На любовь постарели мы , на одну , на одну ,

И тебя сквозь чужие сны

Я тихонько зову …

 

Дождь уже который день, словно мелким наждаком, полировал брусчатку Старого города. Осень клочковатым серым одеялом зависла всерьёз и надолго – это чувствовалось и по нахохлившимся, словно огромные мокрые птицы, домам, и по масляно блестевшей мостовой. Фонари отражались в лужах неверными жёлтыми пятнами, притворяясь маленькими солнышками. Наверное, дождь и им до смерти надоел …

 

Светка вприпрыжку неслась по всей этой мокротени, бодро цокая каблучками. Весьма почтенного возраста зонт вечно выворачивался на ветру, рыжая чёлка намокла и прилипла ко лбу, противные струйки стекали за воротник … Но эти мелочи не могли испортить поющего и до ушей улыбающегося Светкиного настроения. А поводов для радости случилось сразу два: во-первых, был сдан противнющий зачёт, которого все жутко боялись, и, во-вторых ( вернее, в-главных) сегодня, почти что сейчас, она услышит родной голос. Пусть издалека, с неизбежными помехами междугородней связи, на фоне орущих в соседних кабинках сограждан, но – такой долгожданный и, словно котёнок за пазухой, согревающий душу - ЕГО голос.

 

До переговорного пункта оставалась пара кварталов. Часы на углу напоминали хиленький водопад, но время отщёлкивали исправно – стрелки показывали без четверти шесть. Светка вдруг вспомнила почти такой же дождь в далёком теперь городе, часы Центрального вокзала, суету на перроне … Его улыбка и такие сильные, ласковые руки – казалось, навсегда оградившие её от любых несчастий …

 

Вероломно подкравшаяся за дождевой завесой «легковушка» обдала и без того насквозь промокшую Светку водой, но спасительное тепло было уже близко. Толкнув вращающиеся двери, девушка вошла в зал междугородней связи и расположилась на скамье у окна, поближе к расточительно - горячей батарее.

Теперь оставалось ждать всего ничего, каких-то пять минут …

 

Ядовито – зелёные цифры на табло высветили 21.45, когда Светка, стряхнув оцепенение, наконец чётко осознала, что он не позвонил и больше никогда уже не позвонит. Почему–то она знала это наверняка, и без толку было придумывать отговорки для самой себя. Зал гудел множеством голосов, хрипящие динамики выкрикивали фамилии счастливчиков, дождавшихся своих обеседников. А для Светки наступила давящая тишина, имя которой – одиночество.

 

Дождь всё так же равнодушно стучал по тротуарам, на улице стемнело . Фонари, слегка покачиваясь, очерчивали расплывчатые круги мерцающего света. Девушка брела куда-то, не раскрывая зонта, и ощущала себя древней, как мир, в своём первом настоящем горе – когда понимаешь, что ушедшее потеряно безвозвратно и даже память не согреет, не спасёт от холода и пустоты - уже до конца времён.