Город молодеет людям не в пример, Пролетело детство, крыльями взмахнув. Миг – и я дошкольник, миг – я пионер, Вздох – солдат, ивздох - странник, пыль его стряхнув... Но картины детства, словно бы кино, Повторяет память – не понять, зачем. Ей, что я печалюсь, видно, все равно – Снова наполняет душу давним тем... Как на карнавале образы селян. Стройные гуцулы: белые штаны, Белые рубахи – холст их домоткан, До колен обычно – фирменной длины. И широкий пояс с бляхами на нем. Бляхи из латуни празднично блестят. Нож в широких ножнах справа за ремнем, Вышивка рубашек услаждает вгляд. Разноцветный бисер или яркий шелк – Вышиты с любовью маки, васильки. Тросточка-топорик... Культуральный шок Для солдат победы... Взгляды и смешки... Вышитая шляпа – зеркальце с пером, В сапогах высоких – хоть сейчас в музей. И жилет-киптарик – ох, куда с добром! – Не гыгычь, служивый Ваня, не борзей! А гуцулки в узких юбках до стопы. Ткань – килим в полоску, плотного тканья. Юбки те с разрезом, вид для всей толпы -- Нижняя сорочка – чтоб смущать меня. Низ льняной сорочки в вышитых цветах. Бисером и шелком – кто во что горазд. Ирисы, фиалки – вдоль на рукавах, Лифы в ярких розах – ох, введут в соблазк! Головы в цветастых с бахромой платках. Узел на затылке – обрамлённый лик. Стройная осанка – груз на головах, Круглая подушка под корзиной – шик! А в корзине брынза – радость в лопушке. Не сравнить с болгарской: местная вкусней. В ковротканой трайсте – расписном мешке – Яблоки и груши... Груши мне родней... В трайсте у гуцулки – жестяной бидон. В дверь на этаже привычный по утрам Долгий -- раз-другой -- настойчивый трезвон -- Молоко, сметану, творог носит нам. С мамой на базар – приятный ритуал. Вниз по Заньковецкой – там сперва цветы. Крытый рынок «НижниЙ» -- он довольно мал. Только он и ближний – меньше маеты. Есть еще «Еврейский» – далеко внизу Возле Сталинградской -- были пару раз. На «Красноармейском» -- свиньи на возу, Козы и телята – это не про нас. Правда раз барана приволок отец – Где-то подхалтурив, был вознагражден. Прямо в общей кухне чикнули – капец! В пастраму, котлеты превратился он. На мясницком рынке правят мужики, А через дорогу женский сельский рай. Здесь любимой брынзы полные лотки, А в корзинах фрукты... -- Можно, выбирай! – Был еще и «Русский» вещевой базар. Там купили «Hohner» мне – аккордеон. Жаль, что поздновато, зря вошли в азарт. Все же чувство ритма мне добавил он. Я играл «Морзянку» для отца – просил. Поиграл бы вновь, да инструмента нет. Мой отец сражался из последних сил. Как он жил – геройски, так покинул свет. Черновцы былые – марево, мираж. Вы за океаном утонувших лет. Невозвратный город, вдохновенье дашь? Ты всегда – в поэте, а в тебе – поэт... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
