Филиппины запомнились мне тем, что, позавтракав на двадцатом

этаже пятизвездочного отеля, через пару часов езды на машине, вы можете оказаться в таком экзотическом месте, что вам позавидует съемочная группа передачи кинопутешествий.

Так и мы, выбравшись из душной столицы, совсем скоро катили по горной дороге, плавно идущей вверх. Пейзаж плоских прямоугольников рисовых полей и стройных кокосовых пальм стал уже каким-то знакомым, отдаленно напоминая российские поля и березовые рощи. Прохлада кондиционера позволяла спокойно все это наблюдать. Однако стоило нам остановиться у маленького отеля в городке с индийским названием Пангасан и вдохнуть всей грудью горного воздуха, как предчувствие чего-то интересного насторожило. Накануне вечером экскурсовод предупредил о необычной предстоящей поездке и посоветовал неуверенным в себе остаться.

 

Был одиннадцатый час местного времени, и солнце солидно припекало. Дышалось нелегко. Мы готовились к знакомству с загадочной рекой и каким-то удивительным водопадом, укрытым в ее верховье. Быстро переодевшись, направились к небольшому причалу в одних плавках. Довольно широкая река плавно несла свои мутные воды к океану. Забавное началось сразу же при формировании экипажей. Для часового путешествия на лодках к верховью реки до интересовавшего нас водопада нужно было разбиться на двойки и распределиться по лодкам. Однако местные гребцы были в недоумении - как нас рассадить по длинным узким бамбуковым лодкам, рассчитанных явно на низкорослых, стройных азиатов. Ваш покорный слуга благодаря своей небольшой комплекции пошел в пару к простой русской даме с центнер весом. Пришлось убрать второе сиденье и усадить даму ровно по центру лодки - чтобы хоть как-то держать равновесие. Эта процедура заняла минут пять, так как края лодки оказались в нескольких сантиметрах от воды, а при малейшем движении дамы лодка так раскачивалась, что оба гребца долго размахивали руками и что-то возбужденно говорили. В итоге с помощью переводчика с дамы взяли слово, что она в любых ситуациях будет сохранять спокойствие и неподвижность.

Самым солидным из нашей группы был полковник примерно таких же габаритов, что и моя спутница. Он с 10-летним сыном в сумме тоже набрали больше полутора центнеров, и их, так же как и нас минут пять грузили в лодку и инструктировали. С двумя другими экипажами проблем не было. Самое интересное произошло с господином по фамилии Сухоносик. Обладатель огромного живота (на котором могли стоять бутылка пива и два стакана) и всего остального в соответствующей комплекции, он чем-то напоминал Карабаса Барабаса. Бедные филиппинцы, увидев эту грузную фигуру, долго и темпераментно что-то пытались возражать. Без перевода было ясно, что лодка не потянет - нужен броненосец или, на худой конец - баржа с буксиром. Но господина Сухоносика не так-то просто было переубедить. Даже не утруждая себя разговорами, он властным жестом показал “к ноге” и сделал суровое лицо. Гребцы сразу как-то сникли и, посовещавшись, послали гонца за подмогой.

К тому времени еще два экипажа упаковались достаточно быстро. Видя всю эту церемонию оставшиеся три дамы из нашей группы ехать, наотрез отказались из боязни, что их лодки просто не отойдут от причала. Благо, в отеле был бар, бассейн и магазинчик - они нашли себе занятие на берегу. Через несколько минут к причалу медленно подошла не лодка, а скорее - авианосец по филиппинским масштабам. Человек шесть долго суетились вокруг этой посудины, усаживая “командора” в крейсер. В довершение ко всему гребная команда Сухоносика составила четыре человека против обычных двух. Спокойно приняв сообщение о том, что платить за вояж к водопаду придется вчетверо больше, командор скомандовал “отдать концы”. По изумленным лицам “матросов” я понял, что они пытались угадать – кто будет первым “отдавать концы” в переносном смысле этой фразы.

 

Как бы там ни было, двумя флотилиями мы вырулили на фарватер. Пока глубина позволяла нас, тащили моторки - одна четыре наши лодки, другая, естественно - Сухоносика. Его дредноут сидел так низко, что борта лодки были невидны. Впечатление было такое, что будто бы монументальная фигура сама скользит по водной глади подобно Будде. Наверное, из боязни перевернуться он даже не поворачивал головы, чтобы осмотреть проплывающие мимо заросшие буйной зеленью берега. Минут через двадцать мы дошли до первого порога и расстались с моторками. Гребцы принялись за дело. Сидя на корточках впереди и позади нас, они, то отчаянно гребли против течения короткими широкими веслами, то выскакивали на мелководье за борт и проталкивали лодку между камней. Уже через несколько минут мы оказались в бурлящей и ревущей горной реке. Было как-то совестно смотреть на маленьких щуплых гребцов, отчаянно боровшихся с течением. Хотя помочь им мы вряд ли бы смогли - среди камней и пенящейся воды можно было легко поломать ноги и перевернуть лодку. Поэтому я только старался держать равновесие и поднимал над головой завернутую в полиэтилен видеокамеру. Волны то и дело захлестывали через борт, и мы сидели наполовину в воде.

Вперед смотрящая дама нашего экипажа так вцепилась в борта лодки, что они жалобно скрипнули, но стали крепче из-за дополнительной крепежной конструкции.

Останавливаясь на отдых каждые десять минут, наши гребцы успевали ловко выгонять ладонями скопившуюся в лодке воду, слегка накренив ее. Надо им отдать должное - несмотря на свои худенькие плечи, ребята свою работу делали справно. Четыре наших экипажа медленно, но уверенно поднимались вверх, преодолевая быстрое течение и пороги. Труднее дело обстояло с “крейсером” под командованием Сухоносика. Не выдержав, командор решил помочь ребятам, но его попытка привела к тому, что лодка перевернулась, всех сбило с ног и потащило вниз. Команда как-то быстро зацепилась за нужные места, поймала лодку и весла, и только “адмирал” все катился и катился вниз, пока его не прибило к отмели, где он и был отловлен перепуганной командой. После некоторых восстановительных процедур командор был водружен на прежнее место, где поклялся не покидать боевого мостика ни при каких обстоятельствах. Перекрестившись, команда дала полный ход.

Вскоре первое напряжение спало, и мы стали осматриваться. Наша речка извивалась по дну огромного каньона, чьи отвесные стены метров на сто уходили вверх. Вода была прохладной, а солнце не тревожило; так что вопреки ожиданиям жара не донимала. Снимать на видео было совершенно невозможно, поскольку нас то и дело окатывало водой. На одном из перекуров гребцы на “запыхавшемся” английском спросили меня - откуда мы. Узнав, что - из России, тут же полюбопытствовали - все ли русские женщины такие? В смысле габаритов. Я их успокоил, что не все. Это придало им новые силы, и они доставили нас к месту назначения лишь с небольшим опозданием.

 

Огромные куски скалы, видимо упавшие при землетрясении, перегораживали реку, образуя небольшое озеро. Вода стремительно проносилась мимо и, обтекая валуны, с шумом и брызгами исчезала за поворотом. Откуда-то сверху, почти отвесно, низвергались огромные массы воды. Водопад гремел и прятался в облаках брызг, подсвеченных рождающимися и пропадающими радугами. Зрелище было величественным и вызывало какой-то восторг. Как и полагалось по сценарию экскурсии мы десантировались на маленький островок, оставив в покое измученных гребцов. Закрепив лодки, они сели перекусить, а мы в восторге размахивали руками, показывая, друг другу на царящую вокруг красоту, и старались перекричать водопад.

Наконец, показалась баржа Сухоносика. Подобно каторжанам на галерах его команда из последних сил молотила веслами, преодолевая оставшиеся метры. На порогах им явно приходилось туго, но профессионалы тем и отличаются, что работу свою делают хорошо и до конца. Под наши приветственные возгласы Сухоносика извлекли на берег, и он с энтузиазмом пытался поведать нам о подвигах его команды. Но было очень шумно, да и некогда. Наши взоры были прикованы к водопаду. Озеро пересекал толстенный пальмовый канат, один конец которого терялся в недрах падающих масс воды, около другого покачивался плот. Все захотели поскорее ощутить мощь водопада на себе. Мы устремились к бамбуковому плоту. Усадив командора в центре, мы расположившись вокруг него, ухватившись за канат. Отчалили без оркестра, но душа ликовала.

 

Наверное, не много русских было здесь, за пятнадцать тысяч километров от Москвы. Может быть, поэтому какая-то гордость и волнение охватили нас. Подтягиваясь за канат, мы приблизились вплотную к огромным гудящим и пенящимся струям. Страх смешался с каким-то мальчишеским восторгом. Еще несколько рывков и мы окунулись в бушующую стихию. Трудно описать эти ощущения - масса воды обрушивается на плотик, сбивает с ног, вдавливает, не дает дышать, молотит по плечам и голове. Плотик по колено уходит в воду и старается выскользнуть, приходится балансировать, чтобы не свалиться. В груди рождается чувство борьбы и какой-то бесшабашной удали. Не слыша друг друга, мы что-то орем, захлебываясь от воды и радости. В какой-то момент даже начинаем пританцовывать. Прямо под ногами загорается такая яркая и сочная радуга, что оторваться от нее невозможно. Исчезает она так же внезапно, как и появилась. Не случайно на плоту только мужчины - стоять не так просто, особенно когда мы вновь втягиваем отброшенный водой плот в самую середину падающей лавины.

Сухоносик сидел, широко раскинув руки, и что-то орал от восторга. Мне послышалось - “наверх вы, товарищи, все по местам”, впрочем, может - это я сам напевал, точно не знаю. Красный от непрекращающихся ударов воды, этот могучий мужчина, видимо, нашел дело по себе и был счастлив. О его грузные плечи и живот разбивались огромные массы воды, а он как утес возвышался над кипящей водой. Как монумент.

Правда, встать он так и не смог, но равновесие плота от этого только увеличилось. Я заметил, что полковник почему-то ладонями сжимает свою голову. Только позже до меня дошло, что он прятал от ударов воды свои великолепные уши. Водопад задал ему хорошую трепку. Да и у меня плечи ломило, а в голове шумело от этого нескончаемого потока. На удивление, в душе был какой-то подъем и радость. Оглядевшись, я заметил сквозь ливень, что лица всех мужиков светились неподдельной детской радостью. Мы все размахивали руками, улыбались, кричали что-то, но в ответ только кивали, так и не услышав ни слова.

Подтаскивая плот то в одну то в другую сторону, мы искали эпицентр этой водной стихии. Сопровождающие нас филиппинцы поддались общему возбуждению. Они быстро перебрались на плот и тоже начали резвиться под падающей водой. Несмотря на многие отличия, сейчас мы были объединены чем-то общим. Как мальчишки с соседних улиц мы радовались победе городской футбольной команды. И эта радость как-то легко сроднила нас в считанные секунды. Я готов был в порыве обняться с любым из них и поведать чем-то важным. Душа бала открыта и ликовала.

Не знаю, сколько времени мы так бесились под водопадом, но когда, насытившись, стали возвращаться, все вдруг смолкли. Неуверенно ступая по островку, у берега которого нас ждали лодки, мы то и дело оборачивались, будто что-то искали позади. С непонятной тоской озираясь и вглядывались в бушующий водопад. Какая-то частичка каждого из нас осталась там, в ревущей и пенящейся воде. Оглядевшись, я заметил озабоченные мокрые лица соотечественников с тоской во взгляде. Невольно все обернулись к Сухоносику, который так и сидел посредине плота. Не шелохнувшись.

Невольно видя в нем какую-то опору, мы уставились на командора, признавая лидером в затянувшейся ситуации. Ожидая, как от тамады, нужного тоста в замолкнувшем отчего-то шумном застолье. Он почувствовал на себе наши взгляды, и тихо произнес:

- Душевно…

Это прозвучало как-то по-детски. Очень искренне. Низким грустным голосом. Испытывая странную неловкость за чрезмерную ребяческую эмоциональность, мы засуетились, сели в лодки и отправились в обратный путь.

 

На удивление он был простым и быстрым. Увлекаемые быстрыми потоками воды, наши лодки легко скользили между камней и водоворотов. Наши гребцы даже не выпрыгивали из лодок на перекатах, ловко избегая опасные места. Поднимающиеся лодки уступали нам дорогу, прижимаясь к камням, и мы буквально в нескольких сантиметрах пролетели мимо их бортов. Я даже достал видеокамеру и с упоением начал снимать проносящиеся мимо стены каньона, валуны, водовороты и падающую сверху воду, искрящуюся в лучах полуденного солнца. Пройдя последний порог, мы собрались у моторки, которая потащила нашу флотилию по спокойной широкой воде к причалу. Все тихо сидели в мокрых лодках, ошалело, озираясь по сторонам на кокосовые плантации и великолепные коттеджи по берегам. Я поднял голову и посмотрел на голубое небо. Оказывается, облака на Филиппинах точно такие же, как в Подмосковье.