Артем и Марина купили обои. Артем на все руки мастер, ему всего лишь нужны выходные, чтобы красивые - по мнению Марины, куски бумаги украшали маленькую комнату. В субботу, надев старые тренировочные штаны, приступил к этому довольно противному занятию. К вечеру порядочно устал, и вот остался последний кусок, еще пока лежащий на полу. Всего десять минут и все будет закончено. А завтра утром, когда стены высохнут, можно занести мебель в комнату.

- Миленький, ты скоро заканчиваешь? Я ужин приготовила уже, – спросила зашедшая в комнату жена.

- Да вот последний остался, сейчас наклею и конец ремонту.

Марина придирчиво осмотрела комнату. Её взгляд остановился на куске старых обоев, большим пятном белеющим на непокрытом пространстве.

- Не помешает? – спросила она.

- Я отдирал этот кусок, никак не получается до конца, уж больно крепко прикипел, но я думаю все будет нормально если даже и наклеить на него сверху.

- Смотри, как бы переделывать не пришлось. Заканчивай и приходи на кухню, - недовольно поджав губы, Марина вышла из комнаты.

Разгладив по стене этот последний лист, Артем закрыл клей и комнату. Помыв руки, отправился на кухню, где его ждали чай, бутерброды с ветчиной и с сыром.

А ночью Артему почему-то приснилась первая жена. Обнимала его, уткнувшись лицом в шею, и плакала. Он, как мог, успокаивал ее, посадив на колени, ласково гладил по спине и говорил нежно, без конца повторяя: «Ну лапунь, ну не плачь Вероня, всё будет хорошо, Никуль». А она не хотела успокаиваться, а еще сильней плакала и еще сильнее прижимала к себе. Он проснулся - шея вся мокрая то ли от слез Вероники, то ли от духоты в квартире. Разбередила его Вероника всю душу, и заснуть больше никак не удавалось. Словно из размытой дамбы хлынули воспоминания. Чистым потоком лились, отфильтрованные от взаимных обид и глупых претензий. Только не вода это была, а щелочь, сильно жгущая сердце.

«Первая!» - говорил он всем. «Бывшая!» - поправляли его другие. А он, сколько ни пытался, не мог произнести это слово.

-Вы просто не понимаете! – спорил он до хрипоты. – Живой человек не может быть «бывшим». Есть же такие понятия как «первые слова», «первая учительница»! Да что говорить, когда дочь родилась, то из-за ее аллергии, своего кота пришлось отдать знакомым, разве мы могли его называть «бывшим»? Некоторые терялись, не знали что ответить, другие опять начинали спорить.

Слезы Вероники все никак не высыхали на шее, ощущение объятий тоже не уходило. Артем повернул голову и посмотрел на Марину. Уткнувшись носом в кулачок, жена спала спокойным сном . Хорошо ли ему с ней? Он знал – она от него без ума, а про себя такого сказать не мог. Что-то мешало ему построить отношения так, чтобы он всем сказал: «Да, я счастлив с этой женщиной!».

Артем отвернулся к стене и закрыл глаза. Может у мужчины просто не может быть бывшей жены? Дочь ведь не стала бывшей. Артем поднялся, тихо перелез через Марину и направился на кухню. Достал из шкафчика початый коньяк, отхлебнул несколько глотков, потом вернулся. Алкоголь слегка успокоил нервы, и он скоро заснул.

Утром Артем проснулся первым, сразу вскочил и пошел смотреть на результаты своего труда. Все полосы расправились по стене ровно, кроме той - приклеенной последней. Этот кусок бумаги сморщился и взбугрился посередине, вдобавок не хотел разглаживаться, несмотря на все старания Артема.

- Я же говорила! – сказала подошедшая сзади Марина. - Переклеивай.

Артем, зацепив злосчастную полосу за уголок, резко оторвал от стены. Посмотрел на жену грустным взглядом и сказал:

- Ты права. Не держится хорошо новое, пока до конца не сдерешь все старое.