Утром Майя, купив «Московский комсомолец», и захватив сидячее место в вагоне на «Юго-западной», принялась , предвкушая удовольствие от статей любимых журналюг , которые писали на очевидный заказ, а некоторые наоборот, не признавая заказов, сопротивляясь им, строчили свое, наткнулась на целый «подвал», где самым подробнейшим образом описывалась деятельность московской мафии, специализирующейся на эксплуатации безногих и безруких инвалидов.

В статье рассказывалось о том, как некие пронырливые люди вызнавали все об этих несчастных инвалидах, находили их, привозили в столицу, селили помногу человек в квартиры, нанимали для них няньку. Нянька, возила их на «работу» в метро, таскала их в инвалидных колясках по вагонам и следила за тем, чтобы они грустными голосами рассказывали сердобольным пассажирам о доле своей, и собирала , потупив долу скорбные очи, вполне приличные деньги. Вечером нянька привозила, как и все остальные няньки, своего подопечного на съемную квартиру, давала ему бутылку водки, отварной картошки и селедки. Это и был заработок инвалида. Паспорт у него забирали, домой он вернуться не мог. Смысл статьи заключался в том, что нормальные люди не должны подавать инвалидам, так как все равно все деньги забирают их хозяева.

Майя свернула газету , прикрыла глаза утренней дремой, а на деле начала вспоминать, как чуть ли не каждое утро или вечер, едучи в метро, она , как только видела этих несчастных, хваталась за свой тощий кошелек, и подавала сколько могла денег . Майя умела и жалеть, и сопереживать. Ей казалось, что она поступает правильно. Она верила в Бога, но в силу своей занятости в церковь ходила очень редко, считала это большим грехом, и помогая инвалидам, она искренне верила, что Бог, видя ее доброту, простит ее , грешницу, что она так редко к нему обращается.

Майя задумалась: это что же получается, что все она делала неправильно, что, каждый раз, подавая деньги инвалиду, она помогала не ему, а какому-то бандиту, который кормится за счет этих несчастных? Никогда не буду больше давать милостыню- решила Майя.

Как только она вошла в офис, где работала уже много лет, она ощутила, что скоро Новый год, потому что ее клиенты беспрерывно звонили, поздравляли, желали всего-всего, а многие приезжали и дарили конфеты. К концу рабочего дня она не знала, куда все эти подарки девать и решила раздать их своим коллегам. Себе Майя оставила одну коробку конфет, потому что она была невиданных размеров, а ей так хотелось удивить и мужа, и сына.

Когда поздним вечером, Майя спустилась в метро с огромной коробкой конфет, она беспомощно огляделась, так как сесть с такой большой коробкой не представлялось возможным, а ехать ей было,ой как, далеко. Вдруг она увидела, что не занято самое крайнее место. Оккупировав его, Майя положила коробку на колени, но та все равно заняла всю дверь, которая по счастью не работала ни на вход, ни на выход.

Майя прикрыла веки и стала представлять, как она заявится с этой огроменной коробкой домой, и как сын , и муж будут удивляться и спрашивать ее, откуда такое чудо.

И тут дверь отворилась, и в вагон ввезли мужчину без рук и без ног. Майя привыкла каждое утро и каждый вечер видеть этих несчастных, но этот был другим. Он не выглядел жалким , он молчал, а хотя его нянька жалобным голосом запричитала «подайте, Христа ради безногому и безрукому ветерану Чеченской войны», никто даже не шелохнулся. Коляску поставили к двери, где Майя расположила свою, немыслимых размеров, коробку конфет. И тут она увидела совсем рядом с собой глаза инвалида, которые не просили, а , скорее наоборот, спокойно смотрели прямо перед собой, не обращая никакого внимания на пассажиров.

Майино врожденное чувство сострадания тут же возопило «Отдай ему конфеты», а сама она твердо велела себе: «Сиди и не дергайся. Ты помнишь, что ты утром читала? Он никогда не увидит твоих конфет. Хочешь накормить няньку или свою семью?»

«Отдай ему конфеты» - требовал внутренний голос. «Зачем, не вздумай даже встать со своего места»- повелевал кто-то другой. Майя встала подошла к инвалиду и, глядя ему в глаза, сказала: "Поздравляю Вас с Новым годом»

«Большое спасибо. Вы даже не представляете, сколько лет я не то, что не ел, а просто не держал конфет в своих руках. Большое спасибо» - тихо промолвил он.

Майе стало почему-то очень стыдно,и в то же время как-то спокойно. Слава Богу, в этот , трудный для нее миг, с грохотом отворилась дверь, и она выбежала.