Дремучий лес начинался сразу за таёжным посёлком. Лес очень красивый, уютный и вечнозелёный. Зимой - сказочный, с белой лыжнёй, с горками, с трамплинами, со звериными следами. Весной - с нежными побегами на ветках, с цветущими травами, с дурманящим миром чарующих запахов. Летом - томный, с изнуряющей жарой и ленивой тишиной покоя. Осенью - с обильными ягодными и грибными урожаями и с богатыми охотничьими трофеями.

Поселковые ребятишки в каникулы все дни проводили в лесу, играя в прятки, в войну, в партизан, в Героев Советского Союза. В лесу стояли, как огромные великаны, вдвое выше леса, высокие деревянные обзорные вышки, с которых в засушливое время года лесники и пожарники в бинокль осматривали сверху лесные угодья. Не горит ли где?

Вышки были похожи на Эйфелеву башню, как на картинке в учебнике географии, только сделаны были из длинных ошкуренных брёвен. Лестниц не было, просто на каждом углу вышки были прибиты к бревну, как поперечины к кресту, короткие жердочки, рассчитанные на крупный мужской шаг. Залезть на такую вышку решался не каждый взрослый мужчина: высоко, страшно, опасно, особенно в местах, где брёвна вертикально стыковались внахлёст, да и поперечины со временем шатались, отрывались, а кое-где и отсутствовали вовсе. Деревянные площадки из нестроганных досок были только на самом верху и посередине.

Ребятишки, наигравшись в войну, собрались под вышкой, запрокинув головы, глядели на её вершину, и она казалась красивым парусным кораблём, который стремительно плыл вперёд на фоне голубого неба и белых, как айсберги, облаков.

-Кто за мной, тот герой! - крикнул ребячий командир и, не подумав, обнял башенное бревно, шустро полез наверх, остальные смельчаки выбрали оставшиеся три грани, полезли следом.

Мишутка почти первым вскочил на ближайшую перекладину и полез вверх. Первые три ступеньки дались легко, потом усердно, а когда он опомнился и глянул вниз, испугался. Оставшиеся на земле ребята были маленькие, как мухи, что-то кричали и махали руками, но ничего слышно не было, в ушах громко стучал кузнечный молот по звонкой наковальне; это было слышно собственное сердце, ещё чуть-чуть и будет первая площадка, почти на высоте верхушек окружающих деревьев. Но пальцы Мишутки намертво вцепились в перекладину и не желали разжиматься. Мишутка, как электрик на столбе, весь вжался в бревно, его слегка бил озноб страха. Но снизу лихо покрикивали старшие ребята, которые лезли, следом.

-Вниз не смотри, только вверх! - кричали они. - Давай двигай!

Мишутке стало стыдно, а вдруг они заметят или догадаются, что он испугался. Засмеют! Он полез медленно, тяжело дыша, глядя только вверх. Добрался до первой площадки, которая оказалась без перил, заполз на неё и лёг на пол, прижавшись к доскам как можно плотнее. Он боялся шевельнуться и посмотреть вниз. Тяжело дыша, ребята молча свалились рядом.

- Ну что вы там? Давай! - крикнул сверху командир, который уже подбирался к самой вершине. Ему хорошо, у него руки, ноги длинные, он почти взрослый, а у Мишутки вот-вот откроется медвежья болезнь от страха, у него даже зубы трясутся вместе с подбородком,и глаза стали огромными и выпуклыми.

-Ну, что сдрейфили?- спросил всех оклемавшийся товарищ. Мишутка принял вызов на себя. Молча поднялся и на четвереньках подполз к углу, развернулся задом и стал сползать на перекладины бревна, потом медленно полез вверх.

Надо всегда иметь три точки опоры, вспомнил он кино про альпинистов. Две руки вцепились в перекладину, на одной ноге упор, другая медленно подтягивается, ища на ощупь следующую ступеньку. Теперь две ноги стоят и одна, вцепившаяся в перекладину рука, другая осторожно вытягивается вверх к следующей перекладине. Главное-не смотреть вниз.

Вдруг на высоте он обнаружил, что дует довольно сильный ветер, он повернул голову ему навстречу, фуражка сорвалась со вспотевшей головы и улетела вниз. Мишутка зажмурил глаза и вжался в бревно изо всех сил. А что если и его сдует, сорвёт как фуражку? Упадет, разобьется насмерть. Ох, и влетит ему тогда от матери. Тот страх переборол этот страх, страх высоты, и Мишутка медленно и упрямо двинулся вверх, и тут обнаружилось, что впереди, на самой высоте, на бревне не хватает сразу двух перекладин, а там, уже через полтора метра, вершина. Там есть пол, где можно лечь, передохнуть. Мышцы одеревянели и смертельно устали. Как же перелезть это место? Хорошо еще, что чем выше, тем бревно становилось тоньше. Мишутка встал на последнюю ступеньку-перекладину, обнял бревно и, дрожа мелкой дрожью, полез, как маленький медвежонок, по дереву, по бревну без перекладин, молча, медленно, сосредоточенно, рассчитывая силы, каждое движение, каждый вдох, каждый выдох. Главно嬬¬-не смотреть вниз. Главное-смотреть на бревно, к которому он прижался всем телом, щекой и носом. Ещё! Ещё!

Вот она верхняя перекладина! Как теперь совершить переход? Как выжаться? Наконец, она под мышками, руки схватились за следующую перекладину, нога нащупала опору. Ох! Хорошо! Спокойнее! Ещё движение! Ещё!

Вот нос уже показался и зацепился за дощатый пол верхней площадки, совсем маленькой, но с перилами. Мишутка перекинул худенькое тело на нестроганые доски, отполз к середине, улёгся и вжался в пол, боясь шевельнуться и открыть глаза. Ветер свистел на высоте смело, задорно и холодно. Вспотевшее тело и волосы стали ощутимо мерзнуть. Мишутка задвигался, открыл глаза и испугался. Лес был далеко внизу и выглядел, как голубое, шевелящееся, живое море. Такого далёкого горизонта он никогда не видел. Было страшно, очень страшно, но красиво! Мишутка закрыл глаза и успокоился. С закрытыми глазами лежать было не страшно, он ощущал себя лежащим дома на полу в полной безопасности, а тут?

Ветер опять растормошил его. Мишутка пополз к краю площадки, распластавшись и цепляясь за доски всем телом, осторожно высунулся и глянул вниз. Сердце сразу забилось в три раза сильнее, и голова слегка закружилась. Мишутка, как черепаха, втянул голову обратно. Отлежавшись, повторил попытку. Было тоже страшно, но не так. Мишутка сел на пол, немного посидел, привыкнув, попытался встать, осторожно держась за перила. Облака, похожие на табун белых лошадей, плыли, кажется, совсем рядом.

Коленки мелко подрагивали, и сердце трепетало испуганным воробьём, но панорама сверху впечатляла. Лес внизу был маленьким, как трава. Он огляделся и увидел в лесу знакомый «почтовый ящик», окутанный колючей проволокой и высоким забором, так люди называли лагерь строгого режима. Мишутка вспомнил, как взрослые говорили, что в лагере некоторым заключённым дают вышку. И зачем она им в зоне, наверное, для того, чтобы сверху любоваться свободой? И кому она такая нужна, здесь, на маленькой площадке? Вот облака, те свободны, хотя их тоже гоняет задира ветер, значит на свободе только ветер? Потом в поле зрения попала идущая от горизонта извилистая голубая лента реки. Он увидел их посёлок, такой сверху небольшой и даже заметил школу и свой дом, а на самом горизонте, на крутом высоком берегу, был виден большой город с телевизионной вышкой в десять раз выше этой. Вот её строили точно Герои Советского Союза.

Мишутке стало немного стыдно за свои переживания. Но вниз он твёрдо решил не спускаться, не рисковать жизнью, и не надо ему звания Героя, пусть делают что хотят, вызывают вертолёт, чтоб его сняли или пусть принесут парашют для него, или пусть спасатели сделают закрытый лифт, что угодно, лишь бы его отсюда сняли. Пусть мать его потом хорошенько отшлёпает, чтоб наперёд думал, только добровольно сам он сейчас вниз не полезет. Ни за что! Мишутка понимал, что всё это ещё раз преодолеть задом наперёд, вслепую, наощупь, он не сможет, особенно в том месте, где нет ступенек. Лучше он тут умрёт.

Пока он торговался и убеждал сам себя, он оказался наверху совсем один, ребята его команды уже спускались вниз. Изрядно продрогнув, Мишутка тоже решился на отчаянный шаг, задом на четвереньках попятился к угловому вертикальному бревну вышки и начал рискованный, как в цирке, спуск.

Сколько он полз и как, не помнил, помнил лишь, что, ступив снова на твёрдую родную землю, почувствовал невероятное облегчение и светлую радость от надёжной опоры под ногами. Он, устало шатаясь, отошёл от вышки в лес, ноги его от перенапряжения подкосились, и Мишутка рухнул в зеленый мох. Он с удовольствием распластался, как у себя в кроватке, прижался к земле, как к родной матери, своей маленькой щечкой и с большой любовью поцеловал эту прекрасную планету, Землю - матушку. Никто из ребят даже не заметил это, все побежали домой.

Мишутке было приятно лежать в душистом мху. Ему снилось, что там, наверху, высоко над вышкой, он бесстрашно сидит верхом на белом облаке похожем на жеребёнка и летит свободный, как вольный ветер, и перед ним раскрывается такая красота и такие перспективы, которые на земле никому и не снились.