В канун Нового года снег всё-таки пошёл, сначала редкий и мелкий, потом хлопьями – крупными и красивыми. Правда, скоро он прекратился, но дороги и тротуары слегка побелели и стали выглядеть наряднее.

Утром 31-го выйдя из магазина с последними новогодними покупками, перебирая в уме – всё ли купила – я направилась к автобусной остановке.

Подойдя, остановилась; женщины, что стояли рядом, живо обсуждали новогоднее меню, к ним присоединилась и я. На противоположной стороне, чуть наискосок, большая толпа народа ожидала служебный автобус. Утро было улыбчивое, предпраздничное, снова пошёл редкий снежок, и ничто не предвещало неожиданностей. И вдруг – как гром среди ясного неба:

- Ах ты гад, паршивец ты этакий! Думал, я не вычислю тебя, думал, из командировки не приеду? А я вычислил... вы-ычислил! Ща ты у меня получишь, у-у, ирод поганый!

На секунду мы замерли, потом все, как по команде, повернули головы на звук голоса. Картина взору открылась потрясающая: в нашу сторону бежал парень. На его плечах живописно трепыхалась цветастая женская кофта, флагами на бёдрах развевались готовые вот-вот свалиться белые семейные трусы. Высокий, худощавый, со всклоченными волосами, в комнатных тапках на босу ногу, – он был так смешон, что через минуту мы хохотали, схватившись за животы.

Его преследователь – мужичок плотного телосложения – был решителен и зол, он гнался за парнем что есть духу, и уже догонял бедолагу. А бедный любовник, несмотря на то, что бежал всё ещё резво, и вправду начал сдавать: видно было, что ему мешают тапки, готовые вот-вот свалиться с ног. То ли от встречного ветерка, то ли оттого что ослабла рука парня, только левый бок его обнажился, и перед всем честным народом предстала вся его бело-сметанная красота.

 

- Эй, дружок, не видишь что ли, – без штанов щас останешься! – крикнул звонкий голос с остановки напротив.

- Люди добрые, гляньте, – трусы вот-вот упадут, - радостно, с придыханием подтвердила подбежавшая к нам молодая женщина.

- Наверно, резинка лопнула, - простонала бабуся поблизости, стыдливо отворачиваясь от живописной картины.

- Ой, господи, срам-то какой, - буркнула одна из женщин с новогодним меню.

- Ха-ха-ха, – согнувшись в три погибели и размазывая слёзы по щекам, рыдала остановка напротив.

- Алё, парень, заваливай сюда, спасём как-никак, - дружно осклабившись и притормаживая, гоготали водители проходящих машин.

- Что, своего учуяли, казановы чёртовы? - выделялся пронзительный женский голос с противоположной стороны.

- Эй, ненаглядный ты наш, - улюлюкали молодые продавщицы, вышедшие из ближайшего магазина, - лучше сюда заворачивай: ты-то нам как раз и нужен.

 

Обманутый муж, невзирая на хохот и голоса, что неслись со всех сторон, всё так же решительно бежал за несчастным и горланил:

- Думаешь, не догоню? Догоню-ю!.. Врежу так, что неповадно будет, навсегда забудешь дорогу сюда. У-у, паршивец, ирод проклятый… догоню и врежу. Я те покажу, как к чужим бабам в постель лазить. Скотина, молокосос!..

- Врежь ему, врежь по голой заднице, чтоб неповадно было, - сложив ладони рупором, басил коренастый мужчина с остановки напротив.

- Дурак! - выделяясь фальцетом, кричал водитель только что подошедшего служебного автобуса. - Ты скалкой-то не его, а бабу свою, – чтоб ей, стерве, неповадно было.

Поравнявшись с нами, несчастный сбросил ненавистные тапки и, едва переведя дух, помчался дальше.

- Милок, ты чегой-то так… опростоволосился? - включившись в паузу, не удержалась я.

- Чего, чего… потому что первый раз на ночь-то… - с придыханием высвистнул он.

- А-а, дебют значит, - снова расхохоталась я.

- Ага, только неудавшийся, - заворачивая за угол, крикнул он.

- Я те покажу дебют, чертяка драный! Я те покажу – отметелю так, что всю жизнь помнить будешь! - вопил обманутый, подбегая к нам.

- Давай-давай, мужик, - наподдай ему, чтобы знал, как к чужим бабам под юбку лазить, и бабе своей ввали, сделай ей подарочек на Новый год, - выдал одним махом стоявший рядом со мной мужчина.

- Бабу не трогай, - успела встрянуть старушка, - может, ты сам виноват.

- Ах ты, ёкарный бабай, - ругнулся всё тот же мужчина. - Защитница старая, – чего лезешь? – небось сама такая же в молодости была?

- Окстись, болтун, чего мелешь-то? Тьфу на тебя!

- Не обижайтесь на него, бабушка, - едва сдерживая смех, тихонько сказала я. - Похоже, это он в такой ситуации не раз бывал, вот и сочувствует.

 

Хохот стоял такой, что гудела вся улица. И не было человека, который остался бы равнодушен к судьбам любовника-неудачника и его преследователя. Крики, смех, шутки, ирония, осуждение – всё смешалось в это предновогоднее утро, и только тем двоим было не до смеха. Они уже скрылись за поворотом, и одному богу было известно, чем закончилась эта предновогодняя история: дебют для одного и драма для другого.

 

2007 г.