КТО ВЫ, ДОКТОР ФРЕЙД?

 

Доктор психологических наук профессор Нечипоренко хотел любить и быть любимым, но ему никак не удавалось осуществить вроде бы несложное желание. Для любви нужны, по меньшей мере, двое, но то, что легко воссоздается на теоретическом уровне, на практике порой оказывается недостижимым. Женщинам многое нравилось в профессоре, но только не он сам.

Нечипоренко и женщины шли как бы на параллельных курсах, не пересекаясь. Он толковал им о любви, и вытекающем из неё либидо, они ему — о должностях и связанных с ними преимуществах. Казалось бы, ещё немного и уважаемый профессор сорвётся в инверзию, как именуются на языке науки сексуальные отклонения.

 

Но вот однажды на вступительный экзамен к профессору является некая девица, которую, для сюжетного удобства, назовём Наташей. Распространятся об её внешности в данном конкретном случае не имеет смысла, поскольку профессор был доведён до такого состояния, когда крокодил в юбке кажется прекраснее самой смелой мечты, а ведь перед взором его предстала молодость, едва тронутая тленью косметики. Происходит взаимное знакомство и обмен любезностями. Охватившая профессора страсть, делает его изысканным. Со стороны могло показаться, что профессор, от бороды до лакированных туфель, весь из себя настоящий английский джентльмен, а девица, от белой распашонки на груди до разноцветных, в клеточку, дольчиков, наследница старинного английского рода, прикрывающая отработанной вежливостью любую прихоть, вплоть до получения высшего — по нашим понятиям — образования. Иначе откуда у неё такие зияющие лакуны /пробелы/ в представлениях о предмете, именуемом психологией? Не будь профессор в диком восторге от увиденного, он наверняка пришёл бы в ужас от услышанного. А ведь вопрос-то был, в сущности, пустяковый: что известно, будущей коллеге о другом профессоре по имени Фрейд? Оказалось, ничего. Скажем больше, до сих пор юное создание пребывало в восхитительной уверенности, что никакого другого профессора, кроме того, с кем имеет честь вести научную беседу, в природе не существует.

 

Профессору льстит столь широкая известность в узких кругах, что немного приглушает обиду за кумира всей его жизни — Фрейда. Он задает Наташе ещё несколько наводящих вопросов и сам же поспешно отвечает на них, ибо несчастная на глазах сползала в состояние умственной каталепсии. Вернуть ей хотя бы относительную вменяемость могла лишь самая откровенная снисходительность, к которой профессор и прибег, несмотря на мучившие его угрызения совести. «Эта девушка мертва для науки, – успокаивал он совесть, – но не единой наукой жив человек». И совесть профессора, привыкшая жить с ним в ладу, и на сей раз не нашла для возражений убедительных доводов.

 

А Наташа, нутром уловив состояние профессора, разрыдалась, признавшись сквозь слёзы, что влюбилась в него, ещё будучи школьницей. Любовь посетила её на лекции о половом воспитании подростков, которую профессор читал на общественных началах в городском лектории. До сих пор внушалось, что думать об «этом» стыдно и вредно, профессор же убедительно доказал, что в «этом» нет ни стыда, ни вреда, зато польза несомненна. Убеждённая его доводами и желая закрепить услышанное на практике, она обратилась к знакомому подростку, но тот оказался сексуально инфантильным, к тому же с ярко выраженными садомазохистскими наклонностями. Прогнав её прочь, он пригрозил, что при новой попытке ввести его в амбивалентность, перейдёт границы не только анатомические, но и приличия. Одним словом, явное отступление в отношении сексуальной цели.

 

После такого разочарования Наташа, по её словам, ни о чём другом, кроме как о встрече с профессором, думать не могла. Но такая возможность представлялась только в стенах лектория, и она закупила билеты на весь сезон. А когда профессора заменили каким-то народным /так и подмывает сказать инородным/ целителем, она решилась на крайний шаг —

поступить в институт, где профессор был ректором. И вот она — с обнажённой душой и открытым сердцем — перед ним.

 

– Но ведь всё, что я от вас услышал и есть самый настоящий Фрейд! – воскликнул профессор и вывел в экзаменационном листке девушки жирную «отличницу».

– Фрейд!? – разочарование Наташи было столь искренне, что профессор понял, в её жизни оно первое.– Я думала вы…

– В некотором смысле я тоже,– поспешил на попятный профессор, – но, главным образом, все же Фрейд.

 

С тех пор они неразлучны: после окончания вуза Наташа осталась на кафедре и защитила диссертацию. Когда её спрашивают, собираются ли они с профессором официально оформить свои отношения, отвечает, что психологически готова к этому давно, но её сдерживает психическая неуравновешенность профессора, придумавшего себе двойника, какого-то Фрейда, и с целеустремлённостью маньяка держится за него, как за реально существующее лицо.

Борис Иоселевич