Судьба Николая Васильевича Гоголя во многом уникальна. И не только с литературоведческой точки зрения. Это яркий пример живого воплощения стратегии и тактики высших творческих достижений. Творчество было его жизнью, и наоборот. Её при высокой любви к «великому писателю земли русской» (и украинской) можно воспринимать целиком как поэзию, как песню, – в широком смысле слова. Гоголь дал незабываемые уроки поэтического творения жизни. Логично начать с довольно многочисленных юношеских проб поэтического пера. Они пока не удостоились серьёзного литературоведческого анализа, да и едва ли заслуживают его с позиции высокого поэтического искусства. Трудно обнаружить не то что элементы поэтического открытия мира или филигранного владения словом в стихе, но даже настолько уверенное владение мастерством версификации, чтобы избегать ритмической дисгармонии. Один из примеров: «ПЬСНЬ МОЛИТВЕННАЯ КО ПРЕСВЯТОЙ ДѣВЪ МАРІИ БОГОРОДИЦѣ Къ Тебѣ, о Матерь Пресвятая, Дерзаю вознести свой гласъ, Лице слезами омывая, Услышь меня въ сей скорбный часъ. Прими мои теплѣйшіе моленія, Мой духъ отъ золъ и бѣдъ избавь, Пролей мнѣ въ сердцѣ умиленіе, На путь спасенія наставь. Да буду чуждъ своей я воли, Готовъ для Бога все терпѣть; Будь мнѣ покровомъ въ горькой долѣ, Не дай въ печали умерѣть. Ты всѣхъ прибѣжище несчастныхъ, За всѣхъ молитвенница насъ! О, защити, когда ужасный Услышимъ судный Божій гласъ. Когда замѣнитъ вѣчность время, Гласъ трубный мертвыхъ воскреситъ, И книга совѣсти все бремя Грѣховъ моихъ изобличитъ! Стѣна Ты вѣрнымъ и отрада: Къ Тебѣ молюся всей душой. Спаси меня, моя Отрада, Умилосердись надо мной. Н. В. Гоголь» Цит. по Небезынтересно и такое свидетельство: «Наш кружок разнёс её беспощадно и решил тотчас же предать уничтожению. Гоголь не противился и не возражал. Он совершенно спокойно разорвал свою рукопись на мелкие клочки и бросил в топившуюся печь. – «В стихах упражняйся, – дружески посоветовал ему тогда Базили, – а прозой не пиши: очень уж глупо выходит у тебя. Беллетрист из тебя не вытанцуется, это сейчас видно». Но без приятельской поддержки Прокоповича и стихи Гоголя были бы негодны, так как он никогда не мог совладать с размером, с гармонией, а, гоняясь за рифмами, так обезображивал всегда смысл своих творений, что даже всегда сдержанный Прокопович приходил в ужас.» В. И. Любич-Романович по записи М. В. Шевлякова. Ист. Вестн., 1892, дек., 695. Отрицательные рецензии критиков на поэму Гоголя «Ганц Кюхельгартен. Идиллия в картинах» тоже имели основания. Гоголь скупил и сжёг ещё не распроданную часть тиража. А главное, перешёл к прозе, на редкость поэтичной. Возможно (по меньшей мере, местами), более, чем проза гениальных поэтов. Так что стихотворное творчество Гоголя стало для него незаменимой и на удивление эффективной школой как фундаментом восхождения на небывалые вершины поэтической прозы. То есть опосредствованное значение данного этапа творческой биографии Николая Васильевича оказалось куда выше непосредственного. Однако известен романс композитора А. Журбина на слова Н. Гоголя «Тебя зову...», например в исполнении Л. Серебренникова и Е. Гусевой: Интересно, что поэта не получилось также из Льва Толстого. Но он впоследствии необоснованно, руководствуясь лишь собственным неудачным опытом, отрицал поэзию вообще. И не только в декларации своих взглядов, но и в творчестве, в котором непросто найти хотя бы элементы бесспорной поэтичности. А Гоголь – небывалый поэт в прозе, «великий поэт», по оценке Белинского. Тот в 1835 году, при жизни Пушкина, написал: «Гоголь... в настоящее время... является главою литературы, главою поэтов; он становится на место, оставленное Пушкиным». Необыкновенной, сказочной поэтичности прозы Гоголя посвящены настолько многочисленные и глубокие исследования, что представляется разумным ограничиться здесь единственным замечанием. Автор данной статьи в посильной степени создал новый, насколько можно надеяться, жанр и назвал его «лирическим юмором». Влияние на него поэтической прозы Гоголя трудно переоценить. Гораздо более уместно рассмотреть здесь незабываемые уроки поэтического творения жизни, которые дал Гоголь. Они столь же уникальны и, с общечеловеческой точки зрения, значимы, сколь и его поэтическая проза. Гоголевская поэтизация истории как жизни народов – возможная тема дальнейших исследований. Здесь достаточно сказать, что Гоголь преподавал именно историю в Гражданском институте, а также в Санкт-Петербургском университете в качестве адъюнкт-профессора по кафедре всеобщей истории. В письмах он называл себя просто профессором. А вот стать настоящим профессором Киевского университета не помогли даже ходатайства Пушкина, Жуковского и Вяземского. Возможно, это и получилось бы, если бы Гоголь согласился преподавать не всеобщую, а российскую историю. Брадке, попечитель Киевского учебного округа, оказался не менее упрямым... Тем не менее, есть, по-видимому, основания считать Гоголя профессором поэтического творения жизни. Причём с юности. Вероятно, очень помогли гены отца Василия Афанасьевича (учился вместе с Котляревским) – драматурга, режиссёра и директора театра. Несколько красноречивых примеров, надеюсь, подтверждают это. Гоголя ещё в детстве, до попыток творчества, заметил Державин, который в 1813 году гостил у «обуховского Горация», читал стихи, да и пел под фортепиано. Стал любимым поэтом будущего писателя, который только в три года научился говорить. Но эта задержка в развитии обернулась впоследствии небывалым ускорением. Он с малых лет подражал известным стихам каракулями, копировал природу рисунками и артистически пародировал окружающих. С 15 лет играл в гимназическом театре и создавал декорации к спектаклям. С 16 «публиковался» в рукописных журналах. Читал «Вестник Европы». Подражал Шиллеру, Гёте, Байрону, Пушкину, Жуковскому, Батюшкову, Козлову. Сочинял чаще, чем рисовал. По словам Кукольника, был как пересмешник и комик неподражаем в роли Простаковой в комедии Фонвизина «Недоросль». Стал заводилой. Любил прихвастнуть. Глубоко пережил подавление восстания декабристов, отчасти соседей. Поэма «Ганц Кюхельгартен» – во многом автобиографическая. В посредственных стихах – не только юношеская мечта о путешествиях за границу, но и враждебность избранного высокого творчества обыденному прозябанию, даже семье. Осознание собственных призвания и судьбы, честолюбия и неуёмной энергии. Это издавалось позже, в Санкт-Петербурге. Огромно его влияние не только на интерес Гоголя к архитектуре и статью о ней, но и на многие произведения. А главное, там жил гениальный Пушкин! Гоголь прихватил поэму, выпил для храбрости и отправился к нему. К счастью, тот спал после ночной игры в карты. Едва ли одобрил бы поэму. А первая встреча так важна! Судьба хранила Гоголя... Первой, анонимной публикацией Гоголя (Булгариным в «Сыне отечества») стало стихотворение «Италия», что символично. А чтобы напечатать поэму, нужны были деньги. Гоголь уловил «спрос на всё малороссийское» и через «маменьку» набрал «корреспондентов» для поиска материалов о нравах, обычаях, преданиях и сказаниях родного края. Запросил комедии отца, чтобы пристроить их на столичной сцене. Предложил издателю «Отечественных записок» Свиньину своё знание Малороссии. Удивительная для 19-летнего организация успеха – завоевания столицы Российской империи! Под псевдонимом В. Алов (намёк на рассвет грядущего дня) издал за свой счёт поэму, которую вскоре в гостинице окутали алые языки пламени. Привычно для Гоголя... Никогда не упоминал об этом. Замёл следы... Потратил последние 1500 рублей – годовую плату за заложенное имение в Опекунский совет. Чтобы маменьке легче было простить катастрофу, выдумал, как можно полагать, слова о тайной божественной любви, за которой он последовал в Любек. Или она – плод неуёмного воображения? Вечный мечтатель не встретил в Европе «высоких помышлений» и «воздушных призраков» из поэмы и сразу разочаровался. Не вдохновила и служба переписчиком и помощником столоначальника в Петербурге. Но без неё позже не было бы многих великих творений. В коллежском регистраторе Гоголе-Яновском рождался гениальный Гоголь... Имея тетрадку с малороссийскими сценками, он пошёл к Дельвигу, затем через Жуковского познакомился с другом Пушкина Плетнёвым. Гоголь в 21 год безошибочно понял, что надо вначале завоевать именно его, доброго и бескорыстного человека в тени таких литературных светил, как Пушкин, Жуковский и Вяземский. К тому же способного открыть дорогу к частным урокам, издателям и «Литературной газете». В ней встретились возвышенный «Кавказ» Пушкина и приземлённый «Учитель» Гоголя. А вскоре они наяву – в гостях у Плетнёва. Гоголь прекрасно играл роль робкого новичка из провинции, который ослеплён близостью мэтров, красотой Натальи, стесняется и почтительно смотрит на Плетнёва. Мецената, как тот думал о себе. А на деле Гоголь настолько умело внушал собственные цели и желания почти каждому, с кем имел дело, что тот искренне считал их своими. Так было и с Жуковским, позже – и с очень влиятельными москвичами, особенно земляком Щепкиным. Со временем – даже с Пушкиным, который не допускал личной близости, но, поверив Гоголю и оценив его талант, взялся помогать и покровительствовать ему. Гоголь своим видом вызывал улыбку, но на редкость умело находил самых подходящих (для решения своих задач) людей, очаровывал их и внушал им полезные для него иллюзии. В переписке с каждым выбирал единственно верный тон. Мало кто мог устоять... Гоголь поражал равнодушием к политике. Сосредоточенно жил литературой, особенно своим творчеством и организацией его успеха – с удивительными для того времени элементами пиара. Он просил «маменьку» адресовать ему письма так: «Его Высокоблагородию Александру Сергеевичу Пушкину. А Вас прошу отдать Н. В. Гоголю». Николай Васильевич в переписке постоянно упоминал о своих встречах с Пушкиным (а тот о них молчал), позже – о назначении его на должность преподавателя самой императрицей... Прекрасно для себя решал и житейские вопросы. Сумел избежать наказания за длительную отлучку и даже получить за неё жалованье, надолго устроить сестёр и себя за казённый счёт... Лишь изредка упускал благоприятные возможности. Скажем, разочарованный, убежал до встречи с царём во время успешной премьеры «Ревизора». Даже страны оценивал по тому, насколько успешно ему пишется там. Старался подольше жить в единственно «небесной» Италии, особенно в Риме. После краткой службы в Санкт-Петербурге полностью посвятил творчеству остальную недолгую жизнь. Всегда был самим собой. Творил только о России. Лишь в письмах отражал зарубежье... Профессор поэтического построения жизни Николай Васильевич Гоголь удивительно быстро и умело организовал запуск себя на очень высокую литературную орбиту и на редкость сосредоточенно посвятил всю жизнь необыкновенному творческому полёту. Основная использованная литература 1. Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений: [В 14 т.] / АН СССР; Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Гл. ред. Н. Л. Мещеряков, 1940. (Готовится ещё более полное 23-томное). 2. Золотусский И. П. Гоголь. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Мол. гвардия, 1984. – 527 с. ил. – (Жизнь замеч. людей. Сер. биогр. Вып. 11 (595)). |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
