Поэма третья. Груня Васильева Мое студенчество, как все, Я вспоминаю благодарно. В любимом нашем «медресе» Мне было, коль сказать суммарно, Прикольно... Встретил в сентябре Меня ня третьем курсе Хорош -- Вздохнув, вознес глаза горе: -- Васильева, вам нужен сторож – Беременная третий раз! Сюда за этим поступали? Уж лучше не конфузьте нас... -- Сусаннка с Машей тем спасали, Чтоб не казнил меня спортзал, Что Машин папа дважды справку Мне о беременности дал, А к Хорошу нести – Сусаннку Я отсылала за себя... На третий год явилась с пузом... Тот мини-выговор стерпя, Я вскорости с чудесным грузом, Что столько радости дарил, Уже в роддоме оказалась... Журфак! Он вдохновенным был. Я хорошо в него вписалась... Физвоспитание... Его По этим справкам прогуляла. А больше – честно – ничего. Все семинары посещала, На лекциях на всех была – И даже многие любила... Родной язык... В него вошла Всем естеством... Еще учила Сосредоточенно истпарт И философию марксизма, Научный коммунизм – отпад! -- Что доводил до пароксизма... Два взятых с детства языка Давали мне в учебе фору. Как на веревочке телка, Раиса отвела в контору, Экзамены велела сдать... Наставнице сопротивлялась: -- Я не хочу преподавать! Учительница не сдавалась: -- Тебе дадут сертификат, Дающий право на уроки... -- С мечтою это невпопад... -- Пути судьбы бывают строги, А репетиторство всегда На хлеб поможет заработать... – Едва послушалась тогда... Бумажку, что способна «ботать» И языки преподавать Закинула на антресоли, Чтоб впредь о ней не вспоминать... Военка... Медсестра – по роли Приуготованной страной В военном противостоянье. И эта тоже роль со мной Не совпадает, но старанье Я проявляю – и учу, Какие где на теле мышцы. На семинарах не молчу, Порой высказываю мысли... Другой предмет военный – «гроб» -- Гражданской обороны сколок. Читает солдафонский лоб, Лет отслуживший, может, сорок, Лихой полковник Макогон. В войну однажды отличился, Пригнав табун монгольский он. Такой с ним казус приключился: Шел по второму этажу. Вдруг сверху под ноги слетает Портфель... Он замер. Я слежу Со стороны... И он кивает – И честь портфелю отдает. Потом чеканно марширует. Такой случайный эпизод Занятно характеризует: Оструган службой под бревно... Вот я – дневальная на «гробе». Садиться не разрешено – Стою, как снеговик в сугробе. Вошел полковник. На меня – Молчит – и пялится свинцово. Вокруг затихла колготня. Начальник говорит сурово: -- Должны приветствовать... -- Привет! -- Неверно! Повторим попытку. Выходит... Я вздыхаю вслед: Какую-то придумал пытку. Вновь в дверь проходит. Я ему – С улыбкой: -- Здравствуйте! – Сказала... -- Неверно! -- Что да почему? – Мысль «полководца» ускользала. Он – через левое плечо Кругом два полных оборота – И входит -- Добрый день! -- Еще! -- Я рада встрече... – Отчего-то Он снова вышел и зашел – Я книксен сделала учтиво. Полковник пятнами пошел. Была бы под рукой крапива, Он, точно б выстегал меня... Негодованием пылаю... -- А как? -- Устав от «А» до «Я» Читайте -- «Здравия желаю!» Нет чтоб без придури сказать. Но, может, не в уставе придурь А просто нравилось терзать -- И, бедный, благоглупость выдал? На третьем куосе мы опять С непредсказуемой богиней Кучборской. Ей экзамен сдать – Как если бы под гильотиной Самоуправной полежать... Я для волос купила краску И развела боясь дышать. Окрасилась, тая опаску – И вместо легкой рыжины – Густые угольные пряди. Гляжусь вороной. Но должны Идти на суд отметки ради К богине... Та пришла судить – И... восхитилась: -- Маргарита! Такую Фауст полюбить, Да, лишь такую мог...— Открыто Всех остраненьем поразив, Богиня ставит мне «пятерку»... Я боком пячусь, рот открыв... Лишь затворив дверную створку, Осмеливаюсь заглянуть В зачетку. Так и есть: «отлично». -- Что? -- Дайте мне передохнуть... – Расхохоталась неприлично... Прикольно жизнь моя текла: Родители, друзья, собака... На деньги папины могла Порадовать подруг с журфака. Все книги, что велят читать, В квартире нахожу на полке... Жизнь – лучше нечего мечтать... И вдруг – удар судьбы по холке. Судьбы непредсказуем крой -- Итог ошибки эскулапа... Был август. Семьдесят второй. В кремлевке умирает папа. Ушел на собственных ногах – Кривился от холецистита... И вот – всей нашей жизни крах – «Врачи анкетные»... Убита Всего основа. Как атлант Держал всего семейства небо – Отец, моей судьбы гарант... С ним и сухая корка хлеба Казалась слаще и сытней... Однажды я проснулась рано На пике августовских дней: Сквозь полусон услышав явно Вдруг: -- Грушенька, иди сюда! – И звук упавшего стакана. Откликнулась тотчас же: -- Да! – И в спальню к папе с мамой... Странно: Накрыта пледом их кровать... Соображаю он в больнице, С ним мама... Мне б еще поспать. Иду к себе... Уже не снится Ни папа и никто другой. Но поспала совсем немножко. Прервал предутренний покой Внезапный тихий стук в окошко... Мне сжало ужасом гортань -- Катаева явилась Эстер Давыдовна в такую рань: -- Оденься. Павлик выйдет – вместе Рванете в город... – Поняла, Что папы больше нет на свете – И жизнь счастливая ушла... Летели, точно на ракете... В «кремлевке» рассказали мне, Что папа в шесть утра скончался – Едва рассвет светлел в окне... У медсестры не удержался В руках стакан, упал, звеня – И этот звук какой-то силой Сквозь расстоянья до меня Донесся... Папочка, мой милый!... В Дубовом зале ЦДЛ Назначен ритуал прощанья. Весь мир писательский хотел Трагическое воздаянье Свершить в прощальный час тому, Кто был достойным человеком. Несли, несли венки ему... То, что в гробу лежало, неким Чужим казалось... --- Там не он. Он улетел в командировку... – Венки, цветы со всех сторон... Я знаю правду, мне неловко: Все верят, что в гробу лежит Васильев, всей стране известный Писатель... Вижу вдруг: дрожит На веке капелька... -- Нечестный И неуместный ритуал, -- Кричу: -- Он жив! Глядите – плачет! – Никита Михалков сказал: -- Он умер, Груня. Умер – значит, Теперь придется без него... – И я заплакала негромко... Толкали речи, отчего Еще мне горше – и ребенка Разволновала – он во мне Барахтался и копошился... Мне стул поставили к стене... Присела... Сын угомонился... На Новодевичьем отца Похоронили за Хрущевым... Я истовю молю Творца Рожденным сердцем чистым словом Принять ушедшего в раю... Я к папе прихожу и плачу, Безрадостную жизнь мою Рассказываю: силы трачу, А воздаяния мне нет. Одной воспитывать сынишку Тяк тяжко! Хоть бы где просвет Увидеть... Мне не по умишку Понять за что меня судьба Наказывает так жестоко... Без папы все мы – голытьба, Так холодно и одиноко... Вдруг на плечо мое рука Заботливая опустилась: Вдова начальника ЦК Над плачущею наклонилась – И я уткнулась ей в плечо – И горестями поделилась... -- Немного потерпи еще. Будь стойкой, чтоб переменилась Твоя судьба... А впереди – И деньги и любовь, удачи На творческой стезе... – В груди Теплело, словно в этом плаче Всю боль и горечь излила... -- Когда совсем успешной станешь, Не забывай, какой была – И помогай другим... Протянешь, Потерпишь, выдержишь... – Ушла... А я в полураскрытой сумке Червонцев пачечку нашла – А я то билась в горькой думке: На что ботиночки сынку Купить... Я рассказала прежде О том, сумевшем задурить Мозги девчонке, о надежде С ним быть до гроба, что, увы! – Осталась неосуществленной. Я на виду у всей Москвы Была восторженно влюбленной – И брошенной... Потом судьбы Моей коснулся Дима Демин. Едва ли вникнете в суть вы, Мне и самой был повод темен – Ведь вовсе не было любви Во мне к МГИМО’вскому студенту Из Ленинграда... Ви-за-ви С изменой, уступив моменту, Вступила с нелюбимым брак В отместку бросившему подло. Едва ли и супруг-кунак Влюблен, но я шагала гордо: Уж отомщу так отомщу... И вдруг увидела у загса Того, кого везде ищу – И сердце встрепенулось жарко... Увы, но это был не он, А Димин друг Борис... Похожий На мой невозвратимый сон, Но на пятнадцать лет моложе... Ну, вот... Семейный воз тащу. И вскорости распузатела, Внутри себя сынка ращу... Жить вскоре с Димой расхотела. И он не сильно горевал. Мы разбежались, не жалея. Он не звонил, не вопрошал О сыне, сердцем не болея, Деньгами нам не помогал... Я не звонила, не просила. Был, сплыл – и ладно. Ускакал – Ура! Профкомом не грозила... И регистрируя сынка, Решила: пусть опять Аркадий Живет Васильев... На века Да сохранится имя ради Любви дочерней... Пусть сынок Фамилию и имя деда Добром прославит в новый срок. В моем сынке – моя победа Над несложившейся судьбой... Сентябрьский, семьдесят второго Денег означен снеговой Нежданной бурей... -- Тужься! – строго Мне акушерка говорит... В тот миг, когда сынок родился, К окощку голубок летит – В роддомское окно забился... -- Гляди-ка, рОдная душа Явилась издалёка чья-то, Чтоб поглядеть на малыша. – С печальным вздохом хрипловато Мне акушерка говорит. Был день сороковой по папе – Я -- в обморок. Потом – навзрыд... Меня встряхнуло на ухабе, Но сын, Аркашка... Надо жить... Вот, из роддома возвратилась. Малыш покормлен – уложить... Был ранний вечер. Я решилась На пару часиков прилечь. Потом по плану вновь кормежка. Легла – и словно бы картечь Сразила: думала немножко Посплю... Очнулась: белый день... А сын: сопит себе в кроватке – И лишь пеленка – набекрень, Не плакал мой хороший, сладкий, Не жаловался: покорми. Он словно понимал, как тяжко Мне жить без папы меж людьми... Спокойный парень мой Аркашка... Я в «академку» не пошла... Бабуля Фася помогала Вергшить учебные дела. Она по сути воспитала Аркашку-правнука... А я Могла ходить на семинары, На лекции, печаль тая... И я не пропускала пары – И получила «поплавок» В придачу к синенькой обложке... Теперь пред нами все дорог. Куда идти при сыне-крошке? В какую даль ведет стезя? Трудны ли становленья мили? Былые папины друзья Растаяли в окрестном мире. Придется начинать с нуля Безрадостной судьбы осколком Без перспективы – вуаля... Легко ли сироте с ребенком? | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
