают в огромные челюсти. Вскоре пустые, высосанные шкурки – хитиновые панцири муравьев выбрасываются за пределы воронок.

А под тем же солнышком и небом, невдалеке от обрыва и воронок, в зарождавшемся муравейнике было тепло, тихо и влажно. Стоя на шести массивных членистых лапках, самка подогнула брюшко и произвела на свет очередное яйцо.

Ощупав его усиками, она осторожно надкусывает оболочку и берёт двумя передними лапками так бережно, что оттуда не проливается ни капли. Во тьме камеры чуть содрогается пол – это большая заботливая мамаша делает несколько шагов к личинке и подносит ей яйцо. Безглазая, суженная к ротовому отверстию личинка спит мирным сном, и муравьиха начинает тормошить ее усиками до тех пор, пока в гнезде не раздастся счастливое чмоканье дорогого ей червячка. После того, как первая личинка наестся и перестанет издавать жадные звуки, всасывая в себя содержимое яйца, самка подносит его следующей личинке. Проходит время, и вот, наконец, все наелись, и от кормового яйца осталась лишь жалкая сморщенная оболочка. Самка ощупывает ее усиками и, убедившись, что там уже ничего нет, съедает ее сама.

Наконец, в укрытом от тревог и опасностей внешнего мира гнезде появляются и коконы с куколками. В коконах развиваются и зреют будущие помощники – рабочие муравьи – недоразвитые, неполовозрелые самки.

Когда до мамаши-самки начинают доноситься шуршащие звуки пытающихся выбраться наружу малышей, она осторожно наклоняется над коконами и взрезает их передние, со стороны головы муравья, концы. Вырезанная крышечка откидывается, и беленький прозрачный молодой муравьишка выползает из колыбельки. Вскоре гнездо наполняется обследующими его и друг друга рабочими муравьями.

Пора открывать выход, и, после усиленной работы, в туннеле появляется первый лучик света и врывается свежий, полный разных запахов воздух. Цепочкой, осторожно, выходят из гнезда на прогалину среди трав муравьи-разведчики. Немного пробежавшись по окрестностям и оставив свой запах, они быстро убегают обратно в гнездо. Первая прогулка окончена.

Теплый яркий свет солнца заливает полянку в лесу среди сосен. Она поросла густой травой и редкими цветочками под сенью высоких в безбрежной синеве неба крон сосен. По прогалине среди злаковых трав бегает несколько маленьких рыжих муравьёв. Они подергивают усиками, быстро толкают друг друга при встречах и суетливо переставляют маленькие ножки: муравьи знакомятся с полянкой и ищут корм для себя и своей семьи.

А чуть дальше, под обрывом у обочины безбрежной дороги, распростерлась сухая песчаная пустыня с глубокими воронками в ней. Их семь штук, они безмолвны, тихи и опасны, словно минное поле. Широкие отверстые пасти воронок ждут жертв, чтобы взорваться ураганом песчаных булыжников и камней.

Самый деятельный и храбрый фуражир-разведчик покинул полянку с гнездом и добрался до гигантского стебля зонтичной травы – дудника. Там, в голубой дымке на недосягаемо огромной высоте, сидели, погрузив хоботки в ткани растения, неизвестные и невиданные существа. У них большие телескопические антенны-усики и тонкие, изогнутые вверх острыми углами коленок, ноги. Сзади, на брюшке, напоминавшем муравьиную мордочку, находится пара трубочек, похожих на антенны муравьёв. Сквозь прозрачные тонкие покровы брюшек просвечивают петли кишечника и наполненная соком фильтрационная камера. У тлей, а это были именно они, передняя кишка слита с концом средней и пропускает через камеру в заднюю кишку только сахар и воду, а белки и другие необходимые вещества остаются в средней кишке и перевариваются тлями. Сахаристые вещества и вода выделяются наружу.

Хотя муравей и впервые видел тлей, инстинкт подсказал ему, что надо толкнуть её рожки своими антеннами. Когда муравей-фуражир постучал по трубочкам усиками, тля тотчас выделила на конце брюшка большую каплю сладкого сиропа. Фуражир наполнил до отказа свой зобик и перекрыл его специальными мышцами. С полным зобиком муравей быстро помчался домой, где его ждали голодные собратья и самка-царица. Вскоре группки фуражиров устремились к стадам коровок по его следу.

Горячие высокие барханы унылыми волнами тянулись от горизонта до горизонта, и лишь отдельные узловатые стебли злаков скрашивали светло-коричневый, поблёскивающий иногда ослепительными искрами кварца однообразный пейзаж. Под стук и скрежет песчинок-булыжников взбирался очередной фуражир рыжих муравьев на пологий песчаный склон огромного бархана. Далее шла ровная поверхность над которой туманно нависал сверху край обрыва, и муравей быстро побежал по ней вперед, к высившемуся вдали тяжелому огромному стеблю дудника: в муравейнике его ждали с очередной порцией пищи.

В основании усика муравья, в его рукоятке, находился локатор, так называемый джонстонов орган, который сообщает муравьям о препятствиях, ожидающих их впереди, но сейчас сигналов не было, и муравей без опаски несся к дуднику и тлям - вдруг под ним разверзся глубокий обрыв с крутыми осыпистыми стенками! Фуражир, кувыркаясь, полетел вниз по склону. На середине склона муравей пришёл в себя и стал быстро, работая всеми шестью лапками и осыпая вниз камни-песчинки, карабкаться вверх, к туманному голубому небу.

Вдруг град булыжников обрушился на него снизу с такой силой, словно там проснулся и разверз свое жерло огромный вулкан! Это ворочалась и взметывала вверх фонтаны песка тяжелыми серповидными жвалами огромная личинка муравьиного льва. В адском грохоте и скрежете, среди вихря камней покрывшееся вмятинами и царапинами тело муравья сползло вниз. На дне глубокой воронки, он сумел развернуться навстречу врагу и распахнул свои грозные жвалы, готовый с мужеством защищаться. Личинка муравьиного льва, этого Ужаса песков, поняв, что перед ним не мягкое брюшко, тотчас скрылась под грудой булыжников, которые взлетели вместе с попавшимся муравьем вверх. После падения муравья на дно воронки, огромные челюсти личинки пробили хитиновые кольца муравьиного брюшка и глубоко вонзились в него. Мощно и сильно заработал мышечный насос глотки личинки, и вскоре лишь выброшенный из воронки пустой хитиновый панцирь среди безжизненной пустыни напоминал о случившемся.

То один, то другой труженик-фуражир не возвращался из горячей пустыни. Постепенно муравейник стал слабеть.. Страшные глубокие воронки среди песка молча поглощали их одного за другим. И вот, в туннелях маленького гнезда осталась лишь жалкая горстка его обитателей. Потеряв чувство плеча и отчаявшись, они вяло перемещались по гнезду и неохотно уходили за провизией по проторенной их погибшими товарищами и все еще пахнущей их запахами дороге к пастбищам тлей. Редко кто возвращался с полным зобиком обратно. Они один за другим уходили и таяли в коричнево-голубой дали горизонта.

Вскоре последний фуражир ушел от опустевшего гнезда в неизвестность, пошатываясь от слабости и голода, в распростершуюся перед ним ненасытную пустыню. Погибла от голода и ослабевшая царица, давно не откладывавшая маленьких беленьких яиц.

Пасти воронок замерли и притихли. На их дне, зарывшись в теплый песок по основания огромных серповидных челюстей, дремали пополневшие и выросшие за это лето личинки муравьиного льва. Они будут ждать так, в полусне, и месяц, и два. А может и целый год, пока не появятся на краях воронок новые посетители и не разбудят их.