ЧЕРНО-БЕЛАЯ ГИРЛЯНДА

 

«Чем более постижимой представляется

Вселенная, тем более она кажется

бессмысленной».

Стивен Вайнберг

 

Он распался. Пучок суперэлементарных частиц и квантов готов войти в сингулярность. А душа где? Или она абсолютно невидимая субстанция? В какой же частице спрятана архивированная информация, весь будущий Берестов?

Сейчас начнется. Пучок становится еще ярче. Все завертелось, как в стиральной машине. Пучок входит в сингулярность? И это конец?

«Посторонним вход воспрещен! Вход в сингулярность заблокирован, особо любопытных просим покинуть… помещение». Ни пучка, совсем ничего. Или все же была вспышка, а мы ее проморгали? Берестов испарился? Но материя же неистребима, хоть одна частица должна была миновать воронку и выйти с той стороны. Может, найдется место в необъятных просторах Вселенной или за ее пределами для нового Берестова?

- Выходит, мы зря ездили в Долину Смерти? Хотя, галочку за практику нам поставили. Черный и Грязные Волосы постарались, - Костя опять начинает этот разговор.

Он нынче на третьем курсе, почти состоявшийся историк. Еще прошлым летом вместо архивной практики втихаря рванули они в эту проклятую долину, несмотря на табу и все такое. На эту Долину Смерти, страну аномалий, номинировавшуюся на «Семь чудес России», так просто не попадешь. Не запретная зона, но туда ходить не рекомендуется. Во-первых, далеко и опасно (скольким любопытным это стоило жизни), во-вторых, самый титулованный народный целитель (считай, шаман) объявил ее проклятой землей, и еще то, что она находится на территории алмазов, само за себя говорит. АЛРОСА чутко реагирует на такого рода вылазки. «Ходят там всякие, потом алмазы пропадают». Молодых ученых не запугаешь мистическими россказнями, табу да запретами. Они же одержимые, им сам Бог не указ, проклятье не помеха. Черный, он же Сергей Николаевич и Грязные Волосы (в миру Данил Тарасов) подговорили нескольких студентов исторического факультета университета поехать в этот Айхал (почти центр алмазного края). Студенты – народ бесправный, с преподами обычно не спорят. Костя и староста их группы Оля Таборова сами фанаты, их и уговаривать не надо.

Все началось с того, что они не сговариваясь, начали собирать «пазлы» научного и околонаучного характера, объединенные тематическим треугольником «Долина Смерти – Черная дыра – аномалии вселенского масштаба». А годом раньше этой же темой «заболел» некий Василий Берестов, тоже историк, но он, в основном, копал по направлению Долины Смерти. И такое раскопал! Оказалось, что якутская Долина Смерти – это зона тройной аномалии:

Точка пересечения икосаэдро-додекаэдрической решетки Земли (где просачивается внутренняя резервная энергия планеты) + технократическая аномалия (влияние алмазодобывающей промышленности) + след от рукотворной Черной дыры (это его собственная версия) = Долиносмертинский треугольник (считай, аналог Бермудского треугольника).

В тихого ботаника, словно бес вселился, он стал словно одержимый. Берестов поднял шум, пресса его с радостью поддержала, и началось такое, что в двух словах не расскажешь. Создали специальную комиссию в местном парламенте, организовали экспедицию, но получилось так, что сам Берестов не смог поехать с ними в долину. Вместо него там оказалась его единомышленница Маша Солдатова (та еще ботаничка, еще с первого курса истфака претендовавшая на красный диплом). Они пропали. Тем же летом туда отправилась поисковая партия, куда вошли силовики, представители прессы и сам Берестов. Четверо вернулись раньше времени, оставшиеся пошли до конца.

А если быть еще точнее, все началось с того, что Берестов обнаружил черное пятно на виртуальной карте, как раз над той территорией, где должна быть Долина Смерти, точных координат ее местонахождения в то время не было известно. Черное пятно, как завеса прикрывала это странное место. Потом оказалось, что завеса не единственное препятствие. Существовало несколько зон или уровней барьера.

- Зона оптической иллюзии (перед поисковиками предстал картинный рай, а не глухая тайга);

- зона тишины (где отсутствовали все признаки действительности);

- зона временных аномалий (пространственно-временной разлом);

- зона звукового барьера;

- зона световых эффектов (свет как при взрыве атомной или другой бомбы).

Все это шло как бы волнами. Спираль вела к самой воронке, которая потом оказалась подобием «кротовой норы», через которую можно проскочить в иной мир. Воронка охранялась барьерами, в том числе психологическими (беспричинный страх, переросший в неописуемый ужас).

До воронки Берестов нашел доступ к архивированной информации, заложенной в кристалле алмаза. Ведь алмаз – кристалл, Земля – кристалл, и Вселенная – кристалл. Кристалл в кристалле, мир в кристалле, мир в мире – Берестова уже ничто не останавливало. Все «пазлы» вели к одному – может быть, в микромир – мир бесконечности. Еще до воронки открыли доступ к необычной энергии – резервной внутренней энергии Земли. Когда большая половина членов поисковой партии вернулась к цивилизации, Берестов и двое из прессы нашли ту самую невидимую воронку.

По сравнению с этим алмазы ерунда, тем более, запас иссякает, от силы лет тридцать осталось ворошить истерзанную землю. Якуты, наконец, вдохнули бы с облегчением, да не тут-то было – нефть, газ уже беспрепятственно скачивают. По образцу якутской земли можно всю таблицу старика Менделеева изучать. Нам бы радоваться, да есть, понимаешь, некоторые нюансы, с которыми, увы, никто не считается. Грех завидовать нам, уверяю вас. Тут еще халявная энергия оказалась, то ли еще будет, подумать страшно. Богаче от этого мы, естественно, не станем.

А еще до воронки, когда Берестов обнаружив черно пятно, тут же ее скопировал и поместил в рамку. И с этого момента он стал одержимым. Он как бы подпитывался от черного пятна, чудеса, да и только. Одержимый черным пятном…

Там на месте ему открылась тайна Тьмы. Черная зияющая адская дыра или воронка оказалась… вовсе не черной. Это был фейерверк всех оттенков, все переливалось, быстро менялось и получалось, что ты видишь все в черном цвете. Черное – это смесь всех оттенков, это сгусток всего, ведь именно из Тьмы возникло все. Вначале ничего не было. Ничто – это абсолютная пустота, то есть Тьма. Тьма – это и начало, и конец, а свет – это только промежуточный эффект, вспышка, отражение.

Берестов, поняв это, научился чувствовать Тьму, вглядываться в нее (отсюда и озарение!), вслушиваться в нее (ведь Тьма – это и есть тишина), даже любить ее. Но Черная дыра – это сингулярность или вечная Тьма, без всяких там оттенков и перспектив. Это и пугает его, но не останавливает. Он и двое из прессы вошли в воронку.

Они не сразу исчезли. Некоторое время шли импульсы, по крайней мере, от Берестова. Импульс – земляку Косте, он же подговорил Таборову. Цепная реакция! Импульс – коллеге Сергею, от него – Грязным Волосам. От того и чувство ведомости. Как бы там ни было, процесс начался. Ведомые пошли дальше, не уповая на Бога, они начали собирать «пазл» за «пазлом», которые сначала упорно не хотели сложиться в общую мозаику. Они были идеальными теоретиками. В конце концов, пришли к выводу, что:

Долиносмертинский треугольник, не что иное, как огромное черное пятно, как магнит, притягивающее все аномальное, все со знаком (-).

- Зря ничего не бывает. – Таборова великая оптимистка.

Она вся такая правильная, четкая, ясная – как луч света в царстве тьмы. Отличница со стажем, активистка, член «Единой России» (хотя давала слово вступить в КПРФ), мегамозг, одним словом. А Костя, наоборот, великий пессимист. Он сто раз подумает, прежде чем вынести свой вердикт. Вечно сомневающийся, вечно ищущий Костя так привязался к этой Оле, что без нее уже никуда. Именно пессимизм – двигатель Прогресса. Вечное недовольство толкает идти вперед, искать и находить все новые пути, а оптимисты же всем довольны, куда им рваться. Они дополняют друг друга, идеальная пара – Свет и Тьма, пессимисто + оптимисто. Черноокая, чернобровая дивчина Таборова и худощавый, часто хмурый Костя ныне ведут двойную студенческую жизнь. Они же и в ФТИ учатся, заочно. История, по их мнению, та же иллюзия, как и религия, а физика же – это все вместе взятое, именно она в состоянии объяснить все сущее и прочее. Она – всеобщая история, ведь астрономия изучает Космос, а небо – это огромный экран Прошлого. Те же звезды, по нашему мнению, вечные и неизменные, горели миллиарды лет назад, а мы только сейчас любуемся ими, думая, что это здесь и сейчас. Их света луч летит до нас, увы, слишком долго.

- И? – Костя жаждет новых «пазлов».

- Главное, пытаться понять этот мир, все вокруг и себя, наконец. В этом – единственное наше отличие от растений.

- Ну и?

Попытка понять Вселенную – одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты великой трагедии.

«Пазл», заимствованный у самого Хокинга. Сойдет, он же не для себя одного обнародовал эту мысль, это все для «копилки» знаний или «пазл»-ловик.

- Мы пытались проникнуть в запретную зону, мы же не виноваты, что не пришли по вкусу аномалии.

- Вход только избранным?

- Может быть. Хотя, нас не зря оставили в живых. Значит, у нас другая миссия.

- Хочется верить, да не очень получается.

- А ты верь. Жизнь, как шахматная доска, и нам когда-нибудь повезет. – Таборова как может, утешает напарника.

- Черный следующим летом опять туда собирается.

- Да ну? А он упрямый.

- Единственный плюс для него.

Сергей после долины Смерти для всех стал Черным. Дело в том, что там у него на животе появилось черное пятнышко, которое начало расти, пока все пузо не почернели. Кто ему послал черную метку, уж, не Берестов ли? Препод же не раздевается перед ними.

- А мы? – Таборовой все мало.

- Надо подумать… - Это уже ближе к делу.

- Черная дыра, воронка – это не совсем точно. Это же, как песочные часы. Посередине – точка соединения двух противоположных воронок. С этой стороны – Черная дыра, с той – Белая дыра.

- Это мысль… - У Кости лоб опять гармошкой.

- Точка соединения – «кротовая нора», связывающая два мира.

Белая дыра – это пущенная вспять Черная дыра.

- Слушай… - Костя завелся. – Белая дыра – это объект, из которого можно выйти, но в который нельзя попасть.

- А Черная дыра – объект, в который можно войти, а выйти нельзя. Парадокс!

- Песочные часы. С одной стороны, Черная дыра, с другой Белая дыра. В черную попадают, из белой выходят.

- А как выйти из Белой дыры, если туда предварительно не попадешь?

- На то есть «кротовые норы», лазейки, соединяющие оба конуса.

- Точка соприкосновения между абсолютной Тьмой и абсолютным Светом!

- Вот!

Так рождаются свои «пазлы».

- Таким образом, можно объяснить и происхождение мира.

- ?

Эпоха Тьмы – сгусток-точка – Большой взрыв – вспышка – расширение –

(эпоха Света)

- схлопывание – сжатие – точка – эпоха Тьмы

- Тут неувязочка получается. – Костя быстро находит чужие ошибки, в этом случае, ошибку природы(?). – Это не песочные часы, однако.

- Почему? Смотри:

Эпоха Тьмы – сжатие и точка – вспышка и т.д., эпоха Света

(Черная дыра) («кротовая нора») (Белая дыра).

- Но это же опять заканчивается Тьмой, и, может быть, эпоха Тьмы будет вечной.

- Песочные часы – гирлянда, догоняешь? – У Таборовой глаза горят.

- А… - Костя гармошку убирает. – Но… Белая дыра получается не воронка, а два треугольника или конуса, соединенные основаниями, то есть, ромб.

- Наконец-то! – Таборова за него рада.

- А ты гений… - Костя с некоторой завистью. – С такой версией хоть прямо сейчас в Нобелевский комитет.

- Это только теория.

- Ну и что? Сама же говорила, физика рождается из теории, физики-теоретики идут впереди времени.

- Вообще-то да. А история?

- Она только догоняет.

- Ха, ха! – И это будущие историки, ведь физика для них только альтернатива.

- Подожди! Опять неувязочка, дорогая. – Теперь его очередь радоваться. – Допустим, лежачий конус – Черная дыра, затем точка, затем лежачий ромб (Белая дыра), точка, Черная дыра. Выходит, она тоже ромб?

- Гм… - Таборова старается не морщить лоб. – Тоже! Это цепочка ромбиков, получается. Черно-белая гирлянда. Стильно.

- Чего ты радуешься? Стильно, понимаешь. Если мы сейчас в Белой дыре, то уже скоро окажемся в другом ромбике.

- В царстве Тьмы? И это временно.

- Твое временно будет длиться миллиарды лет. Ты только представь себе – эпоха Тьмы, почти вечная эпоха.

- Значит, так надо. Это, может, и не страшно. Мы вышли из тьмы, то есть из утробы матери, и уйдем во Тьму…

- То есть, в могилу?

- Может, и это временно? Если принцип матрешки (мир в мире, кристалл в кристалле) везде, то почему и принцип гирлянды не должен повсеместно работать.

- Жизнь – это Свет, смерть – это Тьма, и не навсегда. Утешает.

- Вот именно. Нет ничего вечного. Вечность – в чередовании, перевоплощении.

- Таборова, я сражен тобой!

- И твое навсегда относительно. Все бывает волнами, полосами. Черное и белое чередуется, и так до бесконечности.

- Тьма рождает Свет, Свет превращается во Тьму.

- Вот именно! Свет, может быть, для того, и создан, чтоб быть фоном для Тьмы. Ведь не было бы ее без Света. Все в мире относительно.

- Я с тобой согласна, дорогой. – Свет-Таборова сияет.

Яркая пара, ничего не скажешь, да еще интернациональная. Он – представитель местной титульной нации, почти типичный якут, она – коренная русская. Их бы сфотографировать для рекламного щита с вызывающей надписью:

- 375-летие вхождения Якутии в состав Российского государства.

Да здравствует, дружба народов! Только вот никто «Ура!» не кричит, да ладно.

- Долина Смерти, все же, многому нас научила, - продолжает Оля Таборова.

- Например?

- Да ты сам знаешь. Ценить время, любить жизнь, принимать ее такой, какая она есть. Как будто – «Чик!» и начался новый этап жизни.

- Считай, мы в другом измерении.

- Мы в этом мире, но в то же время, мы не здесь.

- Если считать мир пузырем…

- Внутри пузыря могут быть и другие пузыри, - перебивает Таборова.

Пузырь-Таборова общается с пузырем-Костей.

- Мир – это слишком много.

- Он настолько противоречивый, что не успеваешь удивляться. А именно Долина Смерти помогла нам понять себя, понять мир, в котором мы вынуждены коротать свой век.

- Почему вынуждены? Скажи: нам посчастливилось очнуться именно в этом мире.

- Можно и так сказать, жалко, что ли.

- Берестов преобразился из-за черного пятна, мы же тоже изменились.

- Из-за черной воронки?

- Везде ты видишь черное.

- А ты любишь все оправдывать, выгораживать и приукрашивать.

- Мы вместе сила – черно-белое кино! – Таборова на седьмом небе.

- Но мы не в долине. Мне иногда кажется – то, что случилось летом очередная иллюзия.

- Это не страшно. Если быть слишком придирчивым, вся наша жизнь череда иллюзий. – Таборова адвокат от жизни. – А помнишь, как мы веером разбежались, но затем снова сошлись в одной точке?

- И это было нашим единственным приключением в долине.

- Сначала была волна беспричинного страха, затем последовала зона тишины, дальше шла зона замедления времени, затем зона убыстрения времени.

- А в середине спирали – ловушка.

- Которую мы сами себе придумали.

- Это была наша собственна воронка, воронка-иллюзия. Интересно, отчего та, настоящая воронка не дала себя найти?

- Видимо, не понравились. Ей и Берестова хватило.

- Она играла нами. Иллюзии – тоже барьер, завеса. Не пришло еще наше время, и как нам дальше жить?

- «Пазлы» собирать и создавать свои собственные.

- Типа, черно-белой гирлянды?

- Ну, хотя бы. Первый шаг сделан. Мы к чему-то подключились, и это уже в нас самих. Мы просто не замечаем этого. Мы научились мыслить нестандартно, жить нестандартно – эстафета продолжается.

- Эстафета, ведущая в никуда.

- Никуда – это уже кое-что. Главное, не останавливаться, идти только вперед, не отчаиваться, ведь за черной полосой непременно будет белая. Кажется, именно это мы хорошо усвоили.

- А то, что мы с обеих сторон зажаты Тьмой, не смущает? Тьма-начало, Тьма-конец? Ведь прошлое и далекое будущее – это Тьма, а Свет – всего лишь вспышка, наше настоящее.

- Так было задумано, и с этим ничего не сделаешь. Свет – это нечто прозрачное, хрупкое, почти невесомое, и, увы, временное. Тьма же – это сама Вечность, это как архивированное ВСЕ.

- Ну, ты сказанула! Сама ты Свет, а нанялась Тьме в адвокаты.

- Всегда тянет к противоположному.

- И именно борьба противоположностей является двигателем Прогресса.

Черно-белая говорильня будет длиться вечно. Им нравится друг с другом общаться, их тянет друг к другу, ну, просто черно-белая идиллия. После их разговора я сама все вижу в черно-белом цвете. А сама-то в каком лагере? Однозначно, я из царства тьмы! Отныне, этим буду гордиться.

- Ах, вы опять за свое!

- Тьфу ты, напугал!

Это Черный к ним сзади подкрался. Нынче он им не читает лекции, а в прошлом году было здорово – и Черный, и Грязные Волосы у них преподавали. Автомат за автоматом – о чем еще мечтать бедному студенту. Так что, Черный свой человек.

- О чем речь?

- Да все о том же.

- Да, это вечная тема: черное пятно, Черная дыра. Долину смерти надо срочно переименовать в Долину Тьмы.

- Ну, как жизнь?

- Да потихоньку. И когда ученому легко жилось. Выживаем, можно сказать. Тут еще от тебя что-то требуют. Зачем Прогресс, если толку от него нет?

- Что-то ты не в настроении.

- Опять…

- Что?

- Помните, прошлой весной мне Берестов привиделся?

- Информационный двойник?

- Вроде того. Нынче опять?

- Берестов?

- Он самый, только на этот раз не двойник, а наподобие… образа что ли.

- ?

- И образ какой-то лучевой.

- Может, душа его бродит?

- Берестов святой! – Костя и тут ехидничает. – Хотя… сгусток импульсов.

- Точно! – Черный обрадовался.

- Может, это был сон?

- Какой сон, я сны вообще не вижу. Сплю как убитый. Я нутром чувствую, что это он, Берестов.

- Началось, значит.

- Не говори.

- Быть экспедиции «Долина Смерти-2»?

- Почему два? Первая разведывательная, вторая поисковая, наша прошлогодняя – четвертая. Получается.

- Ты бы поехала?

- Я? Скорее да, чем нет. Ты?

- С радостью. Душа или что-то там во мне, жаждет чуда или хотя бы какого движения. – Костя всегда рад приключениям.

- Да уж, странные мы, согласись? – Они о Черном-то забыли. – Все люди как люди, только мы с тобой нарываемся на неприятности. В тот раз, можно сказать, проскочили. Нам повезло, а мы снова туда рвемся.

- Э, вы одни туда направитесь? – Черный обиделся.

Эти студенты зазнались. Кто они без него? Кто их одних туда отпустит? В конце концов, это была его идея ехать в Долину Смерти, как бы искать Берестова. Свои амбиции тоже сыграли роль, конечно.

- С тобой, как же мы без тебя. Это просто, само собой разумеется. – Таборова быстро придумала что сказать.

- Ладно, подумаем. – Черный их тут же простил.

Куда он без них? Студенты предоставляют сырье для будущей работы, поставщики свежих идей, и бесплатная рабочая сила, наконец.

- Значит, этим летом?

- Ну, не знаю…

- Скажи: да!

- Будет вам кино, обещаю. Пока существует эта долина, мы не успокоимся.

- Пока существует тайна этой долины.

- Да, тайны – это своего рода наркотик.

- Решено?

- Да! Команду соберем. Грязные Волосы места себе не находит, надоело ему тут.

- Понимаем.

- На этот раз женщин на борт не берем. От них одни неприятности.

- Да ты что? – Таборова в шоке.

- Ты не в счет.

- Это почему же? Я – не женщина?

- Я не в этом смысле, ты понимаешь.

- Ладно.

- Ура!

Радуются, да они не отдают себе отчета! Они ведомые, это точно. Черный оставил их. И вдруг: «Чик!» - откуда-то импульс. У Кости с ней было всего один раз, и то как-то не по-людски, но зато какое тело – мраморное, и, увы, холодное. Это он виноват, ему надо было подсуетиться, импульс за импульсом рожать. Женщину, тем более, девушку молодую надо было разбудить, расшевелить, а он все со своими «пазлами» носился. Как устроен мир, насколько потянет Вселенная, тройные аномалии – это ему нужно? Не будешь же ломать голову, как же она устроена, эта кукла-женщина, прежде чем завалить на койку. Фу, как грубо, но такова жизнь, тут уж ничего не сделаешь.

- С тобой все в порядке?

Она или дура, или притворяется? Пора просыпаться уже, крошка.

- Черно-белое кино продолжается. – Костя автоматом тему подкидывает.

- Считай, у нас с тобой сейчас светлая полоса.

- Скорее, никакая. Тихий час, надеюсь, заканчивается.

- Я тоже так думаю. Зона тишины, блин.

- Движение где?

- Подожди, скоро начнется.

- Ты-то откуда знаешь?

- Так же всегда. На очереди черная полоса.

- Хоть какое-то разнообразие.

- Тебе не кажется, что прелюдия уже идет? Импульсы, понимаешь…

- Нас Берестов в покое не оставит. Мы же контактеры.

- Берестов, всегда он и он, а мы сами на что?

- Мы – преемники!

- И то хлеб.

За такими разговорами забываешь обо всем на свете. Смерти не боясь, идти до конца. Эстафета обещает быть интересной. Свет освещает их путь, и лучик собственного внутреннего фонарика рассекает Тьму…

- Что впереди? – Таборова почти восторженно.

- Самое интересное…

- А вдруг… ничего.

- В смысле?

- Ничто.

- Ничто – это уже кое-что. Мраморная ты моя!

- Что?!

- Мы такая пара, всем на зависть.

- И?

- А ничего. Жизнь не только набор определенных «пазлов», это еще кое-что. И послаще…

- И поинтересней?

- Это уже от нас с тобой зависит.

- Что-то ты темнишь, брат.

- Я не брат.

- Ну, друг.

- Друг, но не только.

- Хочешь повторить?

Вот это да! Ее и уговаривать не надо, сама догадалась.

- Жизнь – цветное кино! Между черным и белым, темным и светлым существует столько нюансов, оттенков, что и вообразить трудно.

- О! – Началась вечно новая симфония живых.

- А! – Не в этом ли смысл жизни?

Наконец-то, они нашли нужную волну. После такого никакая Долина Смерти не страшна. Если даже наше существование черно-белое кино, мы вольны сделать его ярче, богаче. Ты только включи свое воображение…

- О!

- А!

Симфония живых против вечного безмолвия бесконечного Космоса. Черно-белая гирлянда, шарики-пузыри, а вокруг пустота или Тьма…

Берестов-точка где? Или он вне черно-белой гирлянды? А разве бывает ВНЕ?

Тьма – это бесконечность? Свет – это фейерверк, периодически устраиваемый… кем?..