Глава 1

Дара

Осень в этом году выдалась на удивление теплой - вон как в ординаторской душно, так и хочется пошире распахнуть окно.

А собственно, почему бы и нет?

Открыв надрывно скрипнувшую створку - вторая, сволочь, не поддалась и, вдохнув полной грудью насыщенный после дождя озоном воздух, я высунула голову в образовавшийся проем. Лепота!

Даже и не знаю, за что я так люблю эту холодную пору. Правда, она еще не полностью вступила в свои права - лишь слегка позолотила листочки на деревьях. Зато, какая красота вокруг. Жаль только, что за время моего любования природой, незаполненная стопка историй не уменьшилась ни на йоту. А время ведь не стоит на месте, и стрелки стоящего на моем столе ржавого тикающего недоразумения активно об этом намекают.

Та, что побольше, вплотную приблизилась к нулю, а маленькая замерла на отметке четыре.

Да, надо бы поторопиться. До конца дежурства осталось всего ничего, а работы еще непочатый край.

Вот, спрашивается, какая сволочь придумала такой идиотизм? Зачем каждый день переписывать одно и то же? Я понимаю, если в назначениях что-то поменялось, а так получается форменная бюрократия.

К слову сказать, работаю я травматологом в одной, не очень крупной, а если уж совсем честно, то и вовсе маленькой больнице. Больных, извините, пациентов, у нас обычно не много, максимум человек десять-двенадцать.

Почему так мало? Учреждение наше находиться в старом шахтерском городке. Шахту, в виду нерентабельности, давным-давно закрыли, а вот люди остались. Следовательно, и больничку нашу оставили, при этом существенно урезав обеспечение.

Мне же просто не повезло. По окончании универа, а училась я на бюджете, и средствами, чтоб открестится от распределения, не располагала, меня и направили в эту богом забытую дыру.

Городок наш, да какой там городок, обычной поселок, и в лучшие свои времена едва ли насчитывающий пять тысяч жителей, сейчас окончательно пришел в упадок. Молодежь, за неимением работы, расползлась по более крупным городам. Остались лишь старики – им-то податься некуда, да алкоголики. И этот вот контингент обычно нашу больницу и заполняет. И если б я не маялась дурью, не смотрела вчера телевизор, а с вечера заполнила эти дурацкие истории, сейчас бы тихо и мирно спала.

Кофе заварить, что ли? Заварить, размечталась, ха-ха три раза. Правильнее сказать набодяжить... или забодяжить? Впрочем, какая разница. Как этот процесс не назови, растворимая бурда так ею и останется.

Вода в чайнике, притулившемся на углу заваленного всякой ерундой холодильника, как всегда отсутствует. Но это не проблема. Водопровод, как не странно, работает исправно. Вот умели же в советское время строить!

Взять, хотя бы, просвечивающие через парк, хрущевки. Вон, сколько времени стоят, и ничего. Панельная коробка уже б давно, наверное, развалилась.

Кстати, в одной из этих хрущовок я и живу. Выделили, спасибо родному правительству, безквартирному врачу. Хотя это и понятно. Какой придурок согласиться работать в этом задрипанном б..., извините, городке без дополнительных бонусов.

О, а водичка-то уже кипит! Сейчас, кофейка забодяжу, и можно приступать к труду и обороне.

Дымящаяся кружка, с надписью 'Nescafe', скромно притулилась на краю стола, рядом с пока еще тикающим недоразумением. Почему 'пока еще'? А вы его видели? Не сегодня, так завтра развалится!

Так, что-то меня опять заносит не туда, пора бы уже и работой заняться.

Посмотрим, что тут у нас? О, постоянный клиент - Нефедов А. А. Вот объясните мне, тупой, как можно пятый раз за несколько лет выпадать с балкона третьего этажа? Я понимаю, трудности у человека, зеленые человечки в компании с белочками по плечам скачут. Но неужели, раза после третьего, нельзя было на этот коварный объект своей квартиры поставить решетку? Впрочем, с этим клиентом все ясно, смотрим следующего. Надо же, и здесь, то же самое. У нас что, сезон полетов открылся, с обязательным приземлением на густо растущие вокруг домов деревья?

Не, наше правительство реально не заботится о бюджете страны. Ну что им стоит немного проредить в некоторых местах зеленые насаждения? Какая б сразу экономия образовалась!

Блин, опять мои мысли рулят куда-то не туда. Работать и еще раз работать.

С оставшимися историями я справилась меньше чем за час - благо, за мое дежурство никто не поступал, и новые заводить не пришлось. Взглянула на часы. В запасе еще полтора часа. Выспаться за такое время невозможно, только организм раздразню.

Чем бы заняться? Почитать, что ли?

Распахнув жалобно скрипнувшую дверку стола, с головой зарылась в груды скопившегося там за несколько месяцев, хлама.

В первых двух ящиках кроме листов исписанной бумаги да неправильно заполненных документов, ничего интересного не нашла, а вот в третьем на глаза попалась тонкая книжонка в истрепанном бумажном переплете.

На некогда яркой обложке, в объятиях друг друга, замерли двое - темноволосый мужчина в черном, времен средневековья, камзоле и привлекательная белокурая женщина.

Пренебрежительно скривившись, я все же открыла томик, бегло прочитав аннотацию.

Этот вид прозы я никогда не любила. Да и что может быть интересного в выдумках скучающих домохозяек, возомнивших себя великими писательницами?

Но другой литературы в моем распоряжении не было, и пришлось довольствоваться оказавшейся под рукой.

Снова усевшись за стол, я положила перед собой книгу, и потянулась к кружке.

Потягивая безнадежно остывший напиток, неспешно перелистывала страницу за страницей, но смысл повествования постоянно ускользал, мелкие буквы норовили уплыть, а уставшие глаза непроизвольно закрыться.

Не выдержав таких издевательств, измаявшийся организм вконец взбунтовался - тонкая книжка выскользнула из рук, а потяжелевшая голова упала на сами собой сложившиеся в замок руки.

Именно в этот момент, на грани сна и яви, когда мысли вяло проносятся в затуманенном сознании, а душа стремится в объятия Морфея, дверь ординаторской резко распахнулась. Тут же образовавшийся сквознячок захлопнул открытое окно, так, что задрожали стекла.

Всем телом вздрогнув - настолько оглушительным в окружающей тишине показался этот, на первый взгляд обычный звук, я повернулась к двери.

В образовавшемся проеме стояла Марьяна, самая молодая медсестра нашего отделения.

Ее длинные светлые волосы были собранны в высокий хвост, а короткий халат еле прикрывал пятую точку стройного тела.

- Дарина Ростиславовна, вас в травмпункт вызывают, - на одном дыхании выпалила девушка, - скорая приехала.

Я обреченно вздохнула.

Ну почему так, всю неделю тишина и покой, и именно на моем дежурстве такая невезуха?

- Что там стряслось? Опять какой-нибудь алкаш окно с дверью перепутал?

Девушка помотала головой.

- Не. ДТП. И пациент очень тяжелый, в коме.

Черт, только этого мне не хватало!

Быстро набросив халат, я пулей вылетела в длинный, с рядом раскладных кресел, коридор. Миновав его в рекордно короткие сроки, рывком распахнула покрытую белой эмалью дверь, с большой черной надписью ' Травмпункт', и оказалась в просторном помещении - продолжении все того же коридора, перегороженном массивной дверью.

У окна, за освещенным тусклой лампой столом, сидела пожилая женщина, в небрежно наброшенной поверх халата цветастой кофте.

Она то и дело зевала, дрожащей рукой заполняя журнал поступлений под диктовку склонившегося над столом фельдшера.

Рядом, на кушетке для посетителей, о чем-то перешептывались два милиционера.

Проигнорировав заинтересованные взгляды ментов, я обратилась к фельдшеру.

- Здравствуйте, - поприветствовала мужчину, - я дежурный врач. Рассказывайте, что произошло.

- Да тут и рассказывать-то особо нечего. Мужчина. Попал под машину, находится в коме. Нарушение сознания 3-4 балла по шкале Глазго. Ввели атропин и интубировали трахею. Иммобилизировали шейный отдел позвоночника. На рану наложили тугую повязку.

- Ясно. Ольга Ивановна, больной в манипуляционной?

- Да.

Решив, что ничего стоящего от фельдшера я больше не узнаю, а менты могут и подождать, я направилась дальше. Свернув за угол, вошла в небольшое, выложенное до самого потолка белым кафелем, помещение.

На узком, застеленном клеенкой смотровом столе, лежал молодой мужчина. Его голова была замотана пропитанным кровью бинтом, на фоне которого лицо выглядело гипсовой маской, рукой сумасшедшего скульптора раскрашенной алыми полосами. Если б не еле вздымающаяся грудь, и монотонно пищащая аппаратура, я бы и вовсе подумала, что предо мною труп.

А Аня молодец, не растерялась. РХМ с ИВЛ уже подключила, и один катетер ввела. Сейчас вон систему с хлоридом натрия подсоединяет.

Только показания монитора меня совсем не радуют. Пульс – тридцать ударов в минуту, давление шестьдесят на двадцать. Вдобавок ко всему, еще и температура 35.4.

Нахмурившись, я подошла к обнаженному парню.

Вопреки моим ожиданиям, на его теле, за исключением головы, никаких видимых глазу повреждений не оказалось. Осмотрела уши, но следов крови в них не обнаружила.

Размотав наложенную скорой повязку, аккуратно развела края раны. На первый взгляд, кость абсолютно цела, но что под ней на глаз не определишь. Но наложить пару швов, чтоб остановить кровотечение, по моему, стоит. Непонятно только, почему этого не сделали ребята со скорой?

- Марина Сергеевна!

- Я здесь, - отозвалась с соседнего помещения дежурная санитарочка.

- Звоните в лабораторию. Хотя нет, стойте. Ань!

Закончившая вводить второй катетер девушка в белом, с розовыми вставками костюме, оторвав взгляд от больного, вопросительно посмотрела на меня.

- Набери кровь для клиники и биохимии. Марина Сергеевна отнесет. Да, и нам не забудь одну пробирку, вдруг совместимость определять придется. Ольга Ивановна!

В шоковую вбежала давешняя женщина с поста.

- Пишите направления. Мне нужен клинический анализ крови с гематокритом и тромбоцитами, глюкоза, мочевина, креатинин, билирубин, натрий и калий крови. Группа и резус. И общий анализ мочи. И вызовите рентгенолога заодно. Нужен снимок черепа в двух проекциях, снимки шейного, грудного и поясничного отделов позвоночника, грудной клетки, и костей таза.

- Дарина Ростиславовна, я набрала.

- Отлично. Вводи глюкозу и сальбутамол. Ольга Ивановна!

- Да?

- Направления написали?

- Заканчиваю.

- Хорошо. Вызовите еще нейрохирурга. Аня, а ты сделай кардиограмму.

Пока выполнялись мои распоряжения, я, затягивая последний шов, напряженно думала, что еще можно сделать в сложившейся ситуации.

- Дарина Ростиславовна, - прервали мои мысли, – из лаборатории только что звонили. Резус и группа - вторая положительная. Еще гемоглобин очень низкий – пятьдесят семь.

Вот блин. Ведь не зря попросила лишнюю пробирку крови набрать. Как в воду смотрела.

- Марина Сергеевна, сбегайте в ПИТ за эритромассой.

Пока женщина отсутствовала, я взяла планшет, прихватила пробирку с кровью. В общем, приготовила все необходимое для определения совместимости.

Зачем, спросите вы?

Без этой нехитрой процедуры не обходится не одно переливание и любой уважающий себя врач непременно должен о ней помнить. Не дай бог, кровь донора не подойдет, и что тогда делать? И так пациент еле живой.

И вот уже все готово, вернулась с флаконом эритромассы посланная мной медсестра, и я напряженно замерла, наблюдая, не появится ли в смешанной крови агглютинация. Но, слава богу, все обошлось.

- Аня, все в порядке, можешь капать.

- Что тут у вас? – услышала знакомый мужской голос, звучащий со стороны коридора.

О, Николай Алексеевич пожаловал.

Я повернулась к двери. Надо же, и нейрохирург с ним. Оперативно.

- ЧМТ тяжелая, - кратко отрапортовала я.

Мужчина недовольно скривился.

- Давненько такого не было. Что ж, приступим.

Пока он колдовал над своим чемоданчиком, Алексей Леонидович, нейрохирург который, успел осмотреть больного.

- Когда будут результаты? – спросил он рентгенолога.

- Голова минут за пятнадцать-двадцать, остальное по ходу.

- Коль, постарайся побыстрей. Похоже, придется оперировать. Марина Ивановна, сбегайте в оперблок, пусть девочки операционную готовят, на всякий случай.

- Уже бегу.

- И в лабораторию загляните, может, из анализов еще что готово, - окликнула я женщину.

- Хорошо.

Проведя все манипуляции, я замерла в ожидании. Состояние парня постепенно стабилизировалось, давление повысилось до девяноста, да и сердце забилось ровнее.

Но не успела я толком обрадоваться, как запищал РХМ, а тело молодого человека вдруг затряслось в конвульсиях.

Не веря своим глазам, я подбежала к монитору.

По экрану бежала белая, без единого изгиба, полоса, а шкала пульса показывала два ровненьких ноля.

- Дифибриляция! – Крикнула я, и сама, не дожидаясь, пока это сделает кто-то другой, бросилась к аппарату

Электрический разряд выгнул тело мужчины дугой, аппарат ИВЛ исправно работал, поднимая и опуская диафрагму, но все оставалось без изменений - остановившееся сердце упорно не желало работать.

- Дарина Ростиславовна, - Нейрохирург, в попытке удержать, схватил меня за локоть, - остановитесь, вы ему уже ничем не поможете.

Но я, не желая обращать внимания на эти равнодушные, по обыденному звучащие слова, и раздраженно отбросив удерживающую меня длань, еще долго продолжала бесполезные попытки вдохнуть жизнь в умирающее тело.

Только все оказалось бесполезным, и наконец - то это поняв, я обреченно отступила.

Не стоит удивляться моей реакции. Пусть в больницах такое происходит довольно часто, на моих дежурствах еще никто не умирал. Да и не хочу я уподобляться врачам, для которых человеческая жизнь практически ничего не значит.

Бросив последний, полный жалости взгляд на тело мужчины, я собралась уходить, не в силах находиться в этом, пропитанном запахом смерти помещении, когда в свете ярких ламп, на испачканном каплями крови белом полу, что-то блеснуло.

Показалось? Нет...опять.

Я присмотрелась.

Рядом со столом лежало что-то очень маленькое, с расстояния не разглядеть.

Наклонившись, подобрала.

В руках оказался небольшой кулончик, выточенный искусным ювелиром в форме перевернутой капельки, матово - голубого цвета, на тоненькой серебряной цепочке.

Рассматривая миниатюрное украшение, я даже не могла представить, откуда оно здесь взялось. Поспрашивала у сотрудников, но выяснить ничего не удалось.

Мысль о том, что это, несомненно, женское украшение, могло принадлежать парню, я отбросила сразу.

Так и не найдя концов, и зажав цепочку в ладони, я медленным шагом побрела к себе, никого не замечая вокруг. Уже на пороге замерла.

- Вы свободны. - Бросила коротко фельдшеру и вышла.

Пока заполняла историю, пришла моя смена.

- Привет, Дар! - весело защебетала пухлощекая, никогда не унывающая Анита, - как прошло дежурство?

Я закатила глаза:

- Ой, Ань, даже не спрашивай.

- Что, настолько плохо?

- Хуже!

Посерьезневшая девушка внимательно посмотрела на свою, совсем повесившую нос коллегу и подругу, то бишь меня.

- А что случилось?

- Пациент у нас умер, - со вздохом ответила я. - Мне теперь достанется на орехи.

- А, не бери дурного в голову. Твоей вины нет?

- Нет.

- Ну и все. Попилят и отстанут.

Это я понимала и сама, но идти на ковер к главному категорически не хочетелось. Только не в этом главная причина моего депресняка. Парня мне жаль. Молодой ведь совсем, ему б еще жить да жить.

- Давай, закругляйся, - видя мою совсем поникшую физиономию, строго сказала Аня, - отдохнешь, выспишься, и уже завтра станет легче.

Да я и сама была не прочь побыстрее покинуть больницу - глоток свежего воздуха мне сейчас необходим, как никогда.

Молча собравшись и, попрощавшись с подругой, я вышла на улицу.

К тому времени шел десятый час утра.

До дома решила добираться пешком. Впрочем, я часто так поступаю. Две остановки, разве ж это расстояние для молодых сильных ног.

Через раскинувшийся вокруг больницы парк шла не спеша, полной грудью вдыхая терпкий воздух.

По пути завернула в магазин и, закупив на пару дней продуктов, направилась к своему дому.

На лестнице столкнулась с соседкой.

Этот тип женщин можно встретить везде. Именно из таких вот болтушек и сплетниц со временем получаются любопытные старушки, весь день проводящие на лавочках у своих подъездов и обсуждающих жильцов.

Перекинувшись с ней парой ничего ни значащих фраз, я наконец-то поднялась на свой, второй этаж, и быстро, пока не встретился еще кто-нибудь, проскользнула в квартиру.

Есть мне не хотелась совсем. Поэтому, не мудрствуя особо, и наскоро приняв душ, я завалилась спать, в надежде, что новый день принесет облегчение.

А время неумолимо бежит вперед, отсчитывая мгновения нашей суетной жизни. В повседневных заботах пролетают дни, месяцы, а порой и годы, прежде чем мы соизволим остановиться и оглянуться назад, с ужасом осознав, что вспомнить нам, по большому счету, абсолютно нечего.

Вот и с того злополучного дежурства незаметно пролетел месяц. События пусть и не стерлись полностью из моей памяти, но остроту уж точно потеряли.

Нет, мне по-прежнему жаль несчастного человека, погибшего в расцвете молодости и сил, о котором, по прошествии нескольких лет, никто и не вспомнит.

Ведь родственники парня, усердно разыскиваемые милицией, так и не нашлись - не дальние, не близкие, как будто и не было вовсе человека.

Вот объясните мне, как такое могло произойти? Кто – то ведь должен был заметить исчезновение человека, пусть и не родного, а просто живущего по соседству. Заметить, и забить тревогу.

Но тело погибшего, продержав положенное время в районном морге, так и похоронили - безыменным.

Страшно! До жути страшно когда-нибудь оказаться на его месте.

Сами посудите, если, не дай бог, что-то случится со мной? Кто будет меня искать? Родственники, которых нет, или сотрудники, которым ни до кого, кроме себя, нет дела?

Еще и кулончик этот! Мои коллеги, на вопрос о нем, только недоуменно разводят руками, и советуют, раз уж нашла, оставить себе. В конце концов, я так и сделала. Но девчонок на работе, все же, предупредила - если кто будет интересоваться, сообщать мне. Даже сейчас, когда нахожусь дома.

Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему в обычный будний день я бездельничаю, вместо того, чтоб честно исполнять свой врачебный долг, спасая человеческие жизни?

Так ведь у меня уж две недели, как заслуженный отпуск. И ничего, что на дворе глубокая осень. Мне всегда нравилась эта пора, когда природа вокруг одевается в золотые наряды, а погода иногда радует приятным теплом. Выйдешь, бывало, на улицу, вдохнешь необыкновенный, по-особому пахнущий воздух, и на душе становится легко и светло.

Босиком прошлепав на кухню, я заварила чай с жасмином и, забравшись с ногами на табурет, уставилась в окно. Попивая ароматный напиток, наблюдала за редкими прохожими, до последнего надеясь, что это поможет мне успокоиться.

Был, конечно, еще один способ - молоток. Пойти и настучать сим орудием труда умнику с верхнего этажа, решившему, что начинать ремонт в шесть утра именно то, что нужно окружающим, но я решила от него воздержаться.

Желание навестить беспокойных соседей, конечно же, было, но усилием воли я его подавила – не люблю, если честно, скандалить.

Поэтому, взяв в руки купленный давно, но так и не прочитанный роман, направилась в спальню.

Любимое кресло встретило мягкими объятиями, навевая покой и умиротворение. Замотавшись в легкий плед, и устроившись поудобнее, я открыла книгу. Успела даже прочитать несколько страниц, прежде чем меня бесцеремонно прервали.

- Нет, это явно не мой день! - Воскликнула, с силой захлопнув книгу.

Какая-то сволочь, из дома напротив, настойчиво пускала в мое окно солнечных зайчиков, бьющих в глаза, даже сквозь плотную тюль.

Я присмотрелась. Странно, в окнах никаких подозрительных бликов нет и в помине. Ну вот, опять. Но на этот раз, я успела заметить, где притаился «злобный враг».

Прямо рядом со стоящей под окном двуспалкой, на одной из прикроватных тумбочек, примостился какой-то предмет, отражающий собой яркие лучи восходящего солнца.

Вставать и смотреть, что там, было откровенно лень, да и солнце вовремя спряталось за тучи. Поэтому, открыв книгу, я вновь погрузилась в чтение.

Да что это за издевательство!? Начинаю читать – появляется, бросаю – сразу же исчезает.

Некоторое время я еще пыталась не обращать на это внимание, но моего терпения надолго не хватило. Не выдержав, я выбралась из объятий пледа, и подошла к тумбочке.

И что вы думаете? Раздражающим фактором оказался тот самый кулончик, отражающий своими гранями яркие солнечные лучи.

Как он там оказался? Понятия не имею - помнится, ложила его в сервант, но особой уверенности нет.

Впоследствии, снова и снова прокручивая в голове этот момент, я так и не смогла понять, что на меня нашло. Я точно не собиралась его мерить!

Вещица, безусловно, красивая и любая девушка не отказалась бы её носить. Но в детском доме, где мне довелось расти, в воспитанников буквально вбивали некоторые нормы поведения, в том числе и некоторые запреты.

Но в тот момент, стало безумно интересно, пойдет ли мне голубой цвет.

Еще не успела в голове толком оформиться мысль, а я уже стояла в прихожей, восхищенно разглядывая в зеркале своё отражение.

Показалось, что вмиг я стала гораздо красивей, хотя раньше считала себя самой обычной, самой заурядной обывательницей. Возможно, это кулон, создавая контраст с моими большими, практически черными глазами, и такими же черными волосами, производил подобное впечатление.

На мгновенье почудилось, что украшение еле заметно светится, но как следует обдумать эту мысль, мне не довелось – накатила волна слабости, противиться которой не было сил. Закружилась голова, радужными кругами смазывая очертания предметов вокруг.

'Давление упало', - промелькнула в голове, и тут же исчезла короткая мысль и меня, как бы фантастически это не звучало, затянуло в зеркало. Пространство вокруг окутал яркий, нестерпимо режущий глаза, свет. На миг мне даже показалось, что я куда-то падаю. Это было до того абсурдно, что я даже толком не успела испугаться.

Ощущение полета прервала резкая боль в районе мягкого места, и я почувствовала под собой твердую поверхность.

Некоторое время просто лежала, боясь пошевелиться.

Потом осторожно приоткрыла один глаз, сразу за ним второй. Лучше б вовсе этого не делала! Я-то думала, что лежу на полу своей квартиры, вот только реальность оказалась совсем другой.

Мое слегка помятое тело валялось в зарослях высокой травы, под небольшим, покрытым выбоинами валуном.

Над головой простиралось лиловое небо, со стремительно проплывающими по нему темно - синими облаками, а желто-красное, стоящее в зените солнце, смотрелось на нем воистину устрашающе.

Сердце предательски сжалось. Я могла только гадать, где оказалась, ведь на родную планету это место было похоже не больше, чем жираф на крокодила.

Тихонько встав на ноги, стараясь неловким движением не потревожить набухающую на филейной части тела шишку, я посмотрела по сторонам. То, что предстало взору, еще больше подтвердило мои опасения.

В обе стороны, вплоть до горизонта, простиралась бескрайняя, покрытая буйной, зеленой растительностью равнина, не тронутая рукой разумного человека.

На севере - если ориентироваться по светилу, возвышались горы. Упирающиеся в облака вершины украшали огромные снежные шапки, переливающиеся на солнце аквамарином.

Эти исполины тянулись от одного края горизонта к другому, туда, где земля встречалась с необыкновенным небом.

А на юге раскинулся пугающий темнотой лес, изобилующий звуками, заставляющими в ужасе замирать трепыхающееся в груди сердце.

Я обессилено опустилась на землю, раздавленная полученным открытием и зарыдала.

- Что мне теперь делать, как вернуться домой? – вопрошала равнодушно смотрящие на меня небеса. Только ответить на этот вопрос было некому.

Некоторое время попричитав, я все же поднялась.

Смысла сидеть на одном месте я не видела, так что, оставалось лишь двигаться. Идти вперед, несмотря на страх, и надеяться на удачу, игнорируя безнадежность ситуации.

Лес и горы я отринула сразу, сомневаясь в наличии там людей. Два других направления тоже не давали особых надежд, но, по крайней мере, не вызывали опасений.

Я долго брела вслед за плывущим по небосклону солнцем, не обращая внимания на гудящие от усталости ноги.

- Р - р - р, - вдруг услышала позади себя.

Сердце, решив, что на положенном месте ему делать больше нечего, спешно сбежало в пятки.

Я замерла, не зная, что предпринять. То ли стоять на месте, надеясь, что обладатель этого милого голоска примет меня за дерево, то ли бежать. Но тело среагировало само, пожелав посмотреть в глаза надвигающейся опасности.

Я медленно обернулась и, парализованная страхом, не смогла даже закричать.

На меня, грозно скалясь, надвигались два, похожих на пантер зверя, заметно превышающие виденный мной в зоопарке экземпляр, и один из них явно готовился мной пообедать.

Словно подтверждая мои опасения, животное, оттолкнувшись от земли лапами, взвилось в прыжке.

Мир вокруг замер.

Вот, с торчащим из груди копьем, покатился по траве один зверь, оставляя после себя кровавый след. Вскоре и второй разделил участь своего собрата.

Я удивленно смотрела по сторонам, не понимая, кто пришел мне на помощь - во всем обозримом пространстве, кроме меня и поверженных хищников никого не было.

Медленно присев, я полностью скрылась в высокой траве, не зная, что ожидать от нежданного спасителя, не желающего показаться на глаза спасенной.

И именно в этот момент, совсем рядом, в траве раздался еле слышный шорох. Это оказалось последней каплей для моей бедной психики. Я громко заорала, вскочила и, резво побежала, уже не заботясь о направлении.

Далеко убежать мне не удалось. В траве ведь не видно куда ступаешь, а я, к тому же, различать дорогу даже не пыталась.

Одним словом, за что-то зацепившись, я кубарем покатилась по земле, едва не зарывшись в нее носом.

Когда приподняла голову, меня уже поджидал очередной, и сомневаюсь, что приятный, сюрприз - передо мной из земли вырастали чьи-то, одетые в зеленые сапоги, ноги, переходящие в широкие, такого же цвета штаны.

Никогда раньше я не замечала за собой особых вокальных данных, сейчас же выла почище пожарной сирены.

Стоящее передо мной создание, не ожидая такой шумовой атаки, испуганно отшатнулось, зажимая в маленьких зеленых ручках крохотное копье, увенчанное острым металлическим наконечником.

Вскочив, я инстинктивно попятилась.

Отходила, пока не уперлась во что - то твердое, неприятно кольнувшее спину. Осторожно повернулась.

В мою сторону, опасно нацелившись в грудь, смотрел наконечник еще одного копья, а в раскинувшейся во все стороны густой траве, то тут, то там, мелькали смазанные тени.

Ситуация явно складывалась не в мою пользу. Я судорожно искала выход, малейшую лазейку, но ее не было.

Бежать не представлялось возможным. Хоть человечки и не нападали, этот вариант все же не стоило исключать.

Но, не смотря на страх, меня одолевало и любопытство. Я понимала, что это не совсем подходящее в сложившейся ситуации чувство, но ничего с собой поделать не могла.

Я с интересом разглядывала окруживших меня существ.

Самый высокий представитель этого племени едва ли достигал моего плеча. Если б не зеленая кожа и странные - желтые, с черным вертикальным зрачком глаза, можно было бы принять их за обычных карликов.

Одежда аборигенов тоже не сильно радовала глаз - широкие штаны и куртки, одинакового покроя и цвета.

Единственное преимущество такого одеяния - незаметность. Спрячься в таком виде среди листвы, и вряд ли кто-то тебя обнаружит.

Человечек, которого я увидела первым, с таким же интересом изучал меня и видимо, что-то в моем облике ему все же понравилось.

Он ободряюще улыбнулся, и склонил в приветствии голову.

Я в точности повторила его жест, решив, что хуже от этого уж точно не будет.

- Nos sunt felix suscipiat pulchra domina. - И вновь меня ждал неприятный сюрприз - когда зеленолицый, наконец-то, заговорил, я ничегошеньки не поняла.

В его плавной речи чудилось что-то знакомое, казалось, вслушайся, и все станет понятным, но смысл слов постоянно ускользал.

Я покачала головой и развела руки в стороны, показывая, что этот способ общения для меня недоступен.

Мужчина поначалу растерялся, но вскоре вновь воспрял духом.

- Fugues, - показывая на себя пальчиком, произнес он.

Имечко у аборигена оказалось, не то, чтоб труднопроизносимым, скорее уж непривычным, и я для себя сразу же переименовала его в Фуга. Да и сама решила представиться уменьшиным именем.

- Дара, - ткнула себя в грудь пальцем.

- Дария, - эхом повторил мужчина, немного исказив незнакомое имя, но на такие мелочи грех обижаться. Горшком не назвали, да и ладно.

Печально только, что на этой 'радостной' ноте наше общение зашло в тупик.

Я не знала, как жестами объяснить, что со мной произошло, и на все попытки это сделать лишь получала разведенные в сторону руки. Мужчина тоже что-то пытался мне втолковать, впрочем, с не менее утешающим результатом.

Вскоре мы сдались. Зеленолицый о чем-то долго советовался со своими соплеменниками, а я терпеливо ждала в сторонке.

Наконец, приняв решение, Фуг повернулся ко мне.

- Nos esset immensum placuit si ms constat ad visitabo patriae - Zilaliyu, - произнес он, указывая пальцем в сторону гор.

Хоть и с трудом, но после слов человечка, сопровождаемых активной жестикуляцией, я поняла, что аборигены меня зовут с собой в какое-то поселение.

Что мне там делать, я даже приблизительно не представляла, но после минутного раздумья все-таки согласилась, ведь оставаться одной в незнакомой местности попросту глупо.

Конечно страх, что существа могут оказаться каннибалами и зовут меня с собой в качестве дополнительного рациона, оставался, но я решила рискнуть.

В путь отряд двинулся не сразу.

Сначала человечки освежевали подстреленных ранее зверей, распихав мясо по сумкам.

Пока они возились, к нам присоединились еще с десяток зеленолицых, и лишь после этого мы снялись с места, и двинулись в путь, по едва заметной в густой траве тропке.

Время от времени приходилось останавливаться. Часть существ устремлялась вперед, но вскоре возвращалась, и мы продолжали движение.

Переход до горной тропы, которую не знающий о ее существовании вряд ли б вообще заметил, наша компания преодолела часов за шесть.

Солнце все больше клонилось к горизонту, а мои непривыкшие к длительной ходьбе ноги просили пощады. Да и погода не спешила радовать душу.

Сильный ветер, на высоте ставший колючим и холодным, мел по тропинке вереницы пыли. Стоило лишь на миг приоткрыть рот, как он тут же заполнялся мелким песком, потом еще долго скрипящим на зубах.

А потом наступил закат. Уходящее за горы солнце разукрасило недосягаемые вершины разными оттенками розового и лилового, и я на время забыла обо всех своих злоключениях.

Но к реальности быстро вернула узкая тропинка, вьющаяся по самому краю пропасти с одной стороны, а с другой граничащая с отвесной стеной гор, с которой сорваться было - раз плюнуть.

Через несколько часов, когда другого желания, кроме как упасть, у меня уже не возникало, мы вышли на небольшую площадку с черным, ведущим внутрь горы зевом.

Лезть в пещеру категорически не хотелось – мало ли, какой зверь там живет, но зеленухи все решили за меня.

Как, оказалось, боялась я напрасно. Пещерка оказалась небольшой и совсем не опасной. Посредине ее виднелись следы недавнего костра, а по поведению своих спутников я наконец-то поняла, что это место им хорошо знакомо.

Пока они раскладывались, я устало опустилась на землю, облокотившись спиной о холодный камень. С непередаваемым удовольствием вытянула гудящие ноги и прикрыла слезящиеся от ветра глаза.

Так бы и сидела бесконечно долго, если б не ароматный запах, вывивший меня из этого дремотно - расслабленного состояния. Желудок, учуяв еду, нетерпеливо заурчал.

Я смотрела на подвешенный над дымящимися углями котелок взглядом голодного волкодава, и Фуг, заметив это, первую миску с едой отдал мне.

В моем распоряжении оказалась чем - то отдаленно напоминающая пшенную, каша, которую я уплела в один миг. Хотелась еще, но просить добавки я постеснялась, а хозяева гор о моих желаниях, конечно же, догадаться не могли.

Закончив трапезу, человечки уселись вокруг еще горящего костра, и между ними завязался оживленный разговор.

Я с любопытством за ними наблюдала.

Если не обращать внимания на экзотическую внешность, поведение существ мало чем отличалось от человеческого. Наши предки так же собирались вокруг костра, чтобы поговорить, так же тянули к огню руки, чтобы согреться. И я, в данный момент, тоже б не отказалась получить от огня толику тепла, но постеснялась беспокоить своих спутников. Они и так обо мне не забывают заботиться. Но едва на землю опустилась мгла, я об этом сильно пожалела. Думаю, тот, кому хоть раз доводилось бывать в горах ночью, меня поймет.

От резкого похолодания, мои зубы начали выбивать ритмичную дробь и Фуг, увидев мое состояние, выудил из просторов своей, временами кажущейся безразмерной сумы, теплую тунику, которую я не замедлила натянуть прямо поверх спортивного костюма, кивком поблагодарив мужчину за заботу.

Вскоре зилалы стали располагаться на ночлег. Мне дали два одеяла, опять-таки, из той же сумки.

На ощупь ткань казалась тонкой, почти невесомой, абсолютно не подходящей для ночевок под открытым небом. Но укрывшись, я очень быстро согрелась.

Несмотря на это, я долго крутилась, наблюдая за сменой часовых и вслушиваясь в каждый подозрительный звук.

Время от времени где-то вдали раздавался жуткий вой. Помимо воли вздрагивала, косясь на часовых, но те вели себя совершенно спокойно, не обращая на вой никакого внимания, и я постепенно успокоилась.

Ко всему прочему, мою беспокойную голову не желали оставлять в покое невеселые мысли. Будущее представлялось туманным пятном, в котором еще только предстояло найти свое место.

Но, как бы не были тяжелы мои думы, в конце концов, я все-таки провалилась в тяжелый сон, а проснулась уже на рассвете, с удивлением обнаружив, что все готовы двигаться в путь и ждут лишь меня одну.

И снова бесконечный подъем, снова пыль в глаза и ветер в лицо. Но в тунике, которую я благоразумно снимать не стала, все это уже не казалось таким ужасным.

Когда наступил вечер, и из-за очередного поворота показалась большая долина, окруженная со всех сторон горами, я уже буквально валилась с ног, но по достоинству оценить представшую перед глазами картину, смогла.

Внутри, утопая в сочной зелени, раскинулся самый настоящий город.

Я в восхищении замерла, разглядывая это чудо.

Со всех сторон городок окружала каменная, усеянная зубчиками, стена, окруженная глубоким рвом. Из-за нее виднелись острые шпили башен. Причем, чем ближе к центру находилось здание, тем выше взметался шпиль, создавая образ этакой игольчатой пирамиды.

Неспешным шагом приблизившись к городу, мы замерли перед поднятым мостом. Фуг что-то прокричал стоявшей на стене страже, ему ответили, и мост медленно опустился.

Миновав его, мы оказались перед массивной решеткой, ведущей в длинный коридор. При нашем приближении она медленно поползла вверх, почти полностью исчезнув в зеве подъемного механизма.

Коридор вывел нас к еще одной решетке, родной сестре той, что мы недавно прошли, а уже за ней нас поджидала стража.

При виде меня лица стражников вытянулись от удивления.

'Может, в этом мире нет людей?' - подумала я и эта внезапно пришедшая в голову мысль повергла меня в панику. Я не смогла даже представить, как буду жить без подобных себе существ.

Но мои невеселые мысли вскоре отступили в сторону, потесненные любопытством. Мы вступали в черту города.

От ворот внутрь него вели три дороги, вымощенные идеально подогнанными друг к другу плитами похожего на мрамор материала.

На этом перекрестке наш отряд разделился - часть двинулась вдоль стены, а мы с Фугом и двумя сопровождающими, пошли по центральной улице, освещенной желтоватым светом высоких фонарей.

Я с любопытством смотрела по сторонам, где ровными рядами выстроились небольшие домики, теряющиеся за разросшимся во все стороны плющом.

Практически все, свободное от построек пространство, занимали клумбы.

Таких растений я раньше не встречала. Больше всего мое сердце покорили похожие на колокольчики цветы, с двойным рядом фиолетовых лепестков.

Но вскоре дорога вывела нас на небольшую площадь, и вся прелесть зелени померкла, потесненная представшей перед глазами красотой.

В центре, окруженный деревянными скамейками, возвышался фонтан, украшенный статуей сидящей на каменной глыбе девушки.

Ее стройные ноги по икру опускались в прозрачно - голубую воду, а длинные волосы струились по плечам и спине, частично закрывая обнаженную фигуру.

Голову украшали маленькие, совершенно не портящие картину, рожки, намекающие на нечеловеческую природу удивительного существа.

В свете взошедшей на небосклон луны, покрытая каким-то блестящим раствором статуя, переливалась и искрилась. Казалось, что сейчас, это неземное создание гордо поднимет голову, обопрется изящной ручкой на гладкий, отшлифованный водой камень, и уйдет по своим делам.

Завороженная зрелищем, я застыла, напрочь выпав из реальности. Очнулась, когда потерявший терпение Фуг стал дергать меня за рукав туники, пытаясь добиться внимания.

Пришлось идти дальше.

Миновав площадь и несколько ничем не примечательных улочек, мы вышли к небольшому двухэтажному особняку, со всех сторон окруженному высоким кованым забором. Фуг открыл едва заметную калитку, что-то сказал своим товарищам, и, махнув мне рукой, двинулся вглубь.

Миновав небольшой парк, мы подошли к двери. Мой спутник дернул за висящий сбоку от нее тонкий шнур.

Изнутри раздался мелодичный перезвон, послышались чьи-то неторопливые шаги, и на пороге появилась немолодая пышнотелая дама, с добродушно - зеленым, обрамленным белым кружевным чепчиком, лицом.

Женщина усиленно терла не желавшие держаться открытыми глаза, непонимающе поглядывая на поздних гостей, а ее нелепый головной убор все больше съезжал на бок, приоткрывая чуть заостренное ушко.

Фуг долго ей что-то объяснял, то и дело, кивая в мою сторону. После его слов на лице женщины расцветала радостная улыбка.

Я, ничего не понимая, наблюдала за столь быстрой сменой эмоций. Мне было непонятно, чем вызван такой восторг, но, к сожалению, спросить об этом я не могла, и лишь терпеливо ждала окончания беседы.

Когда переговоры, наконец, закончились, зеленокожая повернулась и что-то мне сказала. Я, естественно не поняв ни слова, в ответ лишь покачала головой.

Недоуменно приподняв бровь, зеленолицая взяла меня под руку и повела внутрь.

По широкой лестнице мы поднялись наверх и, пройдя несколько метров, зашли внутрь одной из расположенных вдоль коридора комнат и оказались в небольшом, уютном помещении. Справа от входа, рядом с закрытой дверью, притулился небольшой диванчик, слева - два кресла с журнальным столиком и еще одна дверь. Между ними ведущее в темноту ночи окно.

Пока я рассматривала обстановку, женщина тихонько вышла, оставив меня одну, и я принялась осматривать выделенное в мое распоряжение хозяйство.

За одной дверкой оказалась просторная ванная комната, с облицованным черной плиткой мини бассейном.

Едва на него взглянув, я поняла, насколько устала за эти дни. С непреодолимой силой захотелось просто расслабиться, смыть с себя дорожную пыль.

Кое-как разобравшись с приспособлениями, заменившими здесь краны, я набрала в бассейн теплой воды и погрузила в него свое страждущее тело.

Вдоволь наплескавшись и переодевшись в найденную в одном из шкафов чистую тунику, отправилась дальше исследовать свои покои.

За второй дверью царила мгла, и лишь свет из гостиной, косо освещающий малую часть комнаты, позволил увидеть край стоящего там ложа.

Не раздеваясь, я упала на кровать, прикрыла глаза, и даже не заметила, как погрузилась в глубокий сон.