Другу юности, однокашнику по Иркутскому

Театральному училищу Виталию Зикоре.

 

Вышло так, что мы потерялись и не виделись около сорока лет, но когда нашлись!..

 

1.

* * *

 

Словно нитью слюдяной

Хмурый день дождём прострочен.

Ворон каркнул надо мной,

Мне худую весть пророча.

 

Отдала, наверно, ночь

Тучам чёрный свой каракуль…

Улетай скорее прочь,

Мой безжалостный оракул!

 

Знаю, завтра в эту рань

Встанет солнце жарким кругом.

Ворон, каркать перестань,

Еду я на встречу с другом!

 

2002г.

2.

* * *

 

Тоска холодит до нутра

И щемит,

И не отпускает;

И, бабьему лиху сестра,

Слеза на ресницах мужская.

 

Пусть сердце, что мокнет от слёз

Назавтра по-новому стукнет,

Ведь где-то за тысячу вёрст

Мне Друг своим сердцем аукнет.

 

Так мы бережём с ним вдвоём

Всё то, что назад к нам вернулось.

Наверно, долги отдаём

Друг другу за краткую юность.

 

2002г.

3.

* * *

 

Был ты, друг мой, и удачлив, и горяч,

Грудь была попутным ветром налитАя…

Ныне стала голова твоя седая,

Сам себе теперь судья ты и палач.

 

Стала стылою-постылою постель,

Снам озябшим твоим негде обогреться,

Словно сам себя ты вызвал на дуэль* –

Прострелил своё мечтательное сердце.

 

И душа твоя, незрячий поводырь,

Вся измучена московским заточеньем…

Ждёт тебя давно великая Сибирь,

И не к каторге она, а к излеченью.

 

Будет ждать тебя до срока гулкий зал,

Будет он беречь свои рукоплесканья,

Так скорей же…

Ах, скорее - на вокзал!

Там уже твой поезд вписан в расписанье.

 

Там у людной кассы ждёт тебя билет,

Там у тамбура томится проводница,

Там для слёз мы приготовили ресницы…

А тебя всё на вокзале этом нет.

 

Где ты, где ты?

Разыщи себя в толпе,

В гнутых улочках, в зигзагах переулков…

Ах, как горестно,

Как больно и как гулко

Плачет сердце моё ныне по тебе.

 

2002г.

*В начале 70-х(в 20-ом веке!) Виталий стрелялся на дуэли, ранил негодяя. Сейчас живёт в Москве, работает во МХАТе, заслуженный артист России.

 

4.

* * *

 

У моих загульных вспышек

Есть простое слово: в д р у г.

В запах пива и подмышек

Ухожу я нынче, друг.

Там, в московском чистопрудном,

Б-гом ласканном мирке,

Ты поймёшь, как это трудно

Греть бокал в хмельной руке.

Как, чудовищны и гадки,

Сновиденья льнут к нутру;

Как от мокрой лихорадки

Стынут зубы поутру.

 

…Ой, сыграют марш на гуслях

Лица из папье-маше…

Как безветренно!

Как пусто!

Как безлюдно на душе!

 

2002г.

 

5.

 

* * *

 

Не повернуть нам реку вспять,

Не зачерпнуть из моря лунность,

А мы опять,

А мы опять

Про нашу маленькую юность.

 

Тех голубых иркутских зим

Давно истаяли сугробы.

Осталось небо.

Там, под ним

Клялись мы в верности до гроба.

 

И манит, манит нас мираж

В тот пёстрый мир, дождём умытый,

Где столько неиспитых чаш

Бездумно вдребезги разбито.

 

Но мы упорно в миражи

Своё повёртываем око,

Туда, где не было межи

Между святыней и пороком.

 

Когда – хоть в омут, но вдвоём,

Когда – пусть впроголодь, но рядом…

Давай же в полночь вновь зажжём

Угасшей юности лампаду.

 

И пусть её неясный свет

Разрежет мрак сияньем ломким…

И если пережить потёмки,

То смерти нет.

И тлена нет.

 

2005г.