КРУТОЙ МАРШРУТ Есть гул войны. И есть гулянка. Есть смерти страх. Есть волчий стон. И есть, как вечная помарка, Маршрут, что кем-то предрешён. СЛОВО И ДЕЛО История мысли даётся не просто: То гроздьями висли хвалебные тосты, То плакала истина, сетуя жарко, Что подло её обманула товарка. Товарка же ею забыта в таверне, Среди матросни и девиц безразмерных. Ей было там жарко, ей было застойно И многое — если не всё — непристойно. Но что было делать? Она притерпелась. Сошлась с тем, кто правил. Слилась с ним и спелась. В конце концов, каждый живёт по судьбе, Не видя спасенья в привычной мольбе. А если кому-то не нравится ложь, Пускай не впадает с истерикой в дрожь, Пускай не кричит, что вокруг всё пропало, Ведь истина тоже сначала страдала. Сначала её уличали во лжи, А нас от неё отучали «врачи», И только, когда это всем надоело, За нею признали и СЛОВО и ДЕЛО. НАРОСТЫ Не всё так просто, как нам кажется — Наросты эти нам не нравятся. А нарастает очевидное: Тоска, туман и голь обидная. Что в лабиринтах упрощения Само собой уже явление. Но обыватель тупо пялится: «Зелёных» нет? Пускай всё валится»! ОСТРОГИ Не разумея многого, Не будем так строги. Не для того остроги мы Повсюдно развели. В чём смысл их и значение? Не всё ли нам равно! Задача их: смирение Внушать нам велено. Острог к острогу клонится, Как остров к островам, А сердце к «сроку» просится, Как печь к сухим дровам. Из пламени остывшего Не вспыхнуть ни искре, Острог — рукой Всевышнего — Поставлен на земле. А в пору доострожную, Увы, слаб интеллект, Нам массою творожною Казался общий бред. Бывало, съешь и горбишься... А надзиратель строг: «Всех в камеру бессрочную Запру, коль невтерпёж». Так вот живём и молимся Параше и труду. Но, в общем, жизнь острожная Пусть снится лишь в бреду. ТАЙНЫЙ ЗАРОК Охвачен стадом грёз, Весьма пустых и странных, Как будто бы наркоз Смягчает сердца раны. С тех пор и повелось — Спасать в «наркозе» душу... Я дал себе зарок, Который не нарушу. Борис Иоселевич | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
