Алексей не помнил ни прошедшей ночи, ни пробуждения.

Он стоял посреди улицы. Видимо, автоматически встал и пошел на работу.

И лицо, и волосы были очень сальные. Приметы тяжелой мучительной пьянки.

Во рту висел вкус горелых спичек. Такой вкус оставляют плохая закусь и очень плохой алкоголь.

Запах - такой же отвратительный, как Лешины мысли - о понедельнике, осени, жизни.

Одежда вся мятая - как упал вчера, так и уснул.

Интересно, родители видели, как он вернулся? (Хотя, это совсем не интересно).

Через парк, усыпанный ржавыми листьями, через мелкий депрессивный дождь Алексей шел к школе.

Он там работал. Уже два года, очень плохо и безответственно работал Алексей Сафонов учителем истории. Ходил на эту барщину, сидел за столом, огрызаясь на подростковые девиации.

В крошечном городе не происходило никаких событий. Поэтому раза два в каждой четверти Алексей устраивал себе события в виде запоев.

- Что придумали эти ублюдки? - спросил Леша вслух. Самого себя или же серую морось.

В глубине парка копошились трое пацанов из десятого класса. Юшин, Лайко и Жулебин, которого даже директриса звала по кличке - Жулик.

Пацаны по очереди ложились в мокрую траву.

- Во придурки! - сказал Алексей.

Голова звенела, как туго надутый воздушный шарик. Леша махнул рукой на дурных малолеток и пошел дальше.

Тропинка была скользкая.

Блин, все ботинки в глине!

 

Вера Павловна вообще не спала. Всю ночь неподвижно лежала на левом боку, и слушала дождь.

Параноидальный шепот дождя наводил на мысли о перерезанных венах и других ужасах.

Вера даже не могла заплакать - муж проснется. Приходилось терпеть пытку дождем молча.

Ди-джей Антон, любовник Веры, перекинулся на молоденькую методистку. Уже неделю назад.

Вере Павловне было сорок. Антону - двадцать семь. Евочке - двадцать.

Молодое мясо вкуснее, о чем тут спорить.

Вера слышала, как муж уехал в рейс. Встала с постели.

Окна истекали нудными слезами. Но Веру Павловну уже не тянуло плакать.

Она жарила яичницу с сосисками и быстро принимала мудрые решения.

На Антона - забить!

На работу надеть джинсы и свитер. (А не юбку выше колена!)

Не краситься.

И стать отныне Верой Павловной, а не Верой. Раньше Вера стеснялась дурацкого имени, над которым все вечно прикалывались. ("Вера Павловна, ты какой сон сегодня видела, второй или третий?")

Бессонная ночь вылечила Веру от комплексов.

- Дениска, у тебя сколько пар? - спросила Вера сына обычным голосом.

Дениска проглотил кусок сосиски, снял наушник с левого уха:

- А?

- Сколько пар?

- Три.

Снова надел наушник, и вскоре убрался в свой техникум. Вера вышла через полчаса - в осеннюю печаль.

Старый дом культуры, где Вера была директором, жалобно дрожал под дождем.

- Бедненький, - прошептала Вера, - красить тебя пора...

В глубине парка трое пацанов развлекались глупо - ложились в мокрую траву с гнилыми листьями. Вера узнала Лайко, сына библиотекарши из своего ДК.

Связываться не стала. Больно надо.

 

Игорь тоже шел через парк и видел пацанов.

Лайко жили с ним рядом, и тинейджер часто стрелял сигареты. Игорь позволил себе крикнуть:

- Андрюха! Ты чего там дуркуешь?

Лайко ответил из травы:

- Ничего, играем!

- Улетная игра, - пробормотал через зубовную дробь Игорь.

Он забыл перчатки в машине у Ларисы Юрьевны. Лариса Юрьевна - начальник районного отдела экономики.

Трахать ее в машине было мстительно-сладко.

Кончала она с закатываньем глаз. Это выглядело так дебильно, что Игорь еле удерживался от смеха.

Лариса и Игорь закончили один и тот же вуз четыре года назад.

У Игоря были красный диплом и масса красивых подружек. У Ларисы имелись синий диплом и торчащие кроличьи зубы.

Однокурсники не остались в Москве после вуза, вернулись в родной городок. У Игоря там была мама - одинокая и больная. А у Ларисы были мама, папа и дядя - глава районной администрации.

Начальником отдела стала Лариса Юрьевна. При чем тут цвет диплома и зубы, в самом деле!

Какая поганая погода.

И при этом надо ехать "на село". Проверка текущей документации.

Игорь подумал про дохлый пазик и деревенские ухабы, и ему остро захотелось умереть.

- Или заболеть, - сказал он дождю, - уйти на больняк, пофилонить дома с пивом и телеком... Вон, пацаны нарочно на земле валяются... пневмонию призывают.

В этот день всех тянуло беседовать с дождем.

 

Оленька, единственная, подошла близко к пацанам.

Она была любопытный человек. Ее интересовал наш дурацкий мир, от которого давно всех трясет и плющит. Оленька постоянно читала книжки, смотрела всякие научные передачи и висла в Интернете.

- Вы что делаете? - изумленно спросила Оленька. - Мокро же! Так насмерть простудиться можно!

Лайко и Жулебин немедленно подхватили Юшина из травы. Вид у Юшина был чудной. Черные листья облетали с его куртки. А сам он едва не падал - сонный, вареный, торможенный.

-Вот! Уже и заболел! - испуганно вскричала Оленька.

Пацаны враждебно посмотрели на надоедливое существо. Лайко живо взвесил аргументы: работает никем (в семенной инспекции), незамужем, невзрачная. Одни отрицательные приставки.

- Никто не заболел!- ответил он как можно грубее. - Чего надо? Иди, куда шла!

Оленька попятилась. Пацаны на всякий случай отошли на десять шагов и сели на лавочку. Закурили.

Но только Оленька отчалила, они продолжили свои эксперименты. Оленька видела с крыльца своей инспекции.

- Странные какие-то мальчики, - растерянно сказала Оленька. Конечно, дождю, а он вдруг усилился.

 

Леше было по фиг, какой интенсивности дождь. Он еле дожил до конца первого урока. Выбежал из школы, сшибая на крыльце мелких пятиклашек.

Киоск был в пяти минутах бега. Алексей купил банку "Арсенального" и пачку "Ментос".

Лайко, Юшин и Жулик, в насквозь мокрых куртках, обогнали Алексея и влетели прямо в злобный школьный звонок.

"По классам, твари!" - истерически орал звонок.

- Встали! Сели! - рявкнул Алексей с порога. - Открываем параграф одиннадцать! Читаем, приду - буду спрашивать!

И рванул в туалет. Не служебный, а детский. Кабинки раньше запирались на шпингалеты, но завхоз выдрал замки, чтобы выродки не курили.

Леша одной рукой держал дверь, а второй вливал в глотку свое спасение.

Мгновенно осела боль, и пальцы перестали дрожать. Мир растекся, как подтаявшее масло.

Как хорошо!

Банка полетела в ведро. Технички найдут - не проблема. Половина учеников глушит пиво и отвертку в туалетах.

Леша вернулся в класс, сел за стол. Дети были небольшие - класс пятый или шестой. Еще не понимали, что историк под балдой. Десятый, например, сходу замечал.

Гоняя во рту "Ментос", Леша слушал про Древний Египет.

Египтяне тоже пиво пили...

 

Аня Лайко повела Веру Павловну посмотреть, как в библиотеке капает с потолка. Луженый тазик времен культа личности покорно звенел навстречу дождю.

- Крышу перекрывать пора, - сердито сказала Вера, - сейчас позвоню в администрацию. Да что толку? На культуру у них денег нет.

- На дачи себе только есть, - в тон директрисе ответила Аня, - третий таз с утра выливаю! А ночью что будет?

- Ночью Антон здесь, - сказала Вера.

Антон своего жилья не имел. Из милости Веры Павловны жил в ДК - нелегально, конечно.

Ане жалко было Веру, милая женщина, а связалась со сволочью.

-Антон! - крикнула Вера Павловна, открыв дверь в музыкальную комнату.

Антон что-то паял. Евочка сидела рядом со стопкой дисков в ручонках. На батарее сушились носки Антона.

Вера Павловна на Евочку не взглянула.

- Антон! Ночью посматривай за библиотекой, там с потолка льет.

Бывший любовник трусливо кивнул. Евочка горячечно дрожала. Вера Павловна ушла к себе в кабинет. Где и разрыдалась в тон дождю и радио. Радио передавало сердцевыжимающие мелодии Эннио Мориконе.

 

- Разве это - месячный отчет? - почти закричал Игорь.- Сто раз вам говорю, все отчеты для районного отдела должны быть в электронном виде!

Белокурая экономист, похожая на пирожное "корзиночка" с кремом, помигала печально.

- Так не владеем компьютером никто.

- А на кой черт он тут стоит! - крикнул Игорь. - Нанимался я вам, что ли, каждый месяц за вас работать!

- Я счас, - сказала экономист. И убежала.

Из двери потянуло густым запахом коровников.

Игорь бессильно сел. И посмотрел на плачущие окна.

Как охота спать, или сдохнуть, или перестрелять всю эту шваль...

Кремовая экономист вернулась с зам.начальником хозяйства.

- Игорь Сергеич! Что же вы ко мне не зашли! Погода такая дрянь, дороги кошмарные...

Игоря проводили в столовую. Привычный расклад: огромные котлеты, еще плюющиеся горячим маслом, сметана, тушеная телятина, картошка. Само собой водка-селедка-колбаса.

"Какое я чмо!" - думал Игорь, глядя в окно на полумертвые осенние поля.

Делать чужие отчеты за стакан водки, обслуживать противную бабу с кроличьими зубами... Разве такой человек не чмо?

Выйдя из пазика около администрации, Игорь дал по сигарете Лайко, Жулебину и Юшину.

Они направлялись в парк.

 

Оленька возвращалась с обеда. Две спицы на зонте давно сломались, на берет затекало.

Оленька глазам своим не поверила. Парни - те самые - опять ложились в траву.

Один лег, а двое наблюдали.

Оленька была слишком любознательная. Пацаны такого сорта, как Лайко, могли свободно дать ей по очкам. Но она подкралась-таки и посмотрела.

- Готово! - сказал Лайко возбужденно. - Заснул! Етит твою налево!

- Я засек время, - сказал Юшин.

Жулик лежал на мокрой листве и крепко спал. Еще минуту назад - Оленька видела - он докурил сигарету и раздавил бычок ногой.

Как можно заснуть за полминуты?

- Мальчики, - сказала Оленька дрожащим голосом, - здесь какие-то волны, да? Паранормальная зона?

Лайко и Юшин дернулись от неожиданности.

- Опять эта! - крикнул Юшин. И стал поднимать Жулебина. Тот болтался бессильно, как ватное одеяло.

-Пошла отсюда! - заорал Лайко. - Пристала, как банный лист к жопе!

- Страшила очкастая! - добавил Юшин.

Оленька отпрыгнула и побежала к семенной инспекции. Ее никто прежде не называл страшилой. После такого слова ходить по Земле незачем.

Оленька села за стол и расплакалась.

Наука, книги, Интернет - разве исцелят эту жуткую боль?

 

Алексей сел на лавочку в парке. Лавочка была вся мокрая, но Алексей уже не реагировал. Открыл вторую чекушку (первую он употребил в пустом классе).

- Смотри! Сафон водяру со ствола фигачит! - воскликнул Юшин.

Лайко глянул через плечо:

- Да хер с ним! Теперь моя очередь. Только это... ровно через десять минут, слышали?

И лег в траву.

 

- Нет финансов. Не заложена в бюджет ваша крыша, - сказала Лариса Юрьевна.

Вера Павловна стояла перед ней. Как бедная бабулька на паперти. Игорю стало жалко директрису ДК. Такая женщина приятная, фигура классная, глаза синие-пресиние.

- Мы доложим главе, - вежливо сказал он, - возможно, изыщет. Позвоните завтра.

Лариса Юрьевна глянула на него, как на моль.

Жалко молодого человека, подумала Вера. Спит с такой паскудой. Сопьется в этой дыре, как все.

 

Дом сотрясался от "Рамштайна".

- Денис! - крикнула Вера. - Опять на веранде курил!

Без ответа.

Вера прошла на кухню, поставила на газ первое, второе и чайник. Дождь постучал в окно и подбил Веру на позорный поступок. Она набрала на мобильнике Антона.

- Номер, набранный вами, не существует! - бодро ответил робот.

Кончено. Антон от нее заблокировался.

Вера выключила газ и ушла к себе в комнату - плакать под Рамштайн.

- У меня давление под двести от ихней музыки! - крикнул отец Алексея Сафонова, бросая трубку.

- Пятый раз звоню, а Верка не берет!

- Ох, отец, - сердито сказала его жена, - помоги Лешку уложить.

Вдвоем родители уложили Алексея на диван.

Рамштайн из соседнего дома гремел до поднебесья. Дождь, хэви и водка слились у Алексея в сон, густой и черный. Наподобие гудрона.

А его мама позвонила на другую сторону улицы - маме Игоря.

- Твой-то хороший...работящий. А наш снова запил. Видно, кодировать придется.

Мама Игоря гордо покивала головой:

- Да. Мой - хороший.

Хороший сын Игорь Лавров валялся на диване, замотавшись пледом. И сдерживал вой, чтобы не испугать маму.

 

Назавтра дождь полил, вообще, как чокнутый.

Лешка бежал через парк без зонта. Мать отобрала у него все деньги. Надо было срочно раздобыть финансов на "топливо".

Удобнее всего занять у физрука. Алексей заметил нечто. Девушка в сереньком плаще ложилась прямо в сырую траву.

- Или у меня белка побежала, - сказал вслух Алексей, - но вчера там валялись уроды из десятого "А".

Любопытство перебило даже сушняк.

Он подошел поближе. Девушка в дурацких очках лежала под дождем и... спала.

- Девушка! - Алексей знал, что эта страшилка работает в семенной инспекции, но имени не помнил.

- Девушка, что с вами?

Она не шелохнулась. Алексей поднял ее и оттащил в сторону, а она все спала. Только пощечинами удалось ее разбудить.

-Ой, - смущенно проговорила Оленька, - что это было?

- Вы легли в траву и уснули патологически крепким сном, - сказал Алексей.

- Значит, это правда, - тихо сказала Оленька.

- Что - правда?

- Вчера мальчики из школы ложились на это место и засыпали. Я решила проверить. Понимаете, там какая-то аномальная зона... о ней надо ученым рассказать!

- Вы такие опыты не ставьте, - сказал Алексей, - это же опасно. Можно и до смерти заснуть.

Оленька вздохнула.

- А кому меня будет жалко? Родители умерли. Братьев-сестер нету. И сама я страш... некрасивая!

-Кто это вам сказал такую глупость? - Алексей разговаривал с Оленькой, как с двоечницей Михеевой из шестого класса. - Вы это бросьте!

- Сафон! - заорали с главной аллейки. - Опоздаешь!

Физрук.

Алексей бросил Оленьку - во-первых, времени много, во-вторых - надо же занять! Хоть пару сотен.

 

- Игорь, - сказала Лариса Юрьевна, - сгоняй-ка в банк! Что-то там по ведомостям не бьется!

Лариса красила губы. На мониторе перед нею был начатый пасьянс "Паук".

А под столом были ее ноги. Нестерпимо кривые. Как надкусанный бублик. Чтобы девушка с такими ногами приказывала Игорю Лаврову!

Он надел куртку и пошел.

В парке закурил сигарету. Там снова гоношились парни.

- Во чудилы! - сказал Игорь. - Как их еще со школы не выперли. Целыми днями здесь!

Не выдержал, подошел посмотреть.

- Привет, прогульщики.

Лайко и Жулебин мгновенно подняли Юшина с земли. Юшин висел у них на руках и спал.

- Та - а- ак! - протянул Игорь. - Сознаёмся честно! Какой наркотой балуетесь?

- Да вы чё, дядь Игорь, - засмеялся Лайко, - вы ж меня знаете. Я только по пиву...

- Это он с пива такой обдолбанный? Не ври, Валерка! Сейчас мамашке твоей позвоню!

Незаметно подошла Вера Павловна. Она шла в администрацию, узнать про финансы. Вот и Игорь, лучше у него спросить, чем у чувырлы Лариски.

- Я тоже второй день за ними наблюдаю, - сказала она Игорю, - чем-то странным мальчишки заняты!

- Ничем, теть Вер! - Лайко говорил клятвенным голосом.

Игорь без раздумий шагнул на смятые листья. Он хотел найти недокуренный косяк. А обнаружил красивый вяжущий морок. Морок накинул Игорю на голову край своего савана. В набегающем сне плавали искры и огни.

- Ай! - вскрикнула Вера.

Игорь упал в гнилую листву.

Конечно, его быстро подняли. Но открытие состоялось!

- Здесь какой-то полюс сна, - объяснял Игорь свою гипотезу. Вера слушала и внимательно смотрела на дождь, на все его полосочки и серые штрихи.

- Интересно, сколько длится этот сон?

 

Алексей вышел, как обычно, в полвосьмого. Руки тряслись, мозги пылали, сердце кололо.

У кого бы занять сегодня?

Он огляделся и замер. В листве между вязами лежала девушка в очках. Алексей подошел поближе. Плащ на девушке был совершенно мокрый. Давно лежит.

Леша посмел даже пощупать запястье. И чуть не заорал от страха.

Не было пульса.

Осенняя мокреть и отходняк били тощее Лешкино тело.

"А чего, собственно, бояться? Легла и уснула. Все просто. Это же не испанское аутодафе шестнадцатого века".

Полюс сна вдруг показался Лешке теплым и мягким.

Он растянулся рядом с Оленькой.

"Как Абеляр и Элоиза в одиннадцатом веке на кладбище Пер-Лашез...", - успел сравнить Алексей.

Искры и огни обняли его и понесли в тепло и мягкость.

 

- Я так и думала, - сказала Вера, - я везде не первая.

Ей было очень противно ложиться в склизкие листья. И жалко белого пальто в талию. Но Антон и текущие крыши куда противнее.

Искры погладили Веру по лицу. И выключили в ее голове Рамштайн. Зазвенела "Маленькая ночная серенада" Моцарта.

 

Игорь не сомневался и секунды. Он думал о Полюсе Сна всю ночь. Лег слева от Веры.

Приятно уснуть навсегда рядом с такой женщиной.

 

Лайко и Юшин отсидели физику, литературу и алгебру, а с двух технологий решили свинтить.

Около здания брошенной сыроварни сидел на ржавой трубе Жулик.

- Прогуливаешь, урод? - спросил Лайко.

Жулик был печальный, и глазки у него слезились.

- Я опоздал. Мамка будильник не завела. Иду через парк. А там на нашем месте сразу четверо лежат...

- Спят? - крикнул Лайко.

Жулик жалким жестом вытер нос.

 

Лайко подошел вплотную.

- Может, живые? - спросил он. И взял Игоря за руку.

- Дядь Игорь, эй! Подъем!

- Брось, на фиг, Валерка, - пробормотал Юшин, - рвем когти, пока народ не набежал. По судам затаскают, на хер!

Лайко вдруг снял шапку и улегся рядом с Игорем.

- Ты чего? - перепугался Юшин. - Совсем с дуба рухнул?

- Ты тупой, Юшин, - сказал Лайко голосом молодогвардейца, - жить надо быстро, умереть - молодым.

Юшин посмотрел, как Валеркино лицо замедляет кадры жизни. И тоже лег в траву. Жулик аж завизжал от ужаса:

- Вы что, сбесились все?

Он попробовал оттащить Юшина прочь от чертова места. Но он, Жулик, был маленький. Вес сорок шесть кило.

- Не хочу в армию, - сказал Юшин отчетливо. И все. Уснул.

- Мама! - крикнул Жулик.

Он бежал до самого дома, скользя кроссовками по раскисшей земле. Дома было нетоплено. Пахло плесенью. Мама лежала в постели, закутанная одеялом до горла. Курила и читала "Консуэло".

Мама не обратила внимания на Жулика (была уже слегка поддатая). Жулик тоже залез под одеяло, и подумал: холодно, армия, тоска, пусть!

Умирать - ни за что.

Надо жить, пока живется.

Да и дождь, вроде бы, кончился...