Всё не так уж плохо

Ничего нельзя делать

с сожалением.

( Фридрих Ницше)

 

 

 

Всю жизнь меня преследовали несчастья, одно хуже другого. Я родился недоношенным, и чуть не умер в роддоме. Через пол года, после моего рождения погиб мой отец, он погиб на рыбалке, они с другом провалились на машине под лёд, друг отца спасся, а отец нет, его тело так и не нашли, мы с Мамой хоронили пустой гроб, да он любил рыбалку, мой папа. Меня долго считали слабоумным, от того наверно, что я не говорил до шести лет. В школе я был слаб, жестокие дети не давали мне покоя, я был унижен и бит! Учителя не любили меня, я плохо учился. Я ненавидел школу, она была для меня адом, бывало я приходил домой и в слезах кидался к Матери, я жаловался ей, а она обнимала меня и с умильной улыбкой приговаривала – А ты не жалуйся, не плачь, возьми палку и наподдай им всем! –

Какие правильные слова, но я тогда не мог так сделать, ведь я был слишком добр.

Помню когда меня в первый раз привели в класс, я обратил внимание на одного жирного мальчика, сидящего на первой парте, - Господи!- думал я – Бедный мальчик, он такой жирный, над ним верно все издеваются! – Мне так тогда стало его жаль, а оказалось, что этот жирненький, румяный парнишка и был самой сволочью в классе, который не давал мне жить. И его все любили, а меня нет. Да! Я был слишком добр и жалостлив. Но с окончанием школы мои страдания не окончились.

Мама уговаривала меня поступить в институт, но я не хотел, я хотел уйти в армию, это может показаться странным, - Как, слабый физически, слабый духом человек вдруг сам хочет служить? Я сам задаю себе этот вопрос, наверно я просто хотел сменить обстановку, хотел изменить свою жизнь, я мечтал измениться сам!

Наш военкомат был рад любому оборванцу. За неделю до моего дня рождения, меня увезли! В принципе, не так уж там было и плохо, ну били иногда конечно, но я уже не был изгоем как в школе, я был таким же как все и это мне нравилось! Месяцев пять я просидел в учебном центре мотострелковых войск, где кстати получил водительские права, а за тем я конечно же попал на всем вам известную войну. Сначала погиб мой друг Тёма, это наверно был мой единственный друг, Тёма, Тёма, я так любил его! А потом и меня задело и я, комиссованный прибыл домой к Маме, через год службы, мне даже дали звание младшего сержанта и обещали наградить, но так и не наградили. После армии моя жизнь стала ещё более пустой и убогой, я пытался устроится на работу, но меня никуда не хотели брать, нет, я был вполне нормальный человек, нормально одевался и внешность у меня ничего, но что то мешало мне на моём пути, словно подлый сфинкс не давал мне войти в нормальную жизнь. Мне было неприятно жить, ну посудите сами – Неудачник, без друзей, без образования, без работы и естественно без денег к тому же Мама не давала мне покоя, ежедневно пиля меня, обзывая – лодырем и нахлебником. От её радости, что я вернулся из армии живой, не осталось и следа. И я понимаю её, ведь я неумел ничего делать, да и жить не умел. Но надо отдать должное моей Матушке, в отличие от меня она не сдавалась. Как-то, вечером, она зашла ко мне в комнату, где я как обычно лежал на кровати плюя в потолок, и сказала

- Пойдём, я купила тебе машину. –

То была хорошая машина, не самая новая конечно, но в отличном состоянии. Мама подарила мне Опель, я даже не стал спрашивать от куда у неё деньги. Наверно Мама, очень долго жаловалась своему «другу», что её сын ничего не умеет делать, кроме как водить. Я думаю, он отдал ей свою машину. Этот Опель был нашим самым дорогим приобретением за всю нашу жизнь. С тех пор я нашёл себя, зарабатывая деньги «халтурами» по ночам. У меня стали появляться свои деньги, я стал почти независим от Мамы. Но всё же меня продолжало тиранить какое то мучительное чувство, какое-то непреодолимое желание и видимо в глубине души, я всегда понимал, что это желание быть с женщиной, быть любимым женщиной, обнимать её, прижиматься к её груди, смеяться с ней, спать с ней, быть нужным ей, тогда я сознался в этом, но от того мне стало ещё паршивей.

- Скажите! Кто? Кто может полюбить такого как я? Судьба продолжала тиранить меня.

И вот тогда то я встретил её. Как всегда, ночью я ехал по дороге в поиске клиентов. Она стояла на пустынной улице, освещаемая фонарем и ловила машину. Я конечно же остановился, она открыла дверь, посмотрела на меня и сказала – Работаю!-

Это была невысокая девушка, с карими глазами, с прелестным маленьким носиком, светлыми волосами и изумительным голосом.

- Садись – сказал я.

Я притащил её домой, её услуги оказались мне по карману, это было блаженство. После я часто прибегал к Аниным услугам, да её звали Аня. Мама считала её моей девушкой и была очень рада за меня и надо сказать, что проститутка Аня была ей симпатична, хотя конечно она ничего не знала. В конце концов, она стала жить с нами. Она перестала продавать себя, но в моём доме стали исчезать вещи, Мама не могла найти своих украшений, я недосчитывался денег в своём кошельке, а у Ани я нашёл ломбардные квитанции.

ЧОРТ!! О боги!! О демоны!! За, что ниспослано мне это наказание!!!??

Аня была старой наркоманкой. А я держал очередной удар судьбы, мне некуда было деться, ведь я полюбил её.

Как ловко скрывала она, как искусно обманывала меня и не было даже следов на её руках, на удивление, но она кололась в мышцу.

Не выдержав такой жизни, Мама уехала к «другу», напоследок пожелав Ане скорейшей смерти. И смерть не заставила себя ждать.

В тот день Аня, как обычно была, мною заперта в квартире, когда я приехал, она снова начала умолять меня, она была готова лобзать всё что угодно, рыдала, стояла на коленях, только бы я разрешил ей сделать последний, как она говорила, укол. Я подумал и разрешил ей сделать это при мне, она тут же позвонила какому то торговцу, который прибыл к нам где то через час. Это был какой то омерзительный чурек, - Здраствутээ- сказал он, а я закрыл за ним дверь и накинул ему на шею гитарную струну, которую заранее припас в кармане. Аня с ужасом смотрела на то как я убивал эту мразь, но даже не пикнула. С этим чуреком было кончено. Обыскав его я взял из его трусов этот коричневатый порошок, вышел на кухню, развёл в чайной ложке всё, что там было, вскипятил зажигалкой и набрал в шприц. Я умел это делать, жизнь, с такими как Аня, научит этому.

- Я сам уколю тебя - сказал я.

И Аня расслабившись легла на диван. Я вколол ей всё, а она, глупая, шептала мне, что очень любит меня и что это в последний раз. Но я и сам знал, что это последний её укол. Она заснула и больше никогда не проснётся. Наркоторговца, чурека, я выволок на улицу и кинул в багажник. Его тело наверное теперь найдут какие-нибудь рыбаки. Приехав обратно, домой, я позвонил в скорую и сказал, что моя девушка видимо передознулась чем то.

 

Я сел над Аниным трупом и стал плакать, плакать и одновременно смеяться! Я думаю теперь, что всё не так уж плохо.