Жил некогда на свете талантливый драматург. Пьесы его ставили лучшие театры королевства, а сам он, следуя высказыванию одного из критиков, был известен больше, чем даже монарх, и власть имел не в пример большую, чем король – над душами людей. Ведь душу, как известно, не могут стеснить никакие армии, но она легко тянется ко всему прекрасному и следует за тем, что в мире имеет истинную цену.

Из уютного особняка на тихой улочке драматург выпускал в мир свои пьесы, и не было ему равных в искусстве владения слогом. Впрочем, сам он так не считал, и творил для одного-единственного существа – для той, кого в этом мире любил и боготворил.

 

Впервые она пришла к нему ещё в пору юности, когда будущий драматург лишь выбирал дело, что будет ему по душе.

В детстве мальчик одинаково хорошо рисовал, писал стихи и прозу. И однажды решил выбрать что-то одно, дабы отдавать этому все свои творческие силы.

Поздним вечером юноша поставил в гостиной мольберт, подготовил краски, а на письменный стол положил стопку листов и поставил чернильницу с пером. Горел камин, чуть потрескивали поленья, рассыпая вокруг себя крохотные искры. А он в молчании сидел в своём кресле, уйдя в глубокое раздумье. Чудесная история рождалась в его сознании, в ней переплелись тугим клубком любовь и ненависть, добро и зло, правда и ложь. Юноша понял, что легко сможет изложить придуманные им судьбы на бумаге, однако совсем непросто было изобразить всё это на холсте, не впадая в излишество, но и не скупясь на необходимые образы. Картина сама должна была рассказать смотрящему всю эту историю и при этом быть отражением одного мгновенья в жизни всех персонажей сказки. Юношей овладел страх - показалось ему, что не справиться с такой задачей. Однако он упрямо выводил тонкой беличьей кистью едва видимые линии на холсте.

Но как передать, что один из героев истории в конце погибнет, а другой останется жить, лишь потеряв всё, что имел в жизни? Юноша не представлял, как. Возможно, лишь умудрённый опытом старый художник справился бы с такой задачей.

«Для меня Творец ради этой цели создал слова, - подумалось юноше».

И он оставил недописанную картину, пересев за стол. С таким удовольствием творил будущий драматург свою пьесу, что не заметил, как за окнами забрезжил рассвет. Камин почти потух, и тут в гостиной взявшийся ниоткуда ветер одёрнул занавески. На юношу повеяло ароматом роз, хотя была ранняя весна. И вдруг он заметил, что кто-то стоит за спиной и читает написанное через его плечо.

Это была незнакомая девушка, ненамного старше его. В странном серебристом платье, подчёркивающем тонкую талию, золотоволосая красавица приветствовала того, кто сам не подозревая этого, пригласил её сюда. Когда юноша взглянул на неё, она улыбнулась ему светлой улыбкой, словно благословляя завершить шедевр.

- Как ты попала в мой дом? – поинтересовался тогда юноша, пытаясь справиться со своим самообладанием.

- А как ты написал такую красивую пьесу? – спросила она в ответ.

Он не ответил. Только глядел зачарованно в её большие зелёные глаза.

«Я, наверное, сплю. Мне всё это привиделось, - с облегчением подумал юноша. – Иначе и быть не может».

- Ты сомневаешься во мне? – удивлённо спросила девушка. – Но ты ведь сам призвал меня к себе, написав такую красивую и такую печальную трагедию.

- Картина у меня не получилась, - с досадой махнул он головой в сторону мольберта.

- Да, - согласилась девушка без тени сочувствия. – Если бы ты написал красивую картину, к тебе бы пришла одна из моих сестёр: та, что дарит вдохновение художникам.

- Ты Муза? – воскликнул он, вскочив из-за стола.

Девушка кивнула.

- Позволь мне забрать это с собой, - она взяла со стола незаконченную рукопись.

- Конечно, она твоя. Я дарю её тебе, - прошептал смущённый юноша.

- Не бойся, не навсегда, - рассмеялась красавица. – Я верну её тебе. Я лишь хочу показать своим сёстрам, что мой выбор ничуть не хуже, чем их.

- А много у тебя сестёр?

- О, очень много. Они беспрестанно приносят то картины, то скульптуры, то ноты, то ещё что-нибудь. Мне ближе всего те сёстры, что любят стихи и сказки. Однако сама я выбрала пьесы.

- Я ещё не закончил свою трагедию, - признался юноша.

- Это я вижу. Но без печальной концовки это не будет трагедией. Поэтому я забираю у тебя твой шедевр, пока не погибли все те, кто участвует в пьесе.

- Вы живёте на небесах? – спросил он вдруг.

- Ты меня с кем-то путаешь, - кокетливо заметила Муза. – Я живу очень далеко отсюда: на песчаном острове в тёплом море, где белые чайки вечно кружат над синими волнами. Но мне пора…

- Постой! – только и крикнул юноша, когда девушка исчезла.

В опустевшей гостиной остался лишь чуть слышимый аромат роз.

 

Утром, проснувшись, юноша обнаружил рядом с собой свою пьесу.

«Странный сон. Исключительно странный сон», - улыбнулся он.

Но изумрудные глаза Музы так сильно запечатлелись в его памяти, что он на миг усомнился в своём утверждении.

Эту пьесу он довёл до конца. И спустя всего два года по ней поставили спектакль в городском театре. Ведь это был действительно шедевр.

А он всё никак не мог забыть чудесное создание, что окутало его ароматом роз и похитило пьесу на несколько часов. И написал полную неизбывной грусти трагедию, списав с себя главного персонажа. Должна была закончиться пьеса тем, что этот юноша больше никогда не увидел свою возлюбленную.

И Муза явилась вновь. На этот раз они беседовали очень долго. Девушка рассказывала, как первые мореплаватели приставали к их острову, играли для красавиц на свирели и привили им любовь к человеческому творчеству. Но потом в череде кровавых войн люди позабыли дорогу на остров муз и эти создания уже сами являлись к тем, кто забывая об оставшихся за окном невзгодах, продолжал творить музыку, картины или баллады.

- Неужели мои пьесы настолько хороши, - удивился юноша. – Я же совсем молод. И ничего не знаю о любви и смерти.

Девушка задумчиво произнесла:

- Недавно одна из моих сестёр показала нам всем картину. На ней был изображён мир на морском дне. Города, чьи дома похожи на исполинские раковины, нежных русалок, светящиеся в тёмно-синей бездне жемчужины. Скажи мне, мог ли художник опуститься на дно морское, чтобы воочию увидеть всё это великолепие?

- Когда-то, полторы тысячи лет назад, один великий человек опустился под воду в большой бочке, наполненной воздухом.

- Это легенда, - возразила Муза. – А то, о чём рассказывает легенда, если и было, то совсем не так, как написано.

- Да, - согласился юноша. – Но художник вряд ли мог побывать в морском царстве. Он всё это представил.

- А ты говоришь, что ничего не знаешь о мире. Если бы люди запрещали себе думать о том, чего они не могут понять… - она не ответила, словно не желая выдавать некую тайну.

Время встречи заканчивалось, наступало утро и гас камин. Красавица вдруг пристально вгляделась в глаза юноши. Он улыбнулся, поняв всё без слов. И протянул ей свою незавершенную пьесу.

- Ты допишешь её завтра, - вздохнула Муза. – Но как жаль, что все чудесные герои, которых ты придумал, умирают.

- Я не могу иначе, - пожал плечами юный драматург. – Словно кто-то извне ведёт меня по пути Судьбы моих героев, и я не в силах противиться этому.

- И не стоит противиться, - загадочно произнесла девушка, исчезая.

 

С тех пор прошло много лет. Теперь уже совсем взрослым человеком, и лучшим драматургом королевства беседовал он со своей Музой в уютном свете камина. Вдохновение своё он черпал от своей любви к этой девушке, и любовь эта была выше, чем у кого-либо из живущих, ведь если девушка – Богиня, то и сама любовь к ней божественна. Однако драматург не знал, любит ли его Муза, не смея спрашивать о таком, и оттого герои его пьес страдали так же как он.

Но однажды решил драматург подарить счастье и взаимную любовь героям своей новой пьесы. Ведь уже много лет не только его возлюбленная, но и зрители упрекали его в том, что он создаёт судьбы, а потом убивает их. И в этот раз муза позволила ему закончить творение. Драматург был несказанно удивлён, что такое случилось. А красавица явилась к нему необычно печальной.

- Ты не пришла, как обычно, - проронил он в тревоге.

- Тебе не следовало идти наперекор своему таланту. Ты писал чудесные трагедии. Пусть в них была сладкая печаль, но они были незабываемы. А теперь ты подарил жизнь своим героям, но нет счастья в твоей пьесе.

- Тебе не понравилась пьеса?

Красавица лишь вздохнула, не желая словом огорчать драматурга.

- Прости меня. Но я лишь послушался своих критиков. И тебя.

- Я лишь говорила, что мне жаль твоих персонажей. Но сами пьесы были неповторимы. А теперь всё по-другому.

И она ушла, не попрощавшись.

 

Никогда ещё не чувствовал драматург такой душевной боли. И хотя зрители громче прежнего аплодировали спектаклю, радуясь счастливому завершению пьесы, сам творец даже не явился в театр.

Он написал ещё несколько трагедий, жалких подобий тех, что получались у него до этого. Сюжеты повторялись, герои стали неинтересными. Но если до этого драматург изливал на бумагу свои мысли и чувства, то теперь единственной целью для него стало с помощью пьес вернуть свою Музу, ещё хоть раз увидеть её неземную красоту. А девушка больше не появлялась.

В театрах страны шли всё новые творения драматурга. И хотя критики стали жёстче, спектакли пользовались неизменным успехом у публики.

А потом он навсегда оставил любовную тему. Шли годы, драматург старел, и всё больше уходил в философские размышления. Театры чаще ставили его старые произведения, ведь лишь немногие люди могли понять глубину тех мыслей, что теперь двигали стариком.

 

Оранжевые листья пламени плясали в камине, юные духи огня будто соревновались друг с другом, кто из них взлетит выше. Немощный старик лежал на своей кровати и задумчиво глядел на огонь. Он вспоминал счастливую юность, и всё больше ту, что, как теперь он понял, подарила ему это счастье.

Вот уже шесть лет прошло с тех пор, как драматург написал свою последнюю пьесу. На самом закате жизни его интересовало лишь то, какой будет ночь после заката.

Его Муза приходила всегда только ночью…

Старый драматург незаметно уснул. Камин чуть слышно затухал, наполнив комнату будто и не угарным газом, а ароматом свежесорванных роз. Теперь не девушка явилась к нему, а он сам нашёл её.

Драматург снова был молод, как много лет назад. Он сходил на берег маленького острова, на ровный белый песок.

Далеко впереди, среди высоких кипарисов, стоял маленький храм из белого мрамора. А ещё он увидел несколько прекрасных девушек в белоснежных туниках. Две из них рассматривали какую-то картину в золочёной раме. На ней был изображён странный город, похожий на целый мир. Третья наигрывала на свирели чудесную мелодию, словно родившуюся на заре мира. Четвёртая, устроившись на мраморной скамье, читала книгу. Ещё одна держала в руке листок со стихами. Все девушки были чем-то похожи на его возлюбленную, только для драматурга его Муза была краше всех. Он с удивлением обнаружил, что более всего напоминают о его красавице последние две девушки.

Дорога к храму вела среди розовых кустов, усыпанных необычно огромными цветами: белыми, розовыми, жёлтыми, алыми и бордовыми. Он не знал, какие из них муза любит больше всего, но будто скованный подаренной ему судьбой герой собственной пьесы, сорвал розу цвета утренней зари.

Когда юноша поднял голову, Муза уже шла к нему из храма по дорожке.

Драматург протянул красавице розу.

- Как ты догадался? – спросила она с улыбкой.

Он не знал, как ответить, что выбор был сделан за него, и лишь улыбнулся своей возлюбленной.

- Пойдём, я познакомлю тебя с сёстрами, - сказала Муза, беря у него розу.

Девушка взяла его за руку. Потом положила сорванный цветок на розовый куст, даря ему новую жизнь. Они прошли сквозь ряд светлых колонн, окружающих храм, и скрылись из глаз.

 

Проходят века и тысячелетия. Меняется облик земель и морей. Но всё там же, в тумане нездешнего мира, стоит среди волн маленький остров, и на нём белый храм. И по-прежнему вместе человек и его муза.