Стемнело. «Как рано начало темнеть, - подумал он, подходя к подъезду, - Впрочем, уже конец ноября, - продолжал он «гулять» мыслями по какому-то поверхностному плану сознания, и неожиданно нырнул в глубину, - Как там Дин-Дин? Мы не виделись уже целую вечность. Она опять занята. Она всегда занята, а он устал ждать. Он начинает забывать, как пахнут ее волосы, как светятся в темноте ее зеленые глаза. Ох уж эти глаза… Глаза дикой рыжей кошки. И смех… Он скучает об его звонких переливах. Тоска, господи, какая тоска вокруг. Зеленая? – он усмехнулся. Тоска не может быть зеленая, потому что это самый радостный цвет на земле – это цвет ее ласковых, смеющихся глаз…».

Продолжая думать о Дине, он отпер входную дверь и ступил в полумрак коридора. Сделал неуверенно, словно проверяя, не провалятся ли доски пола, пару шагов. Почувствовав под ногой что-то мягкое, негромко выругался. Машка взвизгнула и опрометью бросилась в комнату, освещенную только экраном телевизора. «Интересно, почему Дина напоминает ему кошку? Он совсем не любит кошек. А может быть не любит только Машку? Дрянное животное. Глупое и мелочное. Вечно караулит его в коридоре. Сама лезет под ноги, а потом несется жаловаться Варваре. Ну, что же, каждый зарабатывает свою порцию ласки, как умеет».

- Котлеты на плите, салат в холодильнике, - донесся из комнаты слегка надтреснутый голос Варвары.

- Я сыт, спасибо.

Он встал на пороге гостиной, прислонился к косяку. Варвара с Тасей сидели, обнявшись, на диване, нежно поглаживая, втиснувшуюся между ними Машку. «Выпросила таки глоток блаженства, божья тварь!» Вовка развалился возле них на ковре, подложив под локоть несколько мелких подушек. Все трое не обернулись в его сторону, увлеченные драматизмом ситуации, разворачивающейся на экране уже не первый месяц.

- Ну, дает, - возмутился Вовка, - мам, она че, дура штоли? Точно дура! Вылитая Таська! Че она мозги ему компостирует третью серию подряд? Придуривается, как будто сама не знает, от кого у нее будет ребенок. Не, ну точно дура!

- Сам ты дурак, - вяло откликнулась Тася, - мал еще про любовь рассуждать. Подрасти сначала, а потом лезь к нам со своими умозаключениями, - и наклонила голову на материно плечо.

- Да какая там любовь-морковь? Это секс один, без всякой любви, веско заметил Вовка и попутно поинтересовался, - Ты, Таська, че, даже секс от любви не отличаешь? А у тебя с Колькой любовь или секс?

- Ой, ой, ой! Можно подумать ты про секс много знаешь, малявка! – покраснев, отбивалась Таська.

- Хватит, не мешайте, - лениво одернула их Варвара.

- Пап, у тебя получка скоро и премия? – обратился к нему, не отрываясь от телевизора Вовка.

- Послезавтра. Есть просьбы? – пытаясь вынырнуть из глубины сознания, тихо ответил он.

- Ага, есть. Помнишь, ты мне обещал купить ту клевую игру, если я тройки исправлю?

- Исправил? – спросил он почти машинально.

- Ага, исправил. Лехе батя из Москвы «Avatar Stile» привез. Сама Глебова придумала, без дураков. Он мне ее впарить хочет, со скидкой. Купишь? – продолжая следить за развитием любовной интриги, бесцветным голосом канючил Вовка.

- Да, пап, и мне, - неожиданно прорезалась Таська, - ты мне денег на сапоги и куртку обещал, не забыл? – и, обращаясь уже к Варваре, добавила – мам, ты представляешь, эта кикимора Смиронова сегодня в «универ» приперлась в таком прикиде, обзавидуешься! Говорит, какой-то Интернет-гений рисует для обитателей виртуального мира, ну и реальный его, само собой, тоже ценит. Уж точно есть за что, - и снова обращаясь к нему, добавила, - Пап, а ты бы тоже мне в Интернете своем чего-нибудь стоящее подыскал. Кстати, гений этот наш однофамилец, представляешь?

Он, не вникая в суть просьб и комментариев к ним, пробурчал:

- «Подождите, детки, дайте только срок, будет вам и белка, будет и свисток»… Куплю, все всем куплю послезавтра.

И уже в коридоре услышал себе в спину злобное ворчание жены:

- Купит, раскрывайте карман шире. Все всем ваш бездарный папочка купит. Пусть он сначала деньги зарабатывать научиться, - тембр и насыщенность ворчания нарастали озлобленными нотами, - Телевизор в дом приличный купить не можем. Скоро уже героев в лупу разглядывать придется. Папочка ваш в своем виртуальном пространстве, как рак в ракушке – не выскребешь. И толку от него, что от быка молока! – уже почти крикнула она ему вслед.

Он постоял в полутемном коридоре несколько секунд, набрал в легкие воздуха, резко развернулся и снова встал на пороге гостиной. Четыре пары глаз, включая Машкины, смотрели на него вопросительно. По телевизору шла реклама. Он выскреб из карманов всю имеющуюся там наличность и молча положил на край шаткого старинного столика, стоявшего на тонких высоких ножках почти у самого входа. Обитатели гостиной продолжали молча наблюдать за ним. На их лицах читался легкий, насмешливый интерес. Молчание нарушила Варвара:

- Спасибо тебе, благодетель ты наш! Ты думаешь, что имеешь право, сбежать от нас в свое «зазеркалье», забыть о семье, обо мне, о детях, о своих обязанностях перед нами… Ты – хуже наркомана!

Она еще что-то быстро и зло говорила ему вслед, но он уже ничего не слышал, стремительно направляясь в свой кабинет, плотно закрыл за собой дверь, плюхнулся в кресло. Мгновенно началась перекличка множества датчиков, два из которых он привычным движением укрепил на шее, надел очки, шлем, щелкнул браслетами, плотно обхватившим запястья. Теперь, полностью экипированный, он нырнул в мягкий струящийся свет, стремительно двинувшийся ему навстречу.

 

2.

- Дин, дин, дин! Дина! К тебе опять не пробиться? Я хочу войти к тебе! Ты мне нужна! Я умираю! Слышишь меня? Ты должна услышать, как мне плохо!

- Дважды введите пароль, – сказал бесцветный механический голос, - Ошибка! Повторите попытку. Пароль принят. Аватар опознан. Вход разрешен.

Ну, наконец-то! Створки резной двери распахнулись, и он оказался в совершенно незнакомом ему помещении. В последний раз он был в гостях у Дины почти месяц назад. Может быть просто забыл, как выглядела ее прихожая? Нет, это невозможно. Она, наверное, здесь что-то перестроила… Он стоял, озираясь, стараясь обнаружить среди причудливой, восхитительной обстановки хозяйку этого обновленного рая.

- Дина, я здесь ничего не узнаю, что ты сделала со своей прихожей? Можно ли мне пройти и взглянуть на все убранство квартиры? – умоляющим голосом искал он хозяйку.

- Наберись терпения, - донесся откуда-то из глубины помещения ее голос, а потом разлился вокруг серебристый смех, сливаясь с нежными колокольчиками, - Дин, дин, дин, - они мягко звенели, раскачиваясь под потолком. - Какой у тебя смешной, растерянный вид! Ну, что ты стоишь, словно чужой? Входи же, входи скорее!

Он толкнул дверь и переступил порог огромной комнаты, уставленной мягкими диванами, креслами, низкими столиками, асимметричными этажерками, снизу до верху уставленными книгами в ярких обложках или массивными фолиантами в старинных потертых кожаных переплетах. Противоположная от входа стена была стеклянной, и за ней простирался огромный сад. В прежнем Динином жилище ничего подобного не было. Деревья слегка раскачивались на ветру, сбрасывая последнюю золотистую листву. Несколько крупных ярко оранжевых листьев прижались к окну, словно стараясь прорваться внутрь комнаты сквозь стеклянную завесу. В центре под огромным серовато-серебристым абажуром из жатой рисовой бумаги стоял овальный обеденный стол с прозрачной стеклянной столешницей, уставленной сказочно красивыми яствами, издающими нежный аромат. Два столовых прибора в нетерпении ждали гостей. Рубиновое вино сверкало и слегка покачивалось в высоких изящных бокалах.

- Я здесь! – голос донесся справа.

Он обернулся. Дина стояла у раскрытой боковой двери и улыбалась своей нежной, искристой улыбкой. Он почувствовал легкий аромат ее духов, наполнивших комнату.

- Как тебе мой наряд? – она рассмеялась, - Узнаешь? Ну, что же ты стоишь там? Подойди, обними меня, наконец!

- Дина, почему мы так долго не виделись? Я так скучал о тебе? – шептал он, зарываясь лицом в ее волосах, - Я уже начал думать, что никогда больше не увижу тебя. Ты избегала встреч со мной, почему?

Снова ее смех лучиками пронзил пространство комнаты.

- Зато я думала о тебе все это время. Я думала о нашем будущем… Нет, я ковала наше будущее! – с победоносной иронией, смеясь говорила она, - И я наковала целый миллион! Представь себе, я Дина Дин-Дин – аватар Софьи Глебовой, заработала, наконец, свой первый миллион! Поздравляй меня!

Она слегка отстранилась, чтобы видеть, восхититься его реакцией, опять рассмеяться восторженному, слегка растерянному выражению его лица.

- Конечно, куда мне до тебя, ты - гений, но все же. Миллион – это так здорово, ты не находишь?

- Дина, как странно? Я никогда не думал, что тебя, как и всех вокруг, так интересуют деньги, - легкий холодок лизнул сердце.

Он опустился на диван, смотрел теперь снизу на ее изящную фигуру и не верил, что мог ошибиться в ней, не хотел верить. Нет, не хотел.

- Конечно, тебе на миллионы плевать. Они просто сыплются на тебя сами, - обиженно поджав губы, сказала Дина и присела рядом с ним, - поэтому ты решил все отпущенное тебе на земле время посвятить придуманному миру, в котором ты царь и бог в одном лице? - и, вдруг, пристально посмотрев ему в глаза, спросила, - ты что же, действительно, решил остаться в «Second Life» навсегда?

- Я не знаю, - ответил он честно, - Я не знаю, хочу ли я жить там, в реальном мире. Я знаю только, что хочу быть с тобой, хочу быть здесь, где живешь ты, Дина, - он протянул руку и опустил пальцы в густую копну ее рыжих волос, попытался поцеловать.

- Пойдем, - она потянула его к столу, - пойдем, я приготовила пир для нас двоих. Мы должны отпраздновать мою победу – победу лучшего дизайнера виртуального мира! – и снова искорки смеха рассыпались вокруг праздничным фейерверком, - Тебе нравится мое новое жилище? Да? Правда нравится? Я за тот месяц, что мы не виделись, создала сотню таких и даже лучше в дополнение к множеству игр «Avatar Stile». Теперь я, представь, самый модный дизайнер и самый крутой «play creator», - она подняла бокал и пригубила рубиновое вино, при этом фужер в ее руках заискрился и издал приглушенный звук, - Не поверишь, мои работы идут нарасхват, - снова тихий смех, - Раньше я завидовала твоему таланту, твоему успеху, - она замолчала, словно вспоминая что-то, - Помнишь, как мы познакомились?

- Да, - сказал он неуверенно.

- Я гуляла здесь, как новичок, боясь заблудиться в лабиринтах и катакомбах, не зная здешнего языка. Я была так растеряна, что когда попала в твой “showroom” обрадовалась тому, что и здесь есть что-то реальное, знакомое. Тогда я купила одно из твоих восхитительных платьев и косметику, а ты подарил мне свои духи, сказав, что создал их именно для меня, что именно меня ты хотел встретить, когда тебе пришла идея этих духов…

Теперь он вспомнил, откуда знаком ему этот аромат, и это платье, в котором сегодня Дина выглядела так, как выглядели принцессы в его давно растраченном детском воображении. Он без сомнения всегда мечтал о ней, только о ней, создавая свои коллекции. Их с молниеносной быстротой раскупали другие аватары или их хозяева, а Дина больше никогда ничего у него не купила. Никогда.

- Это была твоя единственная покупка. Тебе больше не нравятся мои коллекции? – спросил он помрачнев.

- Я влюбилась в тебя! – не слыша его вопроса, со смехом воскликнула Дина, - Ах, как я тогда в тебя влюбилась! – и уже перестав смеяться тихо, серьезно добавила, - Я хотела стать равной тебе по мастерству и таланту, равной по эрудиции и интеллекту. Я все время пыталась учиться у тебя и творила сама, - она опустила глаза, замолчала, потом после паузы, глядя робко и настороженно еще тише, чем прежде спросила, - Ты любишь меня? – и тут же, не дав ему ответить, заспешила, - Нет, не надо, не отвечай. Я приняла свое решение, но оно мое, только мое. Ты волен в своих поступках, - помолчала, вздохнула глубоко и продолжила почти торжественно, словно произнося клятву, - Я Софья Глебова сегодня расстаюсь со своим аватаром Диной Дин-Дин. Навсегда. Я ухожу в реальную жизнь. Я знаю, что ты скажешь. Там страшно, там ложь, грязь и боль. Я знаю, но я хочу путешествовать, писать стихи, вдыхать реальный воздух реальных морей и дальних стран, я хочу листать страницы реальных книг. Я хочу бродить по залам Лувра и купаться в Тихом океане в огромных волнах возле Брисбена. Я хочу жить реальной жизнью. Долгой, счастливой жизнью…с тобой, - посмотрела пристально, умоляюще в его глаза, и, произнесла, словно перед алтарем, - Скажи мне, любишь ли ты меня настолько, чтобы разделить мое желание? – она замолчала, продолжая умоляюще смотреть на него, так и не опустив на стол свой искрящийся бокал.

Он был ошарашен, обескуражен. Он готов был взлететь к небесам от счастья, и он мог умереть от страха ответственности за решение, которое обязан был принять сейчас. Он молчал.

- Твой аватар Странник, нет, ты сам - богат. Ты очень богат, Дмитрий Ракитин. Твой талант сделал тебя магнатом «Second Life», но я боюсь, что ты даже не знаешь об этом. Твой талант здесь щедро оплачен, но, что ты будешь делать с этим богатством, когда останешься здесь без меня, совсем один. Останешься со всем своим прирастающим богатством рабом виртуального мира? – теперь голос ее звучал отрывисто, жестко, - Не отвечай. Прими решение сам. И, если решишься отсюда бежать со мной, приходи, не к Дине, нет, приходи к Софье Глебовой, - две крупные слезинки были ответом на его глухое молчание, - На всякий случай я оставляю тебе мой реальный адрес: Мраморный проспект дом 8, квар…

Дина не успела договорить, как полная темнота, спеленатая тишиной, повисла вокруг. Он закаменел на миг. Потом свет жгуче яркий, неприятно резкий вернул его к действительности. Жена стояла в проеме открытой двери кабинета.

- Отключить свет на щитке – это единственная возможность вернуть тебя к жизни и заставить вспомнить о семейных обязанностях, а также, позволь заметить, о семейных ценностях, - сказала она неприязненно своим высоким надтреснутым голосом, - Уж если не научился деньги зарабатывать, то будь добр, хотя бы вынеси мусор, а заодно спустись в подвал за картошкой. Я тебе, милый, не прислуга. Вспоминай об этом иногда, всем нам легче будет, - провела указательным пальцем по ближайшим приборам, - Господи, хоть бы пыль вытер, не противно обитать в такой грязи?

Он сидел, откинувшись на высокую спинку кресла. Решение созрело, и плод с мягким стуком упал к его ногам. Со скрытым волнением, словно собираясь нырнуть в незнакомое озеро с крутого обрыва, открыл верхний ящик стола. Порылся, достал забытый конверт, укрывшийся в ворохе давно невостребованного хлама. Вынул из него три «кредитки», две из которых опустил в карман пиджака. «Странно, почему он ни разу не вспомнил о них раньше?» Помедлил немного, обдумывая последовательность своих движений. Прошел длинным коридором к гостиной. Она была пуста. Телевизор мертв. Голоса детей и жены доносились из-за прикрытой двери кухни. Вошел. Машка прошмыгнула у его ног в сторону Варвары. Все трое опять, как и несколько часов назад смотрели на него вопросительно. Он подошел к столу и спокойно положил перед Варварой, зажатую в руках кредитную карту.

- Вот, - сказал он смущенно и виновато, - здесь много. Это код, - он нацарапал на салфетке несколько цифр. Больше я вам ничего не должен. Никому, ничего, - посмотрел рассеянно на оторопевших родственников, глотнул воздуха, как выброшенная на берег рыба, и добавил еще более виновато, - Я ухожу, - немного помедлил, - Ухожу совсем. Прощайте, - и, опустив глаза, не обернувшись, тихо прикрыл за собой входную дверь.

Ноябрьская звездная ночь слегка обжигала щеки свежим морозцем. За три квартала отсюда его ждала Дина, ждала реальная долгая и счастливая жизнь. Он засмеялся так, как смеялся в годы своего далекого детства и подбросил вверх охапку золотистой клиновой листвы. Ночь была на излете. Из приоткрытой двери подъезда вынырнула вслед за ним Машка и начала, мурлыча, тереться об его ноги, мягко наступая на ворох шуршащей листвы.

 

3.

 

Рассвет был серовато-сизым и по-осеннему зябким. Дмитрий шел дворами, чтобы сократить путь до проспекта, и вынырнул на него как-то неожиданно быстро. Машку, которая увязалась за ним, и, не поспевая за его стремительным шагом, жалобно мурлыкала, пришлось взять на руки. Она прижалась к нему, свернулась клубочком и затихла. Было еще совсем безлюдно. «Слишком рано, - подумал он, машинально поглаживая Машкину шерстку, - Дина, наверное, еще спит. Надо найти дом и подождать». Он огляделся, ища табличку с номером ближайшего здания, а затем направился в сторону, где по его предположению находился Мраморный, 8. «Квартира? Как я найду ее квартиру? – рассуждал он вслух, - Надо спросить соседей. В жизни она наверняка заметная особа. Глупо. Это только предположение. Аватар соседям не предъявишь… Ах да, Софья Глебова! – неожиданно вспомнил он, - Ее зовут Софья Глебова!».

Он остановился у огромной стройплощадки. Большая часть обветшавших домов уже была разобрана и обнесена ограждениями. Остов последнего, не до конца разрушенного строения, как обломившийся кариесный зуб торчал на углу. На металлической табличке, болтавшейся на одном штыре, он с трудом прочел: «Мраморный 8».

«Но, как же так? Этого не может быть? Он отчетливо расслышал адрес! Не может быть?» - паническая волна поднялась из недр его существа, ударила в мозг, опрокинула сознание. Он, нерешительно оглядываясь, искал поддержки. Проспект был пуст. Из-за строительного ограждения неожиданно появился незнакомец. Было ясно, что и он безуспешно пытается найти нужный номер. «Не может быть?! - билось в мозгу уже готового закричать вслух Дмитрия, - Этого не может быть!»

Незнакомец поравнялся с ним и расстроенным, извиняющимся голосом спросил: «Это Мраморный, 8? Вы уверены? Это действительно Мраморный, 8?»

Машка засуетилась у него в руках и спрыгнула на землю. «Глупая Машка много умнее меня! – подумал он и горько усмехнулся, - Олух!»

На противоположной стороне улицы в припаркованной к тротуару старенькой машине сидели двое подростков.

- Ну, вот! А ты говорила не придут. Подожди, сейчас и третий подтянется. Интересно, кто из них кто?

- Тощего не узнаю, а вот тот первый – это Ракитин. Башковитый, но уж больно примороченный. А вообще-то прикольный. Не думала, что он на мой прикол клюнет.

- Прикольный! Ракитин, говоришь, Странник стало быть? А ты, Смирнова, откуда это знаешь?

- Да так, провела «журналистское» расследование. Его дочка со мной в одной школе учиться. Я как в новом прикиде явлюсь, она интересуется, что да откуда. Нет что бы с папочкой в «Second Life» прогуляться, так она в телевизор на «родственников» пялится, дура!

- Ну, вот и третий явился - не запылился! Классно ты их, Смирнова, развела! Пари за тобой… А ты знаешь, мне как-то и проиграть не жалко – прикольные мужички. Точно, прикольные! Ниче, пусть встряхнутся, пыль с ушей пообсыплют!

- Ладно, ты, философ доморощенный, сам – то давно ли из «Second Life» выскребся. Тоже мне, пыль с ушей. Свои мой почаще! Все поехали!

- Смирнова, а ты никак в Странника втюрилась? А, Смирнова, втюрилась? Жалко стало?

- Пошел к черту, дурак! Все, погнали! Домой пора! Отец щас разойдется, не остановишь!

 

Машка, отойдя от него на несколько шагов, в твердом намерении как можно быстрее вернуться к домашнему очагу, жалобно мурлыкала: «Пошли домой! Хочу есть и спать!» Размокшие на заморосившем дожде кленовые листья превращались в грязное месиво под ногами первых утренних прохожих. Ракитин снова взял Машку на руки и медленно направился в обратный путь, который так хотел забыть всего лишь час тому назад.

 

29-30 октября 2008 г.,

г. Москва