"У НЕГО БЫЛО ОЧЕНЬ ДОБРОЕ СЕРДЦЕ…"

( Краткий очерк о жизни и творчестве

литературоведа Бориса Иоффе)

 

Он прожил короткую жизнь - 25 лет и погиб на фронте. Всего два года - в 1939-40гг. - занимался литературоведческой работой и напечатал четыре статьи в журнале "Полымя рэвалюцыі» и еженедельнике "Літаратура і мастацтва".

За это короткое время он сделал столько, что имя литературоведа Бориса Иоффе включено в библиографический словарь "Беларускія пісьменнікі", в "Энцыклапедыю літаратуры і мастацтва Беларусі”, в энциклопедический справочник "Янка Купала”, в 18-ти томную энциклопедию Республики Беларусь.

Борис Иоффе родился 23 ноября 1918 года в семье Исаака Хацкелевича Иоффе, слесаря Горецкого завода сельскохозяйственных машин. Душой большого и дружного семейства была мама Рахиль. Кроме детей - Бориса, Хацкеля, Евгения, Златы и Фаины,в семье ещё жили дедушка И. Я. Любман и сестра матери - Вера, которая работала фельдшером районной больницы. Дед умер в 1940 году, а мама вместе с шестнадцатилетней дочкой Фаиной, годовалым сыном Евгением и своей сестрой Верой были расстреляны фашистами 7 октября 1941 года вместе со всем еврейским населением Горок.

Отец - Исаак Хацкелевич - участвовал в Великой Отечественной войне и умер в 1968 году в Ленинграде. Брат Бориса Иоффе - Хацкель, участник Великой Отечественной войны, подполковник в отставке, и сестра Злата в настоящее время живут в Санкт- Петербурге.

Как вспоминают родные и одноклассники, Борис имел прекрасные способности к наукам и на протяжении десяти лет учился на «отлично» в Горецкой белоруской средней школе.

"У него было очень доброе сердце, – рассказывает его брат Хацкель,– он был честным и добросовестным человеком, никогда не отказывал в помощи школьным товарищам. Пользовался авторитетом у друзей, родителей, педагогов и даже руководителей города Горки.

Борис был хорошим организатором. Вокруг него всегда были друзья. Он умел и любил рисовать, На вечерах и праздниках Борис был ведущим, а в старших классах – пионервожатым в летних лагерях.

"Незабываемые дни, – вспоминают его одноклассницы Ф.И. Цирлина и Р.И. Бородовская, которые живут в Санкт-Петербурге, – мы проводили в пионерских лагерях в деревнях Шишево и Черневка. Днем прогулки по лесу, спортивные игры, а вечерами – песни у костра. Душой всех дел был Борис. При этом он был человеком скромным, добрым и сочувствующим. В тяжелую минуту всегда приходил нам на помощь".

В школьные годы Борис особенно увлекался написанием фельетонов, рассказов и заметок. В начале они публиковались в настенной газете, а затем районной газете "Ленінскі шлях", республиканской "Піянер Беларусі", союзной "Пионерская правда". В своих заметках он писал о жизни школ города, об учёбе и отдыхе и других детских делах.

В январе 1935 года в Минске состоялся Первый съезд юных корреспондентов Беларуси. На этом съезде Борис был назван лучшим детским корреспондентом газеты "Піянер Беларусі" и ему оказали доверие открыть заседание съезда.

"Вскоре в Горки, – вспоминала сестра Злата, – приехала сотрудница газеты "Піянер Беларусі" чтобы поздравить Бориса с премией, которой наградила его газета. Это – патефон с пластинками, лыжи и путёвка в пионерский лагерь "Артэк".

В 1937 году Борис с отличием окончил среднюю школу. Сомнений в выборе жизненного пути у него не было. Он поступил на филологический факультет Ленинградского государственного университета.

В университете учился на "отлично". Входил в многочисленные студенческие организации и кружки.

Его сестра Злата, которая на два года позже поступила на химический факультет Ленинградского университета, вспоминала:"До сегодняшнего дня помню вечера-встречи с Ю. Германом, В. Кавериным, А. Прокофьевым, В. Инбер, которые Борис вместе с товарищами организовывал в университете. Профессор В.Я. Максимов предложил Борису пользоваться его домашней библиотекой, а профессор Р.А. Гуковский, автор многочисленных трудов по русской литературе XVIII и XIX вв., еще задолго до сессии поставил ему оценку "отлично".

Судить об успехах Бориса в университете можно и по тому, что два года его фотография была на "Доске почета", а после окончания учебы ему предложили учиться в аспирантуре.

На третьем курсе Борис увлекся историей белорусской литературы. А.Ш. Горфинкель, его школьный друг, поступивший на филологический факультет двумя годами позже, вспоминал: "Первый год мы жили в разных общежитиях, однако часто встречались в читальном зале Публичной библиотеки. В конце 1939 года Борис начал писать статью о поэме "Тарас на Парнасе". На столе перед ним лежала большая стопка всех изданий поэмы и литературы, которая была связана с ней. Насколько я помню, свою статью он послал в рукописном виде в редакцию журнала "Полымя рэвалюцыі". Теперь журнал называется "Полымя".

Как считает исследователь истории белорусской литературы Г.Киселев: "... редакция журнала, возможно, даже и не знала, что автору этих солидных трудов всего 22 года. Борис Иоффе был родом из могилевских Горок, знал, как свои пять пальцев все уголки и все предания родного городка, откуда, по свидетельству Романова, выпорхнула чудесная жар-птица белорусской поэзии – поэма "Тарас на Парнасе". С этого, видимо, и загорелся у юноши интерес к загадочной поэме" …" (Г.Кісялёу. Пошукі імя. - Мн., 1978. - С.54).

Уже упомянутый нами А. Горфинкель вспоминал: "Борис очень хорошо декламировал поэму "Тарас на Парнасе" и знал её почти всю наизусть. Он был убежден, что именно в Горках она была написана".

Борис в своей статье делает попытку топографически привязать поэму к Горкам. "На территории Горецкого сельскохозяйственного института, – писал он, – поблизости от фундаментальной библиотеки есть холм, который студенты с давних пор называют "Парнас". Напротив холма, как часть необычно красочного места, возвышается так называемая Петрова Горка. Тут сейчас размещается леспромхоз, а ранее было лесничество. На той же горке, недалеко от "Парнаса", была и баня. На территории института находится небольшое озеро, его, наверное, и сторожил Тарас. Не говорит ли это о написании поэмы в Горках? Во всяком случае, студенты из любого учебного корпуса могли видеть все названные в поэме места, расположенные в парке института или близко от него".

В этой статье Б. Иоффе рассматривает вопрос о времени написания поэмы. Он считал, что, скорее всего, она была написана в 1843 году.

Г.Киселёв подчёркивал, что заслугой Б. Иоффе было и то, что он "…привлёк также конкретный материал из истории русской литературной жизни 40-х лет прошлого столетия, что позволило ещё раз подчеркнуть, насколько тонко автор поэмы знал и чувствовал нюансы русского Парнаса…" (Г.Кісялёу. Пошукі імя. - Мн., 1978. - С.54).

Важно отметить, что Б. Иоффе подробно рассматривал в поэме образы (в первую очередь, образ Тараса), и делает интересный вывод о том, что "…поэма дала первый реалистический образ белоруса в литературе …с сороковых лет Х1Х века белорус как образ прочно вошёл в литературу, развился и крепчал от Тараса до Михася из "Новой поэмы" Я.Коласа…"

Рукопись этой статьи хранится в Горецком историко-этнографическом музее. На ней много замечаний, дополнений, написанных другой рукой. Кто мог сделать эти записи? Точно сказать трудно. Но, скорее всего, это сделано Исааком Ляндресом, другом Бориса по университету, автором четырех статей о творчестве Я. Купалы. Они были напечатаны в журнале "Полымя рэвалюцыі" и "ЛіМе" в 1940-41 годах.

Видно, под влиянием И. Ляндреса у Б. Иоффе возникла идея изучать творчество Я. Купалы. В ноябре 1940 года в "ЛіМе" Борис Иоффе под рубрикой "К 35-летию литературной деятельности Я. Купалы" печатает статью "О романтизме Купалы". Отметим, что в качестве эпиграфа автор берёт слова М.Горького о том, что у "больших мастеров реализм и романтизм всегда как бы соединены".

Начиная анализ основной темы, Б. Иоффе отмечает, что ещё до Я.Купалы реалистическое направление заняло в белорусской литературе ведущее место, И уже его первая книга "Жалейка" подхватила мотивы поэзии Богушевича. Автор делает интересный вывод о том, что существенным отличием творчества Я.Купалы в отличие от его предшественников является проникновение в реализм романтизма.

Известно, что в декабре 1940 года с докладом о жизни и творчестве Я.Купалы Б.Иоффе выступил на расширенном заседании научно-исследовательского кружка, который работал при кафедре русско-славянской филологии университета. Это заседание было посвящено 35-летию литературной деятельности поэта ( Я.Купала. Энцыклапедычны даведнік. Мн.,1986. - С.268).

Тему " Литературное творчество Янки Купалы" Борис Иоффе продолжил в статье " Лирическая поэма Купалы "Яна і Я", которая была напечатана в двенадцатом номере журнала

"Полымя рэвалюцыі" за 1940 год.

В начале статьи он пишет: "Янка Купала в основном лирик. Мы можем это утверждать не только потому, что наибольшее место в его творчестве занимают лирические стихи, но и потому, что эпические, и драматические произведения Купалы пронизаны лиризмом".

Он отмечал, что в литературоведении мерилом лиричности поэмы или драматического произведения считалось количество так называемых "лирических отступлений". "Однако с таким критерием нельзя подходить к Купале,– писал Б.Иоффе. – В поэмах и драмах Купалы лиризм вообще не является "отступлением", а пронизывает все его произведения…" И он называет поэму Я.Купалы " Яна і я" лирической поэмой.

Затем Б.Иоффе рассматривает проблемы: "любовь и труд", "любовь и природа", "человек и свобода", композиционные особенности поэмы, методы использования Я.Купалой белорусских фольклорных мотивов. В заключение статьи Б. Иоффе пишет, что "широта тем, охваченных Купалой, и оригинальность их решения, богатство поэтических средств, широкое использование народного творчества делает поэму "Яна і я" чрезвычайно интересной и приметным явлением во всём творчестве Купалы".

В конце 1940 года Б. Иоффе пишет большую работу на тему "Белорусская литература в 40-е годы XIX века" (рукопись этой работы храниться в фондах Горецкого историко-этнографического музея). Второй вариант этой рукописи на русском языке под названием "У истоков белорусской литературы" находиться в Минске у литературоведа Г.Киселёва (ему её передал брат Б.Иоффе – Х.Иоффе).

Видимо, Б. Иоффе готовил эту статью к печати, но не успел этого сделать. Из рукописи видно, что вначале это был доклад Бориса на семинарских занятиях по русско-славянской филологии. Потом этот доклад дополнялся, переделывался, и из него получилась статья.

Борис Иоффе в ней рассматривает социально-политическую обстановку в Беларуси в 40-х годах XIX века, пишет о восстании 1830 года и делает интересный вывод о том, что "... после закрытия Виленского университета, центра, где создавалась белорусская культура, не было". Известную роль в этом отношении сыграла открытая в 1840 году Горыгорецкая земледельческая школа в Могилевской губернии ( речь идёт о его родных Горках и белорусской сельскохозяйственной академии – В.Л.)

Затем Б. Иоффе даёт краткую биографическую справку о А. Рыпинском. Анализируя его творчество он делает вывод о том, что его имя не очень заслуженно поднято "…на пьедестал белорусской литературы".

На наш взгляд, такая оценка субъективна. Можно предположить, что у Б. Иоффе не было достаточно материалов, чтобы понять роль этого писателя в становлении белорусской литературы.

С большой симпатией пишет Б. Иоффе о творчестве Я. Борщевского. Он анализирует его поэзию и даже приводит полностью мало известное стихотворение поэта" Ах, чым жа твая, дзевачка, галоука занята?"

Существенная часть статьи посвящена анализу жизни и творчества Яна Чечота. После краткого описания его биографии он выделяет особые разделы: литературное наследие, литературные позиции, политические взгляды. Особая часть статьи:"Я. Чечот – лингвист".

Прошло почти 70 лет с того времени, когда была написана эта статья. На наш взгляд, она заслуживает быть опубликованной, ибо, несмотря на ряд субъективных взглядов автора, статья имеет научную ценность уже потому, что показывает, как довоенные литературоведы оценивали творчество писателей 40-х лет Х1Х века ( частично статья опубликована в качестве приложения в нашей брошюре о Б. Иоффе "Даследчык беларускай літаратуры" (Горкі, 1999.- С.20-26).

Началась Великая Отечественная война. В конце 1941 года Борис вместе с друзьями по университету строит оборонительные сооружения под Ленинградом.

В июле специальным постановлением по Ленинградскому государственному университету студентам, которые хорошо успевали, было разрешено сдать государственные экзамены. Среди них был и Борис Иоффе, который сдал все экзамены и получил диплом с отличием.

По государственному распределению его направили учителем русского языка и литературы в Новосибирск. Однако Борис пошел работать на оборонительный завод. В письме от 4 ноября 1941 года брату Хацкелю он пишет: "...Ленинградцы три месяца сдерживают осаждающие его полчища немцев. Вот пошел уже четвертый месяц обороны. Немцы окопались и теперь мерзнут у городских стен. Частая бомбежка и артиллерийский обстрел не дали им желаемых результатов. Готовятся новые пополнения на Ленинградский рубеж. Немцы сейчас сильно рванулись к Москве. Они могут выиграть сто сражений, но войну все равно проиграют. Хорошо бы остаться жить и быть свидетелем победы... Вчера захотелось посетить Публичку (публичную библиотеку - В.Л.), глотать книжную пыль, которая в университете стала родной... Я приложу все старания, чтобы помочь фронту, работая без устали. Главное - жить нашей стране, а потом и нам с ней... Я верю, что родная Белоруссия и наши Горки будут освобождены. Мы еще вернемся – пережить бы только решающий час".

Прошло еще несколько месяцев тяжелой и голодной жизни в блокадном Ленинграде.

"У Бориса началась дистрофия, – вспоминает его сестра Злата. – И вдруг он предложил отметить мой день рождения. Затопили "буржуйку", согрели немного воды. Я думала, что этим ограничится наш праздник. Но Борис достает из мешочка завернутые в бумагу три пряника. Он припрятал их на этот случай".

В начале 1942 года Борис вместе со Златой по "Дороге жизни" был эвакуирован. Как это случилось, он красноречиво написал в письме брату Хацкелю: "Уже январь шел к концу. Голод и бомбежки дополняли друг друга. С ноября нет бани. Нет трамвая. Нет света. Я с Златой опухли, потом истощали. Совсем неожиданно 31 января 1942 года меня вызвали в университет, выдали эваколисток и сказали: "Езжай".

1 февраля ушло на необходимые справки и прочую суету. Добился разрешения на выезд Златы. Ночью мы упаковались, но не было сил стянуть веревки. 2 февраля утром я с Златой на саночках повезли к Финляндскому вокзалу свои тряпки. Злата везла их, я не мог везти, только помогал. На полдороги я встретил Исаака Ляндреса. Он без вещей шел на вокзал, но не перенес пути и скончался у меня на руках. Уже на вокзале умерли мои однокурсники Липа Марголин и Коля Драгин».

В середине февраля Борис был уже в Свердловске. Несколько месяцев лечился от дистрофии, а затем добровольцем пошел в Красную Армию. Его направляют в Свердловское пехотное училище, где он учится на минометном отделении.

О месяцах учебы остались письма Бориса к родным.

24.05.1942 Я нахожусь в Свердловском пехотном училище на минометном отделении. Меня крепит мысль, что я готовлюсь мстить за Горки, за маму, за Веру, Фаню и Женю.

20.06.1942 ... Мне очень трудно физически. Чувствую, что не справлюсь с большой физической нагрузкой. Но впереди фронт и желание борьбы с немцами.

4.08.1942 ... Много читаю. За время учебы – прочел здесь 20-25 книг, несмотря на то, что времени в обрез.

8.01.1943 ... Я живу по-прежнему. Единственная мечта скорее быть на фронте…

Борис с отличием оканчивает училище, и его оставляют командиром отделения нового набора. Однако он хочет идти на фронт и подает несколько рапортов с просьбой отправить его непосредственно бороться с фашистами.

И с февраля 1943 года Борис - командир минометного взвода 105 стрелкового полка 328 стрелковой дивизии.

Он принимает участие в боях по освобождению Кавказа, Краснодарского края, Киева и Житомирской области.

Командир роты Павел Жайворонок в письме к его брату Хацкелю писал: "Иоффе Борис Исаакович прибыл ко мне в роту примерно феврале-марте 1943 года непосредственно на передовую линию, где мы вели бои на Кавказе в районе Краснодарского края за станицу Крымская. С первых дней он показал себя дисциплинированным, политически грамотным, знающим командиром своего дела. Борю солдаты с первых дней полюбили, и он среди солдат пользовался большим авторитетом. В период затишья на нашем участке Борис проводил беседы среди солдат, рассказами воодушевлял солдат на подвиг".

Сохранились письма, которые Борис писал своему брату с фронта:

9.06.1943 ... Нахожусь непосредственно на передовой. В перерыве между огневыми налетами смотрю на причудливые горы Кавказа, на исковерканную землю и сожженные леса.

5.07.1943 ... Живу фронтовой жизнью в 50 метрах от противника. ... Как здесь изрыта земля саперными лопатами, как перепахана артиллерией! Знать дорога ты, землица. Теперь больше, чем когда бы то ни было, хочется, чтобы немцев скорее разбить, вернуться к своим родным, видеть свободной свою Белоруссию, цветущий свой Ленинград.

30.07.1943. К фронту привык. Веду себя активно. Интенсивно обстреливаю фрицев и не даю им поднять головы ... Чтобы не случилось, теперь не страшно: есть полная уверенность, что фриц проиграет войну и наша Родина будет свободной.

9.10.1943 ... Радостно, что освободили людей от звериного застенка... Наши войска подошли к нашим родным Горкам, судя по сводкам, там идут бои".

Это было последнее письмо.

15 декабря 1943 года под городом Радомышль Житомирской области фашисты пошли в контрнаступление. На батальон, в котором служил Борис Иоффе, было брошено более 40 танков. Воины героически сражались с фашистами. Большая часть личного состава в этом бою погибла. В живых осталось всего 7 человек.

В этом бою, защищая Родину, погиб и Борис Иоффе.