Однажды летним жарким вечером я пришла с работы в чудеснейшем расположении духа. И на это были причины. Первая и основная – должен был приехать мой любимый. Этого было достаточно, чтобы поднять мое настроение на высоту, гораздо превышающую последнюю отметину на шкале хорошего настроения. Вторая – менее существенная, но тоже приятная. Сосед с друзьями пригласил меня поужинать в небольшой ресторанчик, расположенный в двух шагах от проживания. Кому-то подобное стечение обстоятельств может показаться противоречивым. Но здесь следует кое-что пояснить. В то время, после окончания института, как молодой специалист я проживала в небольшом ведомственном общежитии. И этот человек был единственным мужчиной в нашем небольшом коллективе. Нет, немного неверно. Был еще один, просто его мало кто замечал за стеной жены, детей и водки, хотя парень был в общем- то добрый. Так вот, сосед, о котором идет речь, имел приятную внешность. Так же был приятен в общении. Но, несмотря на это, мы, проживающие там девушки, смотрели на него как на соседку приятельницу. Не говоря уже о том, что все знали – у него есть девушка где-то на стороне, он с ней давно встречается. И там все серьезно. И на посторонних не заглядывается. Кроме того, ведь каждая женщина отлично чувствует, насколько в ней заинтересован находящийся рядом мужчина. Так вот – никаких плотоядных эманаций, никаких взглядов особого назначения, никакого внимания, выходящего за рамки обычного добрососедского общения – никогда не было. Словом – ничего. Разве поделиться сигаретой, иногда разделить перекур или чаепитие. Ну и прочие мелочи совместного проживания. Если он и был востребован как мужчина, то только в плане хозяйского назначения, когда женским рукам и голове было тяжеловато выполнять некоторые житейские операции. Может, конечно, в неизвестном мне женском сердце, из числа проживающих, и теплилось иное чувство – но об этом мне не ведомо.

Я думаю, в тот вечер, когда к нему зашли друзья сослуживцы – на моем месте могла оказаться любая из проживающих девушек. Просто я влетела во входную дверь первой. И, видимо, заряд радости, лучившейся от меня во все стороны, был ими воспринят и затронул в душе те невидимые струны, которые заставляют совершать нас иногда необъяснимые поступки. Идти в ресторан в чисто мужской компании расхотелось. Появилось желание остановить мелькнувшее солнышко, хоть ненадолго продлить звучание тех струн в душе, которые задел его свет. А солнышко плескалось во мне.

Это просто я почувствовала. Подобное предложение было приятно, оно ни к чему не обязывало. Возможность нового человеческого общения меня радовала, не говоря о бокале холодного вина в конце жаркого, и по погоде и по работе, трудового дня. Тем более, не мерить шагами комнату в ожидании, а провести это время за ужином и беседой. Не всегда у меня получалось ждать спокойно, я часто изматывала себя мыслями о предстоящей встрече – как радостными и волнующими, так и не очень. Но ничего поделать с собой не могла.

Я поблагодарила за приглашение, предупредив, что свободна только до 8, так как позже ко мне придут. Сосед отлично знал кто и что. В нашем маленьком царстве личная жизнь каждого была на виду и не за семью замками. Все были в курсе, что происходит в жизни другого, при этом, особенно не вдаваясь в подробности и не интересуясь. Как-то само собой.

Вечер в ресторане прошел легко и непринужденно. Сосед пару раз приглашал меня на танец. Мы просто танцевали. Без интима, без намека, без внезапно открывающейся чувственности, которая иногда неосознанно и безудержно толкает в объятия друг другу. Конечно, наши отношения потеплели. По-человечески. А с кем бы этого не произошло. Совместное застолье, бокал вина, не говоря уже о приятной беседе. Это сближает независимо от половой принадлежности, конечно, если для этого имеются предпосылки - хотя бы в виде взаимной симпатии. В иные минуты он выступал галантным кавалером, но именно кавалером, а не обольстителем. Возможно, некоторое мужское соперничество перед друзьями подталкивало его на подобную обходительность. А может, он был такой сам по себе. Говорили, у него очень интеллигентная мама. Впрочем, отчего бы одному не сочетаться с другим, вещи то не взаимоисключающие.

Я была благодарна за внимание, за чудесную беседу, за ужин с бокалом вина. Возвращаясь, домой, я держала его под согнутую руку, услужливо предложенную при выходе из ресторана. Как старого сослуживца, как доброго приятеля. Ну, наконец, соседа, что, в общем, и было, ну никак не мужчину, с которым рассчитывала иметь более близкие или глубокие отношения. Мне казалось, он тоже. Тем более такие отношения в моей жизни уже были. А желания их разменивать не было.

Мы жили по одному, и его комната была ближе к входу-выходу. Смеясь, я попрощалась с ним, поблагодарила за проведенное время. Приняв ответную благодарность, сказала, что нет необходимости провожать меня дальше. Благо три шага по коридору.

Отлично, без пяти восемь. Я у себя дома. Мечтательно смотрю на кровать. Но не в плане интима, а как на предмет божественно бытового назначения – упасть и вытянуть ноги, закрыть глаза, расслабиться. Голова приятно гудела от выпитого шампанского. Надев французский халатик на трех пуговицах, четвертую все забывала пришить, иду в конец коридора. Именно там находилось место по надобности. В обратном направлении лечу чуть ли не вприпрыжку – так велико желание вытянуться на горизонтальной плоскости. День то все-таки был рабочий. Но раскрыв дверь комнаты, останавливаюсь на пороге, застыв от удивления, изумления, апофигения. То место, в которое с таким желанием стремилась я в последнее время, было занято. Сияя чистейшим взглядом, с детской улыбкой на губах, укрывшись одеялом под самый подбородок, лежал мой сосед. Одежда аккуратно висела на стуле рядом. Не успела я еще прийти в себя от подобного стечения обстоятельств, как услышала хлопок двери и так хорошо знакомые родные долгожданные шаги. Кроме того, услышала голос его друга. Я стояла, и каждый шаг гулом отдавался в моей бедной голове, из которой эйфория вечера ушла как вода в песок. Сосед продолжал взирать на меня безмятежно радостным взглядом. Я была такая большая, чтобы провалиться в какую-нибудь щель в полу. Тогда за это я отдала бы полжизни. Так же невозможно было дематериализоваться и исчезнуть этому воплощению счастья, которое так некстати, но с явным удовольствием возлегало на моей кровати. Наконец- то, почувствовав, что-то неладное, оно проявило первые признаки запоздалого беспокойства. До меня со всей беспощадной очевидностью вдруг дошло. Как говорят криминалисты, факт преступления налицо. Да, факт измены налицо – я с запахом шампанского, румяная и в халатике на трех пуговицах. Другие полжизни отдала бы, чтобы он превратился в глухо застегнутый френч, можно с паранджой. Ну и пусть не сочетается, зато глухо. Хоть сапоги охотничьи до самой задницы. Совсем не сексуально. Но кто тогда что подумает. И голый мужчина в моей постели с безудержно блаженным взглядом. Да, факт налицо, а самой измены нет. Ну, шутница судьба. И любое мое оправдание станет еще одним наглядным подтверждением только одного варианта событий – было. Невольно в памяти промелькнул старый французский анекдот. Приходит любовник к любовнице – а у нее другой. Он устраивает сцену, но она реагирует совершенно спокойно: «Милый, ты меня совершенно не любишь, если веришь больше своим глазам, чем мне». Но почему я так не могу сказать? Но там хоть был любовник, был факт, а тут… Черте что! Услышав шаги возле самой двери, сжимаюсь в комок. Секунда, вторая. Состояние близко к обмороку. Третья… Дверь распахивается! Возбужденно-радостное выражение лица моего любимого застывает мертвой фотокарточкой. Тоже с лицом его друга, у которого при этом вырывается какое-то нечленораздельное бормотание - единственный звук в гробовой тишине, которая секунду спустя воцарилась в комнате. Блаженная улыбка соседа приобрела полностью идиотское выражение. Я смотрела глазами несчастной собаки, которая прозевала грабителей, проникших в дом не по ее вине. Хотя скорее мое состояние напоминало некую абстракцию. Отсутствие всякого присутствия или наоборот. Ну а о том, что творилось в эту минуту под застывшей маской любимого – может, наверное, представить любой мужчина, стремящейся к любимой женщине. И не обязательно попавший в подобное положение, ведь даже возможное представление в мысленной форме даст такой заряд эмоций определенного качества и направления, что мало не покажется. Хотите – поэкспериментируйте. Вот адреналинчик! Отелло, например, платка хватило, чтобы он придушил Дездемону… Вот бедный мавр.

Правда, там еще Яго на мозги капал… А тут…капелька…

Я чувствовала полную беспомощность. Не знаю, сколько бы продолжалась пауза, но ее нарушил сосед. Довольно таки мужественным голосом он произнес две фразы. Одну – любимому – «Извини, друг, она не при чем. Это только я. И вторую мне, с просьбой выйти, чтобы он мог одеться. Я с радостью выскочила за дверь. Сосед вышел буквально через минуту. Проходя мимо меня, обронил тихое – извини. Я вошла в комнату. Любимый молча стоял у окна. Понимая неуместность оправданий, молча ждала приговора, но ничего не было. Друг с ошарашенной физиономией уехал по своим делам. Мы остались вдвоем. Вели себя так, как будто ничего не произошло. Я не бросалась оправдываться, он не приставал с расспросами. Но не может же такое событие пройти бесследно, не оставив следа. И подсознательно я ждала. Какой же это будет след. Только внимательному глазу было заметно чуть большее спокойствие и глубокая сосредоточенность. Я только представить себе могла какая идет в его душе гигантская внутренняя работа. И борьба. Но на поверхности – штиль. Я была благодарна ему всеми силами своей души. Не было ни грязи, ни упреков, ни оскорблений. Не было унижено ничье человеческое достоинство. Ни мужское, ни женской. Внутри себя я склонила голову перед этой мужественностью. И только один вопросом, потом: «Скажи, а чтобы ты подумала, если бы застала в моей постели голую женщину?» Почувствовав, что это вот он, единственный след ситуации, я с облегчением сказала: « До этого случая – только одно, но после этого – я теперь твердо знаю, не всегда можно верить глазам». Теперь, только сердцу – подумала я про себя продолжение фразы. Он, почувствовав легкость, с которой я это произнесла, наконец, то успокоился по-настоящему. Она передалась и ему. Теперь можно было все рассказать, что я и сделала. След растаял.

Я думаю, что жизнь неспроста ставит нас вот в такие критические ситуации, в которых иногда под видимой комичностью и нелепостью сокрыт глубинный житейский смысл. Что у тебя внутри, какой дракон запрятан. Каких только монстров не рождают человеческие души… Любимый. Он прошел сам и провел меня. Спасибо. Теперь на всю жизнь – смотреть только сердцем. Спасибо, сосед. Ты дал нам возможность узнать себя, узнать друг друга. Это глубинное стоит того.

Много лет прошло. Но прошлое живо и дорого. Особенно тот жаркий вечер, когда однажды я пришла домой в чудеснейшем расположении духа. И на это были свои причины.