В городке, что на берегу маленькой речки, жил высокий, красивый парень. Нет, почему жил? По сей день живёт. И вот уже вторую новогоднюю ночь, после той, знаменательной, бродит он по заснеженным улицам. То ли ищет что-то, то ли ждет кого-то…

***

В ту ночь, в предпраздничные, суетливые часы Руслан, поссорившись со своей девушкой, почти бежал по улице. Глотая на ходу снег и обиду, думал: «Угораздило же поругаться под самый Новый год!»

На улице – никого, только слышалась музыка. Окна домов разноцветно подмигивали прохожему огоньками елочных гирлянд. Почти двенадцать ночи.

Угрюмо глядя на чужие, веселые окна, он грустил. Бокалы у всех готовы, шампанское вот-вот выстрелит во славу новым дням. Будут объятия, поцелуи, город наполнится дымом фейерверков… «Как глупо встретить Новый год одному, на пустынной улице!»

Руслан злился. Замедлив шаг, решил: «Всё, больше к тебе не вернусь. Будешь знать, как портить людям праздник».

Снег под ногами блестел светом фонарей, сверкал осколками битого стекла, а может быть – алмазами.

«И не любил я этот праздник. Все носятся, как сумасшедшие – готовятся. Ждут чуда какого-то, желания загадывают, те, что никогда не исполняются. Как дети! Деда Мороза им подавай. Ага! Глупости всё, сказки. Вот исполнилось бы хоть одно моё желание, может, и поверил бы». Задумался. А чего я хочу?

Из приоткрытых окон донесся первый удар часов. Стало подозрительно тихо, ни смеха, ни музыки, только снег как будто ярче засверкал…

Второго удара Руслан не услышал: он увидел ее…Исчез город, дома, растворилось всё, остался искрящийся снег, и она тихо шла ему навстречу, задумчиво глядя под ноги. Одетая в белую с пушистым капюшоном шубку, она плыла, тихо летела белым снегом - часть этих заснеженных улиц.

Любовь поразила его сразу, наповал. Захватила, не оставляя пути для отступления. Завороженный, он остановился перед девушкой. Замерла и она, вскинув на него огромные, чёрные глаза. Обжигающие огнём. Эти глаза сказали ему всё и ничего.

- Я тебя искала, - тихо произнесло видение.

- Кто ты? Фея?

- Веда… Я искала тебя, что бы сказать: верь. Верь в чудо. В тот миг, когда старый год уже кончился, а новый еще не наступил, может случится всё, исполнится любое желание. Нужно только очень захотеть, а главное – поверить. В свою мечту нужно искренне верить. Прощай.

В глаза Руслану сыпануло снегом, закрутила вдруг, неизвестно откуда взявшаяся, короткая метель. Девушка исчезла, оставив свежесть, рассыпав запахи лесных цветов, и еще чего-то, неуловимо знакомого.

Оббежав все близлежащие улицы, выбившись из сил и уже потерявший надежду найти ее, Руслан вспомнил сказанные слова. Они вдруг приобрели для него четкий и ясный смысл.

- Я верю, - негромко произнес он,

- Не верю, - отозвалось где-то рядом.

- Верю, - сказал громче.

- Не верю, - пронеслось ветерком.

- Верю! – упрямо закричал он.

Раскинул руки, обнимая город, весь мир…

- Веда, вернись!

Ничего не произошло. Просто теперь он знал куда идти. Ему нужен домик у речки, и непременно с номером 13.

Он нашелся сразу, вырос на пути, загадочным, серым строением. Из нетесаных бревен, домишко стоял почти у самой реки, подбираясь ногами-сваями к припорошенному ледяному зеркалу.

- Избушка на курьих ножках, - прошептал, улыбнувшись, Руслан.

Правда, стало немножко жутко. Поддавшись этому впечатлению, он чуть было не сказал: «Избушка, Избушка, стань к лесу задом. Ко мне передом». Но, одернув себя, пошутил:.

- К Бабе-Яге, прямо-таки, в гости!

Слегка стукнул в дверь. Печально скрипнули петли и, дряхлая дверь открылась, кажется, сама по себе.

Неясный, желтый свет, выхватил старческую фигуру. В глубине избенки виднелась выбеленная печь, подпирающий ее ухват. Хозяйка смотрела на гостя, держа толстую, свечу.

- Ну. Чаво встал? Не лето, чай, - прошамкала беззубым ртом.

Пытаясь совладать со страхом, в ожидании чего-то неизвестного, непонятного, Руслан продолжал стоять. Бабка покачала головой, открыла печную заслонку.

- Заходи, коли пришел с добром. Коли со злом – обернись бобром!

Засмеялась, скрипуче-негромко. Трещали дрова в печи. Указала на лавку у стола.

- Садись, чаво стоять-то. Я хоть и не богато живу, но присесть есть куды.

- Здравствуй, бабуся. А я к тебе с делом. Веду ищу. Знаю что она здесь.

Осмелев, добавил:

- Так что лучше не прячь…

- Знает он! Смел ты, как я погляжу. Внучка моя тебе нужна? А нет ее сейчас. Улетела.

- Как? Куда…

- Куды, куды… на бал новогодний. Села на метлу и – была такова.

Старуха опять тихо засмеялась. Хитро прищурившись, смотрела на гостя.

Проглотив вдруг вставший в горле комок, Руслан еле слышно попросил:

- Бабушка, пожалуйста, скажи…

Бабка смолкла, сверкнув чёрными глазами.

- Ишь, какой хитрый! Скажи да расскажи. Загадки кто будет отгадывать? Я что ли?

- А, валяй, загадывай, - махнул рукой Руслан.

Прищурив один глаз, приблизившись, спросила:

- Всяк о ней знает, да не каждый имеет. Что такое?

- Любовь, - не задумываясь, ответил он.

- Хм…Верно. А вот другая загадка: что прекрасней алых роз, но приносит много слёз…

- Опять она, бабуся. Любовь.

- Молодец, - внимательно вгляделась ему в глаза. – Если нет её – желаешь, если встретишь – потеряешь.

- Любовь, любовь, - вздохнул Руслан.

- Ай, молодец! Помогу тебе – любовь в твоем сердце. Во всех-то загадках её увидел. Вот она-то тебя и поведёт. Только сам крепок будь, не сворачивай.

Бабка протянула Руслану свечу, ту самую, что все это время в руках держала.

- Оставь неверие и страх.

Возьми-ка эту свечку,

Иди через речку, назад не гляди,

Ни с кем не говори,

Сам любовь не погаси

И другим не позволь.

Где любовь свою ты встретишь –

Там беды не заприметишь.

Только…ты не вспоминай

Ни о чём…

Теперь – ступай!

Подвесной мостик старчески ворчал и качался под ногами Руслана. Узкая, замерзшая речушка осталась позади. Прикрывая слабенький, дрожащий огонёк рукой, он вышел в заснеженное поле. В воздухе кружились большие хлопья снежной ваты. Но единственная тропинка виднелась впереди. А там, вдали, чернел лес.

Откуда ни возьмись, появились два приятеля Руслана.

- Привет.

Он не ответил.

- Аллё! Не здороваешься?

Руслан прошел мимо, упрямо глядя на огонёк и боясь дышать.

Встреченные исчезли, но появились другие люди. Множество людей. Они что-то кричали ему, толкали, окликали знакомыми голосами.

Поднялся ветер. Справа и слева рушилась земля, осталась только тропинка, путь через зияющую пропасть. Кружилась бешеная свистопляска. Воющие, снежные карусели старались сбить с ног. Но он шел, упорно прикрывая свой огонёк. И тот, несмотря на ветер, разгорался сильнее и ярче. Ясным становился этот тусклый и слабый свет.

Вот и первые, угрюмые деревья. Сразу упала тишина. И оглушила. Свеча догорела, фитилек утонул в расплавленном воске и …потух. Руслан зажмурился.

Новые звуки окружали, завораживали. То не травы шумят – разыгрались, расшалились лешего детки, лесавки малые. Смеются. Шишиги с ними шушукаются. Лёгкий Погода – тёплый ветерок целует их, всякого-встречного поперечного. И этого гостя не обошел, обласкал, как мог, высушил щеки – мокрую кожу. Дунул, шаля, растребушил волосы. А лесавки опять заливаются – смешно им.

Руслан ошеломленно оглядывался. Весенний лес, пронизанный лучами лунного света. Ароматом наполнили его цветущие яблони. Серебрился над речной водой туман. И слышалось нежное пение. Веда, в короне из одуванчиков, смотрела на него ласково. На груди – ожерелье из желудей и лесных орехов.

- Я ждала тебя. Знала, что поверишь и придешь. Пей.

Она подала ему зелёную чашу, наполненную чем-то золотистым.

- Что это?

Веда улыбнулась.

- Не бойся…

Руслан смело выпил чашу до дна. Это не было вином. То был и вкус спелых яблок, и запах горячей летней земли, немного солнечных лучей, шум дождя и жёлтый шелест листопада… Он не узнал ни себя, ни окружающего мира. Цвета стали ярче, казалось лунная ночь, сменилась веселым утром.

Как прекрасно жить! Мир этот наполнен любовью и радостью. Вот оно все вокруг – родное, необъятное, а обнять хочется. И целовать до исступления, запах этот вдыхать и выдыхать до одури, до головокружения! Зная, что нет более нигде такого аромата на Земле!

Веда, прекрасная Веда, сняла с себя ожерелье.

- В залог моей любви, - почему-то робко сказала она.

Протянула руку:

- Пойдём?

Куртка темной распластанной птицей осталась на земле. Взявшись за руки, Руслан и Веда бежали к костру. Их встретил хоровод танцующих девушек и юношей.

Кружась в невероятном танце, обнимая Веду, Руслан пьянел от любви.

- Я люблю тебя, – пел он.

- Я люблю тебя, - шептала она. И этот шепот ее передавали друг другу листья; травам, цветам, птицам. Весь лес шептал об этом.

Разве может кончиться такое счастье?

И он вспомнил.

Снежное, бесконечное поле. Холодный зимний лес. Одинокую тропинку на краю безумной вьюги…

Увидел строгое лицо старухи, она погрозила ему корявым пальцем. Вздохнула.

- Нет!

Что-то грубо сорвало с шеи ожерелье. Но Руслан успел уцепиться, впиться пальцами в орехи и желуди. И его закружило, понесло куда-то с колючими, сухими листьями. С силой бросило в темноту, в ничто. Исчезла Веда, растворился весенний лес.

Он падал и падал…

Вырвал из этой спирали знакомый голос.

- Руслан, очнись же! – Вера трясла его за плечи.

Огляделся. Праздничный стол, новогодняя ёлка сверкала дождем и гирляндой. На больших настенных часах – несколько минут первого.

- Где я? Что со мной…

Руслан взглянул на Веру. Лицо ее, обрамленное черными, отблескивающими волосами, вдруг на миг стало лицом Веды. Руслан закрыл глаза. Подумал с болью: «Неужели - сон...»

- Ты ввалился с последним ударом часов, как пьяный, раздетый, в одной рубашке и джинсах. Упал на стул и уснул. Все вора побежали искать, подумали: тебя ограбили. Может, объяснишь: что случилось?

- Я…не знаю…что это было…

С улицы позвали Веру, что-то кричали о разбросанной по снегу одежде.

Вот оно – отчаяние! Сон. Всё это – только сон.

Руслан разжал немеющие руки. Ожерелье со стуком упало на пол. Боясь, что и оно исчезнет, неуверенно протянул за ним руку. Ожерелье оказалось явью - приятное тепло, душистый аромат…

 

***

Город был изучен Русланом вдоль и поперек, но нигде не нашёл он ни избенки, ни того мостика.

С Верой не расстался – наверное, любил. Но…

«Веда! Неизвестная, потерянная любовь, где ты?»

Сегодня, когда Руслан уходил, Вера молчала и хмурилась, но спорить не стала.

Засунув руки в карманы, нахохлившись, Руслан шагал по улице. Уже – двенадцать. Привычная надежда, сменилась вдруг уверенностью – сегодня обязательно. Впереди появилась женская фигурка – до боли знакомая, парящая походка.

Девушка встретилась с ним глазами, улыбнулась.

- Вера, - вырвалось у Руслана.

Она оказалась близко, совсем рядом. По-прежнему смотрела в глаза, жгла огнем, слепила холодом льда.

Не может быть!

Она посмела посмотреть на него глазами Веды!

Неужели, правда…

или это только показалось?