Она улыбалась, когда подходила к новым клиентам, - нет, улыбалась это не то слово, она сияла, она излучала блаженство, когда подходила к столику, за который садились посетители кафе. Кафе называлось «Сказка», днём это было вполне культурное заведение, а вот ночью «Сказка» превращалась в ужас – начинал работу бар, стриптиз, и прочие любимые развлекалавки местных бандюг, ментов и тех «кто умеет отдыхать культурно нах…»

И вот днём и ночью всегда на улыбке, всегда как в небесах была официантка Марина – имя я прочитал на бейдже, он был пристёгнут к кофточке на уровне грудей. Груди, груди, эти груди – только благодаря им, я уверен, в этом кафе-баре всегда была толпа. Эти груди имели универсальную форму, они могли возбудить даже самого предвзятого ценителя прекрасного…. Вообщем всё у Марины было при себе.

Не знаю почему, но я Марине не понравился сразу. И понял я это тоже сразу – стоило ей подойти ко мне как улыбка со скоростью падающего водопада слетела с её детских щёк. Я даже подумал – а не испугалась ли она меня. Хотя чего меня собственно бояться – я такой же, как все, ножей за поясом не ношу, автомата на шеи нет – обычный работяга, решивший зайти выпить маленько. Нет конечно она меня не испугалась, но заказ принимала с кислым личиком, от блаженства не то что следа, вообще ноль – ничего не осталось… И меня это конечно возмутило – я чуть ни начал буянить, но начинать скандал среди всего кодла, которое при виде этой официантки кончало – означало подписать себе бессрочный больничный… Нет подумал я тогда – вместо скандала устрою ей провокацию нежностью. Вы знаете как это? Это когда человек относиться к тебе плохо, а ты делаешь вид что без ума от него, когда он грубит, ты даришь комплименты, когда он смотрит на тебя как на волка, ты смотришь на него как на новорождённого котёнка, который ещё ничего не видит, но лапки его уже пытаются сделать первый шажок… Вот и я сделал первый шаг на встречу Марине… Когда она принесла заказ – водку и картошку - я встал, расслабил мышцы лица и сказал:

- Марин ты меня, конечно, извини, но можно я сегодня тебя до дома провожу.

Да, это было глупо, но к чему разные прелюдии и намёки, тем более, если вы женщине не симпатичны.

Она не дала мне пощёчину и не плеснула водкой в лицо, она тихо сказала

- Попробуйте.

Часы проносились как вагоны товарняка перед глазами – их было много и ты уже сбился со счету, и они уж надоели тебе, но вагоны едут едут, а часы летят, летят, но наконец я улышал:

- Ну что пошли.

Под проклятия Марининых обожателей мы вместе вышли на улицу. В «Сказку» мне теперь можно вернуться только за ножом в печень.

Вечер словно был заказан. Ни ветерка, ни шороха, и даже звёзды не мерцали – они прилипли к небу, как нарисованные… казалось, что жили в эти минуты только мы с Мариной. Но жили не долго, через несколько минут, проходя мимо навороченного джипа, Марина достала брелок, джип пару раз пробесил своим пиком и официантка, наконец, улыбнувшись (УЛЫБНУВШИСЬ!) пригласила меня в машину. Ну как пригласила, просто повелительно произнесла:

- Садись

Сели, поехали…

- Зовут то тебя как?

- Никита

- Я так и знала

…..

Марина вела машину. Я глазами шарил по Марине. Мы молчали. Мимо, то очень медленно, то неосторожно быстро проносились высокие дома, пересвеченные торговые ларьки, другие машины, неслись куда-то тени от фонарных столбов.

Наконец Марина затормозила.

- Приехали. – Вокруг было темно. Только по горящему в метрах пяти от нас окну я понял - мы ещё в городе.

- Не бойся. Выходи. Не убью.

- Да я и не боюсь, – лучше бы я это не говорил.

В однокомнатной квартире стоял диван, в углу табурет, на табурете проигрыватель с пластинкой. Ретро-квартира. Мой папа – советский интеллигент очень бы позавидовал. Ещё была в квартире кухня, но там кроме электрического белого чайника на полу не было ничего.

- Проходи, чай будешь? – спросила она так, как обычно женщины спрашивают старых подруг, забежавших в гости якобы на полминуты. В таких случаях все женщины, конечно, понимают, что эти гости могут остаться минимум на вечер…

- Да я вообщем-то на минуту, – начал было я косить под старую знакомую, но слава Богу вовремя опомнился, - чай конечно можно.

А Марина как будто точно начала воспринимать меня как существо давно знакомое, - сначала она сняла юбку, осталась в чёрных колготках, потом сняла и кофту – черный бюзгалтер на её грудях не смотрелся, вообще на таких грудях никакой бюзгалтер не смотрится. Ещё через пару делений времени к чертям полетел и чёрный бюзгалтер.

- Сказать что я удивлён, значит…

- Заткнись.

…..

Когда то я любил ходить в джаз клуб. Игра барабанов и саксофон почему то всегда напоминали мне езду в трамвае. Вечернею езду. Когда посторонние звуки перебивают стук железной махины об рельсы, и единственное что радует слух – женский голос, который куда бы ты и во сколько бы ни ехал, обязательно заучит в любом общественном транспорте. Но джаз – это секс. Особенно если джазишь с такой как Марина.

На часах было уже шесть утра. Крепкий зелёный чай остывал на подоконнике. Спёртый запах выдувался в открытую форточку. Пахло осенью и страстью.

- Ты считаешь меня блядью или сумасшедшей?

- Если честно сначала думал, что первое, теперь уверен - у тебя не все дома.

- Ты очень похож на него, - ладонь Марины прошлась по моему лицу.

- На кого, - я успел эту ладонь поцеловать.

- На Никиту,

- Я и есть Ни…

- Я ведь всю жизнь его ждала, ой дуры мы бабы, ждала, а вот к тебе в постель прыгнула, - Марина вдруг раскраснелась как опоздавшая на урок отличница, - а он бы мне не простил.

- А где он? - почему-то именно эта информация в этот момент меня заинтересовала больше всего.

- Да сидит где-то, или уже лежит…. Мошенник он. Вот также как и ты меня как то обаял, я тогда тоже в этом дурацком баре работала, обаял и пропал. Потом письмо написал, мол, жди. Я и жду вот. Уже и бар этот поганый выкупила, был у меня любовник богатый, его потом хлопнули…. А я вот всё жду, жду , жду, жду, - словно барабанщик в джазовой композиции истерично начала бить Марина по нервам. Мне оставалось только слушать и пить зелёный чай.

……

Марину с тех пор я не видел. Джаз тоже больше не слушаю.