* * *

Уходит время. Шаг за шагом.

В безликой прячется ночи.

Скрипит перо, шуршит бумага.

Покорная, она молчит

 

До времени, до той минуты,

Пока поэта тонкий ум

Как из печи, горячей гуты,

Сосуд хрустальный сердца дум

 

Достанет, с трепетом заветным

Вдохнет в него как стеклодув

Источник жизни многоцветной,

Изгибом мысли полыхнув.

 

Хрусталь или стекло в итоге?

Вода? Целительный бальзам?

Рукой поэта водят боги

По краю пропасти – векам.

 

О Есенине

 

Голос чистый, веселый, задорный,

Звонкий, словно пастушья свирель.

Прошумел по российским просторам,

Рассыпая стозвонную трель.

 

Жизнь такая в стихах озорная!

Грусть – печаль в них заметна едва,

И огнем золотым полыхая,

В душу просятся эти слова.

 

Звуки, травы и свежие краски

Вижу, слышу сквозь «плачь глухарей»,

И тальянки малиновой ласки

Через годы звенят все сильней…

 

Время властно расставило точки.

Нагоняет тоску мрачный век.

И Есенина нежные строчки

Топчет черный его человек.

 

Потонули в пурге и печали

Колокольчики, звезды, луна.

«Бродит черная жуть» в черной шали,

Ловко вывернув душу до дна.

 

А мечты о любви и о счастье,

Стонет, плачет, немеет душа.

Голос мертвой петлей настоящей

Жизнь сжимает, больное круша.

 

Потрясенья, потери…и снова

Как шуту рукоплещет партер:

Жизнь обман и угар бестолковый…

И готовит судьба «Англетер»…

 

Голос чистый, веселый, красивый.

Пусть бегут не скончаясь века.

Он останется в сердце России

Как любовь и о счастье тоска.

 

Федору Тютчеву

 

Как поздно Вас я для себя открыла,

Как открывают земли, города.

Мое открытье откровеньем было:

В стихи влюбилась раз и навсегда.

 

Писали Вы о тайнах мирозданья,

Где после гроз покой и тишина,

О радостях любви и о страданье,

Чем до краев душа была полна.

 

Вы примирить хотели лед и пламень,

С блаженством страсти - кроткую любовь.

Волну и берег принимали сами,

Как перст судьбы, а ей не прекословь!

 

Борясь с собою, шли Вы к очищенью

Такой больной израненной души,

Через границы, годы и сомненье,

Свой подвиг горний совершив.

 

Не жаждали ни почестей, ни славы.

Умом Россию не смогли понять.

Упорным сердцем верили в державу,

В ее одну, особенную стать.

 

В России были избранным поэтом:

Стихи, как айсберг, мысли – глубоко.

Любимы Пушкиным, Толстым и Фетом,

Ценил Вас Чернышевский высоко.

 

Я прикоснулась к вашей жизни тоже,

Подняв в стихах завесу прошлых лет.

Роднее стали, ближе и дороже,

Любимый мой философ и поэт!

 

Анастасии Цветаевой

 

Передо мной две фотографии.

На одной ей семнадцать, на другой – девяносто.

 

Две фотографии – век меж ними.

РАспятый век,

Судьбы людские в черном инее –

Жил человек?!

Юность на первой птицей парящей -

С легкостью – вдаль.

Мудрость второй же - кротко смотрящей -

Строг календарь.

Ношу соленую встреч и потерь

Дал ей Господь.

В вечность уже приоткрытая дверь -

Бренная плоть.

В вихре событий и в пропасти лет,

В поте лица

Был на вопрос найден главный ответ –

Жить до конца!

Не потерять путеводную нить

В мире теней.

В дребезги сердце - сложить и простить…

Жизнью своей!

 

В Храме Христа Спасителя

 

В. Солоухину

 

Золотые солнышки –

светят купола.

Звоном утро полнится –

в Храм идти пора.

Новый Храм с иголочки,

Страждущих там ждут.

Души в нем, заблудшие,

обретут приют.

И уже неважно,

кому споют хорал.

Солоухин сеял,

кто-то собирал.

Так бывает часто

на Святой Руси:

Правдолюбцев гонят,

правды не простив.

И цветет в России

Гефсиманский сад,

И кресты готовы

к распятию стоят.

В новом Храме верой

полнится душа.

Зло и горький умысел

отделит межа.

Ну, а чей был камень

во главе угла -

Вспомни Солоухина

и его дела.

О душе Владимира

ты поставь свечу.

О родства не помнящих…

скорбно помолчу.

 

* * *

Анне Ахматовой

 

«Поэма без героя» -

Солнце черное - не золотое,

Написанное Мастерицей,

В ней шАбаш и крылья Птицы.

 

Поэт

 

В.Н. Прохорову

 

Стихи для него не излишество,

А жизнь. Оптимист до сих пор.

Из детства живое мальчишество

Живет в нем, как русский простор,

Как эти поля, что заброшены,

Как эти леса у реки.

Жаль снегом уже припорошены

Виски от сердечной тоски

За то, что Россия подстрелена

И раненой птицей плывет.

Но верится, им не потеряна

Мечта в сильный русский народ:

Вон месяц сияет подковою,

Ручей родниковый бежит.

Жива будет "Русь васильковая ",

Пока он ее сторожит.

 

* * *

Стихи везде живут на белом свете:

В лесу и в поле, в доме у реки,

С грозой весенней их приносит ветер.

В прикосновении твоей руки

Сокрыты взору пламенные оды.

Сиянье глаз слагает акростих

С любимым именем. Назло невзгодам

Пусть долго-долго длится миг

Слиянья душ в порыве нежном, страстном:

Сердца поэму пишут о любви.

Над нею тленье времени не властно,

Пока поют сонеты соловьи.

 

* * *

 

Сегодня мастер - класс мне преподнес

Один поэт районного масштаба.

Мои стихи он вдребезги разнес,

Сказав, что не поэт я - просто баба.

−Как женщина вы смотрите на мир,

Опять в стихах любовь, цветы и розы

Ведь Тютчев, ваш любимец и кумир,

Сказал уже про бури и про грозы.

−Но я люблю поля, и речку, лес,

А что, природа стала вдруг другая?

Иль красоту ее затмил прогресс?

Все на пути безжалостно сметая?

Люблю простой в ней светлый русский лик.

В моих стихах свои о ней секреты.

Не вычерпать бездонный тот родник,

В котором пили многие поэты.

 

* * *

(шуточное)

 

Не великий я поэт –

просто поэтесса.

Прав мой старый мудрый дед:

не того я теста.

Лишь учусь я в корень зреть,

а точней – из корня,

Чтобы правду дней суметь

выплеснуть в исподнем.

Не такой я человек,

строчки чтоб – железо.

И в кровавый, злобный век –

по живому резать.

Не умею я « темнить»,

и слова – не сваи.

Одного хочу лишь – быть,

словом согревая.

Сологуб, как Соломон,

точно в корень зрящий:

Мол, один на миллион

только настоящий.

Дескать, редкий гость, секрет

на земле на грешной.

Что не будний день поэт,

соглашусь, конечно.

Только хочется и мне

жизни бесконечность

Завернуть в слова – букет,

посылая в вечность.

―Как Вас, право, понесло, –

хоть сейчас на полку,

Но за это ремесло

выдрать могут холку! -

Улыбнулся Пушкин вслед,

фолиантом дразнит:

—Вы - непризнанный поэт,

так устройте праздник!

 

Поэтам Интернета

 

Среди великих и известных ныне,

В руках несущих и флажки, и флаги,

Живущих во всемирной паутине,

Скучающих по запаху бумаги,

Пусть мышка кликнет имя Имярека,

И Храм поэзии откроет вмиг,

И тьмы поэтов огненного века

Возникнет скромный разноцветный лик.

А критик беспощадный и «румяный»,

Про соус и бульон ведущий споры,

Опять старинным словом - графоманы -

С высот своих выносит приговоры.

Нет, мы не соусы и не бульоны -

У каждого из сердца льется слово.

«Пишу» и «страсть» одна на миллионы,

И в этом оскорбленья никакого.

Пусть золото к векам уже прибито,

И серебро нашло свою орбиту.

Любовь и жизнь – стихия Имярека,

В эпоху истин огненного века!

 

* * *

Все написано, сказано, спето.

В вечном мире великих имен

Трудно быть самобытным поэтом,

Песни петь, как их пел Соломон.

«Твое имя – как миро разлито».

Любовь знаменем он назовет.

«Твои ласки пьянят, Суламита»,

«А уста твои сладки, как мед».

О любви разве лучше напишешь,

Чтоб сердца вместе слиться могли,

Поднимаясь, как радуга, выше

Нашей старой и грешной Земли?

Но поем мы вослед Соломону

Его песни на разный мотив.

О разлуке и счастье влюбленных,

Песни лирикой вдруг окрестив.

Пишем заново то, что уж спето,

В мире много и новых имен.

Может, скоро дождетесь, Джульетта,

Чтобы новый пришел Соломон!